- Чему нельзя помочь, то надо терпеть, говорит одна английская поговорка, - сказал Жерар. - "Эпиорнис" мы не воскресим. К чему же напрасные сожаления? Постарайся обойтись без него!
- Ты прав, - вздохнул Анри. - Я рассчитывал, что мы прибудем в Моддерфонтэн часов в пять вечера. Теперь четыре. Так как нам придется добираться иным способом, мы достигнем места назначения не раньше, как через два-три дня. В течение этого срока мы непременно встретим какую-нибудь из воюющих сторон. Если мы попадем к бурам - имя Николь спасет нас; если наткнемся на англичан…
- Мы выдадим себя за туристов, приехавших осмотреть поле военных действий! - подсказал Жерар.
- Хороши туристы - без багажа, без слуг, без запасной смены белья!
- Ба! Всякие случайности бывают во время войны… А, впрочем, у меня есть деньги, - весело прибавил Жерар, вынимая из кармана туго набитый бумажник. - Хотя я и не отличаюсь бережливостью, я не истратил и двадцатой доли суммы, которую мне ссудил при прощании отец!
- Прибавь, что на Ледяном острове некуда было тратить денег, а то они не залежались бы у тебя… У меня тоже есть кое-что, - сказал Анри, вытаскивая свой портфель и заглядывая в него. - Лишь бы нам нанять какой-нибудь экипаж, и мы доедем до жилища вашей матушки, Николь!
- Одна я - нищенка, - отвечала девушка. - У меня ничего нет, кроме этого роскошного платья.
И она указала на свое поношенное темное платье, которое еще больше оттеняло красоту ее золотистых волос.
- Это не мешало вам помогать другим пленным! - воскликнул Анри.
- Да, да, мы много слышали о вас, Николь, - отвечал Жерар. - Знаем, как вы во всем отказывали себе, как исполняли самые грубые работы, чтобы заработать несколько ана на покупку фруктов или лекарств для больных, а сами умирали от голода и лишений!
- Я делала то, что делали и другие, - отвечала Николь, скромно опуская глаза. - Однако мне кажется, что я узнаю эту местность. Прежде тут было много ферм. Поищем, может быть, мы и найдем лошадей и повозку!
- Итак, идем? - сказал Анри, вздыхая. - Прощай милый "Эпиорнис"!
- Прощай, верный товарищ! - прибавил Жерар.
- Подождите! - сказала Николь.
Она встала на колени, взяла горсть пепла от "Лазурного Гиганта" и, взяв у Анри листочек из его записной книжки, завернула и надписала: "Драгоценные останки".
- Это для Колетты! - сказала она.
Ни одному из ее товарищей не пришло в голову улыбнуться такому сентиментальному поступку.
Путешественники пошли на восток. Полчаса шли они по опустошенной местности и наконец пришли к полуразвалившейся ферме, стоявшей посреди необработанного поля. На зов их вышла худая и грустная женщина с ребенком на руках. Она так ослабла и физически, и нравственно, что, казалось, едва понимала, о чем ее расспрашивали французы. Наконец она сказала, что может дать им повозку, если только они за это заплатят. В проводники она предложила им свою тринадцатилетнюю дочь.
- У нас больше ничего нет… даже хлеба, - сказала она, - если вы отнимете у нас и лошадь…
- Отнимем? - возмутился Анри. - Сохрани Бог! Скажите, сколько стоит ваша лошадь, мы тотчас же заплатим!
- Я такая же бурская женщина, как и вы, - прибавила Николь. - Я тоже всего лишилась во время войны!
- Неужели правда, барышня? И мы потеряли все напрасно! - с отчаянием проговорила бедная женщина.
- Как напрасно? - воскликнул Жерар.
- Разве вы не знаете печальной вести?
- Мы ничего не знаем…
- Говорят, что мир заключен и война окончена! Мы - английские подданные. Обещают вновь выстроить сожженные фермы, заплатить за понесенные нами потери. Но кто возвратит нам наших убитых мужей, сыновей? Разве такие раны можно залечить деньгами?
- Мир! - воскликнула Николь, бледнея.
- Не жалейте, Николь! - сказал Анри. - Вы сделали все, что было в человеческих силах, чтобы отстоять независимость! Честь спасена! Сознаюсь, я рад, что могу увезти вас подальше от этого кошмара. Вы храбро боролись до конца. Геройство маленького бурского народа никогда не забудется. Ободритесь, Николь! Поедем скорее к вашей матушке, которая страдает и плачет в одиночестве!
- Вы правы, Анри: надо покориться воле Провидения и благодарить его за спасение хоть немногих братьев-буров, оставшихся в живых. Но все же жаль сознавать, что все наши страдания пропали даром! Мы одержали столько побед, а теперь теряем свою независимость! Это слишком жестоко…
- Рано или поздно вы ее вернете, Николь! - горячо вступился Жерар. - Я не считаю вас побежденными. Англия должна заключить мир на почетных условиях, должна дать Трансваалю автономию. Вы же исполнили свой долг, и симпатии всех честных людей будут на вашей стороне!
