Писидийцы несли маленькие щиты из невыделанных бычьих шкур. Каждый был вооружен охотничьим копьем ликийской работы, на их головах блистали медные шлемы, к которым были приделаны медные бычьи уши и рога, а ноги они обмотали кусками ткани пурпурного цвета.
И вся эта масса народов и племен проходила перед глазами владыки половины мира, который мог одним своим словом бросить ее в огонь и воду, на верную смерть. Гобрий, сидевший слева от царя, невольно поежился, вспомнив случай перед походом. Когда один из придворных, престарелый Ойобаз, хорошо понимая все опасности предстоящей войны со скифами, попросил царя оставить с ним хотя бы одного из сыновей, Дарий милостиво сказал: "Будь по-твоему. Все твои сыновья останутся с тобой".
Ойобаза по возращении с аудиенции у царя переполняла радость, что его семья не будет вообще разлучена, но Дарий приказал убить трех молодых людей и послать трупы домой с сопроводительной запиской отцу, что сыновья навечно остаются с ним, освобожденные от воинской службы. Тем самым он предупредил остальную знать, что не потерпит ни малейшего ослушания его приказов и распоряжений, и тем более, никаких сомнений в победоносном окончании похода.
Дарий не стал дожидаться, когда закончится смотр войска. Это действо могло растянуться до самого вечера, так много было народу в войске. Его ждали другие, более неотложные дела. Ему уже доложили, что с разведочного поиска прибыл каппадокийский сатрап Ариарамн. Месяц назад царь приказал ему переправиться на другой берег Ахшайны и взять в плен языка. Ариарамн, переплыв море на тридцати пентеконтерах, пленил нескольких скифов-саев, причем захватил и брата одного из скифских вождей, найдя его заключенным в оковы за какой-то проступок.
Спустившись во внутренний двор крепости, Дарий увидел Ариарамна, который тут же упал перед ним ниц, как предписывал придворный этикет. Царь недовольно поморщился и приказал:
- Встань! Повелеваю: отныне в походе этот пункт этикета отменяется. Лишь поклон вышестоящему, не более. Иначе мы только то и будем делать, что землю нюхать. Враг времени на это не даст.
- Будет исполнено, повелитель! - засуетились писцы со своими палочками для клинописи и глиняными табличками.
"Будет исполнено!" - зашуршали многочисленные придворные крючкотворы, которые наконец нашли достойное применение и своим талантам. Они тут же стали обсуждать в сторонке, какой глубины поклон должен полагаться царю, сатрапам, военачальникам разных рангов и прочая и как это нужно делать, чтобы немедленно составить закон и подать его на утверждение Дарию.
- Все получилось - лучше не придумаешь! - блеснул белозубой улыбкой Ариарамн. - Сцапали мы птенчиков, не успели они и запищать. Ушли без потерь.
Дарий любил его за бесшабашность и веселый, разбойничий нрав. До него доходили слухи, что пентеконтеры Ариарамна пиратствуют в Ахшайне, нападая на караваны эллинов-колонистов с вином из метрополии и скифским зерном, которое направлялось в Афины. Но он старался его об этом не спрашивать. Зачем царю царей такие мелочи? Тем более, что пиратство во все времена не считалось достойным занятием. Но за размером дани, которую присылал Ариарамн, все-таки следил. Она была явно выше положенной. Это указывало на то, что Ариарамн не скрывает своих "левых" доходов (а если и скрывает, то самую малость), хотя и не болтает о них на всех углах.
- Где они? - спросил Дарий.
- Сюда, повелитель… - Ариарамн провел царя персов к большой клетке в углу двора, в которой сидели скифы - с десяток мужчин и три женщины.
Наверное, царь гетов, которому принадлежала крепость, держал в клетке диких животных, потому что слышался тяжелый запах экскрементов, а рядом стояли двузубые вилы, чтобы держать зверей на нужном расстоянии.
- Спросите у этих… - Дарий брезгливо покрутил пальцем, - кто сейчас у них главный царь?
Ему уже докладывали, что царей у заморских саев несколько, но только один имеет право вершить судьбы остальных и всего народа.
Все беспомощно переглянулись, - никто не знал скифского языка - Дарий нахмурился и послал за переводчиком. Вскоре прибежал знатный эллин по имени Коес, родом из Митилены, что на острове Лесбос. Он не раз бывал в колониях эллинов, расположенных на северном берегу Ахшайны, и общался там со скифами.
