Человек двадцать стражников пустыни со своими собаками.
Вооруженные луками и дубинками, они, казалось, возникли из ниоткуда.
Даже используя свои возможности, Провозвестнику не удалось бы уложить такое количество воинственных мужчин и особенно огромных овчарок, которые вовсе не боятся демонов пустыни.
- Ты один?
- Да, один, - ответил Провозвестник голосом, достаточно громким, чтобы его спутники могли его слышать. - И, как видите, у меня нет никакого оружия. Я простой бедуин и ищу своих коз, которые убежали.
- Ты случайно идешь не из Сихема?
- Нет, я живу здесь, вдали от города, со своим стадом. Иду продавать сыр и молоко.
- Хорошо, иди за нами. Мы проверим все это.
Стражник связал запястья Провозвестника крепкой веревкой. Вторую он провел вокруг шеи пленника, чтобы тянуть его, как упирающееся животное.
- Никого больше не видно? - спросил начальник подразделения.
- Нашли только этого, - ответил один из его солдат.
32
Госпожа Текхат сделала Икеру подарок: оплатила ему дорогу на корабле до Кхемену, "города Великой Восьмерки" - столицы провинции Зайца. Когда Икер смотрел на реку, величественное течение которой его завораживало, он почувствовал на себе чей-то настойчивый взгляд.
Обернувшись, он обнаружил высокого и худощавого мужчину с властным взглядом глубоких глаз.
- Ты выходишь в Кхемену, - спросил он сухо, - или ты продолжаешь плыть дальше, к югу?
- Почему я должен вам отвечать?
- Потому что ты находишься на моей территории.
- Вы - правитель этой провинции?
- Я его правая рука, генерал Сепи. И слежу за тем, чтобы соблюдались наши законы. Любой чужак в неопределенном положении тут же выдворяется. Ты должен либо открыть свои намерения, либо убираться.
- Меня зовут Икер, я еду из провинции Орикса с рекомендацией от госпожи Текхат, чтобы просить разрешения продолжить у вас свое обучение и стать писцом.
- Госпожа Текхат... Разве она не умерла?
- Она жива-живехонька, уверяю вас!
- Опиши ее мне.
- Икер выполнил просьбу генерала.
Лицо старого Сепи осталось таким же непроницаемым.
- Рекомендация... Покажи-ка ее.
- Она адресована лично господину Джехути и никому другому!
- Однако ты норовистый парень! За тобой есть какие-нибудь провинности?
- Я научился с недоверием относиться к незнакомым. Что мне докажет, что вы являетесь тем самым генералом?
- Норовистый и недоверчивый... Что ж, это скорее положительные качества.
Корабль уже приставал к берегу.
Человек двадцать солдат сортировали пассажиров, которые был подвергнуты долгому допросу. Старший по чину вытянулся перед Сепи и приветствовал его.
- Счастлив видеть вас, мой генерал. Не осмеливаюсь спросить, как...
- Моя мать умерла. Мне повезло, что я оказался рядом с ней в ее последние мгновения и смог руководить похоронами. Она была справедливой женщиной, и я знаю, что суд Осириса окончится для нее благоприятно.
Икер не осмеливался отойти.
- Этот мальчик с вами, мой генерал?
- Я везу его в столицу. Погрузи свои вещи на спину осла, Икер.
Ученик писца повиновался. Животное совсем не рисковало надорваться.
Генерал Сепи шел бодрым шагом.
- Если ты происходишь из провинции Орикса, то почему покидаешь ее?
- Господин Хнум-Хотеп не нуждается в новых писцах. А родился я в Медамуде.
- В Медамуде, правда?
- Правда.
- А почему так далеко уехал от своей семьи?
- Я сирота. Старый писец, который учил меня, умер.
- И ты попытал счастья в провинции Орикса... По какой причине?
- Случайность.
- Случайность, - повторил скептически генерал. - Не ищешь ли ты случайно кого-либо?
- Я приехал сюда исключительно для того, чтобы стать писцом.
- Ты кажешься мне таким решительным, что воодушевлять тебя должен какой-то особый огонь. То, что ты не говоришь мне сразу всей правды, я понимаю. Но если ты хочешь сделать карьеру в этой провинции, придется объясниться.
- Когда я смогу увидеть господина Джехути?
- Я скажу ему о тебе, а решит он сам. Одарен ли ты способностью ждать?
- В исключительной степени, если это необходимо.
Джехути, правитель богатой провинции Зайца, позабыл свой возраст. Верховный жрец таинств бога Тота, жрец богини Маат, он принадлежал к очень древнему роду, корни которого уходили в глубь эпохи пирамид. Повидав царствования фараонов Аменемхета II и Сесостриса II, ему нужно было теперь перенести и царствования Сесостриса, третьего по имени, о котором его советники и информаторы рассказывали самые плохие вещи. Почему монарх не ограничился рамками своего дворца в Мемфисе, где придворные расточают ему бесконечно льстивые речи? Если он на самом деле замышляет план уничтожения прерогатив правителей провинций, гражданская война будет неминуемой.