Жерар по-братски обнял девушку.
ГЛАВА XXII. Заключение
Женщина провела путешественников через свой убогий дом, где жила одна со своими детьми. Крыша была наполовину сорвана, стены местами обвалились, сад и поле зачахли, необработанные. Вихрь честолюбия пронесся над скромным очагом и разрушил это бедное гнездышко навсегда. Четырех членов семьи расстреляли на глазах женщины.
- Вот тут! - указала она трагическим жестом на уголок двора. - Сначала они убили мужа, потом сына, зятя, а затем и дочь мою Анерль, за то, что она ругала солдат. А я стояла в кухне, у окна…
Она не плакала. Взгляд ее мутных неподвижных глаз, казалось, не видел ничего окружающего.
С болью в сердце путешественники молча шли за нею. Они прошли через холодную мрачную кухню - в ней давно не стряпали. На столе лежал кусок черного заплесневевшего хлеба и стояла чашка воды - должно быть, единственная пища несчастных. Истощенный вид ребенка и матери свидетельствовал о том, как плохо они питались в течение многих месяцев.
Фермерша приоткрыла ведущую во двор дверь.
- Розен! Розен! - позвала она. - Поди сюда! Сначала никто не отвечал. Затем кто-то зашевелился в кустах, отделявших двор от поля, и показалась тринадцатилетняя девушка, рослая и широкоплечая, как двадцатилетняя, европейской наружности, одетая в короткое и слишком тонкое платье.
- Поди сюда, Розен! - повторила мать. - Не стыдись, это добрые люди!
Молодая девушка остановилась в нерешительности. Николь побежала к ней навстречу с распростертыми объятиями.
- Я тоже бурская девушка! Как и вы, я лишилась на войне отца, братьев, сестер!
- А теперь говорят, что все кончено, что подписан мир! - произнесла молодая крестьянка. - Скажите, вы верите, что мы все потеряли, чтобы стать английскими подданными?
- Нет! - воскликнула горячо Николь. - Бог, который вложил в нас любовь к свободе, не допустит этого…
- Ведь мы сделали все, что могли, чтобы быть свободными!.. Да если бы можно было десять раз умереть за родину и свободу, мы не пожалели бы жизни!.. К чему же было все это? Неужели лишь для того, чтобы сложить оружие и признать себя побежденными?..
Николь гордо подняла голову, и по ее личику, в ее серых глазах промелькнуло выражение несокрушимой энергии.
- Да, да, - прошептала Розен, как бы отвечая на ее мысль. - Вы правы. Придет и наша очередь торжествовать. Надо терпеть. Пути Господни неисповедимы. Зачем вы звали меня, матушка? - спросила она мать.
- Вот эти господа хотят нанять у нас повозку, чтобы доехать до Моддерфонтэна, где осталась мать этой барышни. Ты могла бы их проводить. Они хорошо заплатят!
Девушка покраснела.
- Было время, когда мы даром предложили бы вам и лошадей, и экипаж, - сказала она печально. - Теперь мы не можем оказать даже простой услуги. Мы должны продавать то, что прежде сделали бы даром!
- Вы нам все-таки окажете услугу! - воскликнула Николь. - Вот и у меня тоже ничего нет. Если бы не эти друзья, я не могла бы возвратиться к матери!
Грустно покачав головой, Розен направилась к кустам и тихонько свистнула; послышался топот, и из-за плетня показалась голова маленькой лошадки со спутанной гривой и блестящими глазами. Она нервно втягивала в себя воздух. Лошадь паслась на свободе.
- Она видит, что здесь чужие, - сказала фермерша. - Она тоже не любит "красные затылки"!
Жерар подошел к пони и потрепал его по голове. Животное вытянуло шею и пофыркивало.
- Жаль, что мне нечем тебя угостить, - сказал молодой человек. - Постой, у меня в кармане, кажется, есть банан!
В это время он заметил, что ребенок смотрит на лакомство жадными глазами. Он снял кожицу с банана и отдал ее лошади, а плод подал ребенку, который потянулся к нему.
- Извините его, - смутилась Розен, - он еще так мал, что не понимает, что просить нельзя. К тому же у нас давно нет ничего, кроме хлеба, даже для ребенка!
- А где здесь можно купить все необходимое? - спросил Жерар. - Я охотно заплачу вам вперед!
- Да хранит вас Господь! - сказала мать. - За деньги все можно достать. Розен купит и привезет из города все, что угодно!
- В таком случае, чем скорее мы отправимся, тем лучше. Если ваша дочь может…
- О, мои сборы не долгие, - отозвалась Розен. - Жаль, что наша одноколка в довольно плохом состоянии, но знаете, с тех пор, как перебили всех наших мужчин, руки у нас опустились…
С этими словами девушка выкатила из-под навеса старую тележку. С помощью Жерара она впрягла лошадь, которая сама пришла и встала между оглоблями. Анри вручил фермерше крупную ассигнацию, сказав, что даст столько же Розен на покупки. Путешественники уселись в тележке вместе с Розен и поехали крупной рысью, сопровождаемые напутствиями бедной женщины.