Коес перевел вопрос царя пленным скифам. Но в ответ не услышал ни единого слова. Все скифы сидели, потупившись, с отрешенным видом, - наверное, готовились принять смерть. Уж кто-кто, а они точно знали, какая судьба уготована пленникам. Скифы - народ воинственный, поэтому с ними особо не церемонились. А уж персы, тем более - в походе… Пленники - это лишняя обуза.
- Может, поджечь им пятки? - предложил Ариарамн. - Тогда они точно станут посговорчивей.
- Вряд ли, - насмешливо улыбнулся Коес. - Ты не знаешь этого народа. Хоть на кусочки их режь, а толку не добьешься. Они могут все сделать лишь по своей доброй воле.
- О чем вы там переговариваетесь?! - раздраженно спросил Дарий.
- Эти варвары, повелитель, не снисходят до разговора с тобой, - поспешил ответить Ариарамн. - Я предлагаю их немного подогреть, чтобы у них язык развязался. А Коес возражает, говорит, что их ничем не проймешь.
- Возможно и так… - Царь какое-то время размышлял, а затем вдруг прищелкнул пальцами, вспомнив что-то важное, и обратился к сатрапу Каппадокии: - Мне доложили, что ты захватил брата царя заморских саев. Так ли это?
- Точно так, повелитель. Вон он, самый крайний… - Ариарамн указал на мужчину с седеющей бородой, руки которого были взяты в деревянные колодки. - Эй, ты, подними свою башку! С тобой хочет говорить царь царей! Переведи ему, - сказал он Коесу.
Тот перевел. Но скиф даже не шелохнулся, сидел словно каменное изваяние. Тогда Ариарамн схватил вилы и больно ткнул ими в бок пленника. Когда он вернул вилы на место, их зубцы были обагрены кровью, но скиф даже не вздрогнул. Тем не менее голову пленник поднял и посмотрел на Дария со странным прищуром, словно хотел сказать что-то язвительное, но сдерживался.
- Выпустите его из клетки и снимите колодки! - распорядился Дарий.
- Повелитель, это опасно! - подступил к нему Мегабаз, загоревший до черноты рослый муж с густой, тщательно завитой бородой.
- Не думаю, что этот варвар опаснее льва, - снисходительно улыбнулся Дарий.
Все придворные подобострастно захихикали. Уж кто-кто, а они точно знали, что царь царей - великий охотник на львов.
Когда сняли колодки, скиф долго растирал затекшие руки, бросая исподлобья волчьи взгляды на окруживших его персов, а затем стал ровно и посмотрел просто в глаза царю. Дарий, который и сам обладал магнетическим (как он считал) взглядом, невольно стушевался; царю вдруг показалось, что пленник вонзил в его глазницы два невидимых клинка.
Тем не менее перс не подал виду, что проигрывает борьбу взглядами и спросил по-прежнему ровным, звучным голосом:
- Как тебя зовут?
Коес начал было переводить, но скиф понял вопрос и без перевода. На этот раз он ответил:
- Я Марсагет.
- Кто ваш царь?
Коес перевел, и все персы подумали, что столь серьезный пленник вряд ли ответит сразу, без пыток, но они ошибались.
- Нами правит Иданфирс, - спокойно сказал скиф.
- Ты брат Иданфирса?! - приятно удивился царь.
- Нет. Я всего лишь брат вождя одного из племен сколотов. Его зовут Скифарб.
- Тогда каким образом ты оказался в оковах?
Дарий вдруг подумал, что варвар мог бы пригодиться в походе. Перейти на сторону сильного не считается предательством. Тем более, что этот Марсагет конечно же сильно обижен своим братом.
- Я был чересчур неумерен в возлияниях, - хмуро ответил Марсагет и потупился.
Когда Коес перевел его ответ, придворные тихо захихикали. Этот грех водился не только за варварами, но и за некоторыми из них. Но чтобы за лишнюю чашу вина в колодки…
- У меня к тебе есть предложение, великий царь, - вдруг сказал Марсагет.
- Говори, - милостиво кивнул Дарий, - я слушаю.
- О твоих великих деяниях даже мы наслышаны, в наших далеких от Персии краях. Ты завоевал много богатых стран. Но что ты хочешь взять в наших степях? Ты готовишься, великий царь, вторгнуться туда, где не найдешь ни вспаханного поля, ни населенного города, ни каких-либо сокровищ. Единственное наше сокровище - это свобода. Но мы никогда и никому ее не отдадим. Ты потеряешь в наших степях свою славу, а твои воины - жизнь. Поэтому лучшее, что ты можешь сделать, это получить за меня богатый выкуп и уйти покорять другие страны, коих на свете еще немало осталось.