Но в чем тогда царь мог бы упрекнуть таких ответственных правителей, как Хнум-Хотеп или он сам? Их области прекрасно управляются, их многочисленные стада находятся в добром здравии, их ремесленные мастерские процветают. Конечно, у них есть хорошо вооруженные солдаты, но ведь малочисленная армия фараона была бы неспособна гарантировать безопасность провинций!
Ничего не нужно менять, и все тут! И Джехути обладает достаточным авторитетом, чтобы убедить своих коллег.
Одним из его мелких удовольствий было ежедневно менять портшез, который использовался для бесчисленных его перемещений. У него их было три - широкие и комфортабельные, с зонтиком; в них можно было почти лежать. Несколько команд по восемь человек работали по очереди, охотно распевая старинный напев: "Носильщики довольны, когда в паланкине есть седок. Когда хозяин здесь, смерть уходит, жизнь обновляется Сокарисом, управителем глубин, и мертвые воскресают".
Голова Джехути была гладко выбрита, и он почитал за честь не носить парик, что не мешало ему, тем не менее, выглядеть кокетливо. Он охотно носил элегантный платок, тканый с большой тщательностью, и длинную юбку, которая прикрывала ему ноги. Когда следишь за собой, старость отступает.
Выслушав положительные донесения от арендаторов земель, правитель решил позволить себе прогуляться за городом. Но как раз в тот момент, когда он выходил из своего дворца, ему повстречался его друг, генерал Сепи.
Лишь обменявшись с ним взглядами, правитель понял, что его друг пережил тяжелую потерю.
- Никто не может разделить твое горе. Я знаю, что ты не ждешь от меня успокаивающих слов. Если хочешь отдохнуть перед тем, как сделать мне доклад...
- Несмотря на кончину моей матери, я выполнил свою миссию. Новости невеселые.
- Сесострис попытался попробовать применить силу?
- Этого я не знаю, поскольку люди, с которыми я контактировал при дворе, внезапно замолкли.
- Другими словами, фараон взял дело в свои руки! Плохой признак, очень плохой признак... Что еще?
- Восстал город Сихем, его население перебило египетский гарнизон.
- Как отреагировал царь?
- Очень резко: он приказал генералу Несмонту провести массированную атаку. Сихем снова находится под египетским контролем.
- Итак, монарх, не колеблясь, применяет силу! Это было ясное послание тем правителям провинций, которые откажутся ему подчиняться.
Джехути повернулся спиной к своему портшезу.
- Пойдем, выпьем винца в тени. Сихем, говоришь... Сихем, с которым у нас торговые отношения, не так ли?
Сепи подтвердил наклоном головы.
- Такой воинственный царь обвинит меня в сговоре с бунтовщиками! Немедленно приведи наших военных в боевую готовность.
- Египтяне убивают египтян... Какая катастрофа в будущем!
- Знаю, Сепи, но Сесострис не оставляет нам выбора. Напиши Хнум-Хотепу и другим правителям провинций, что конфликт неминуем.
- Они подумают, что вы пытаетесь ими манипулировать, чтобы добиться союза, на который они ни за что не соглашаются.
- Ты прав. Тогда не пиши, и пусть каждый будет сам за себя!
Вино было превосходным, но Джехути счел, что оно неважное.
- Один чужак хотел бы вас повидать, - начал генерал.
- Надеюсь, не ханаанин из Сихема, по крайней мере?
- Нет, юноша, который приехал из провинции Орикса с рекомендательным письмом от Текхат.
- Это не в ее привычках! Обычно она рекомендует только себя. Отошли его, я не хочу сегодня никаких визитов.
- Я позволю себе настаивать.
Джехути был заинтригован.
- Что в нем такого необычного, в твоем протеже?
- Мне бы хотелось, чтобы вы сами это определили.
Генерал не относился к сочинителям и никогда не был приверженцем незаконных льгот.
- Приведи ко мне этого парнишку.
Только взглянув на Икера, Джехути понял тот интерес, который к нему питал Сепи. Несмотря на свою подчеркнутую скромность, молодой посетитель был озарен внутренним огнем, который пылал в нем так жарко, что потушить его не смог бы даже сам нильский паводок.
Рекомендательное письмо от Текхат было хвалебным.
- В нынешних условиях, - сказал Джехути, - мне больше нужны военные, чем писцы.
- Но я, господин, приехал сюда, чтобы стать писцом. Где лучше можно выучиться этому, если не в провинции бога Тота?
- Почему такая амбиция?