- Он тоже из Венеции, но коммерция - все равно что удача, она всегда сопутствует богатым, а слава королевы Адриатики уже давно закатилась. То, что хорошо для земледельца, гибельно для горожан. Лагуны затягиваются илом, и торговые корабли появляются в Венеции все реже и реже. Пройдут годы, и плуг пробороздит почву там, где когда-то плавал "Буцентавр"! Открытие нового пути в Индию направило по другому руслу процветание, которое всегда ищет новых, более широких дорог. Народы могут извлечь для себя хороший урок, изучая запустевшие каналы и прошлое величие этого города, до сих пор питающего свою гордость ленивыми воспоминаниями о былом. Но мы, морские скитальцы, не торгуем заплесневелыми сентенциями, которые изрекают на родине и провозглашают за границей великие и сильные мира сего, чтобы еще туже затянуть путы на слабых и несчастных.
- Мне думается, вы заходите дальше, чем следовало бы человеку, чье самое большое преступление состоит в несколько рискованной торговле. Ваши взгляды могут повести к беспорядкам в мире.
- Напротив! К установлению порядка, так как я считаю, что каждый должен иметь возможность пользоваться своими законными правами. Если правительства в своей деятельности будут опираться на естественную справедливость, если их задачей станет искоренение ошибок, а не свершение их, если люди будут чувствовать и сознавать свою ответственность перед обществом, пусть тогда "Морская волшебница" станет сторожевым таможенным судном, а ее хозяин - таможенным чиновником!
Бархат выскользнул из рук красавицы Барбери, и она стремительно поднялась с места.
- Скажите прямо, - с присущей ей решительностью спросила она, - с кем я веду эту торговлю?
- С отщепенцем, осужденным в глазах общества, с человеком вне закона, с опасным морским бродягой, с преступником по прозвищу Бороздящий Океаны! - послышался у окна чей-то голос.
В следующее мгновение капитан Ладлоу прыгнул в комнату. Алида тихо вскрикнула и, закрыв руками лицо, выбежала вон.
Глава XI
Правда должна выйти на свет:
убийства долго скрывать нельзя!
Кто чей сын - это скрыть можно,
но в конце концов правда выйдет наружу.
Ш е к с п и р. Венецианский купец
Лицо офицера королевского флота пылало от возбуждения, когда он оказался в гостиной. Поспешное бегство и восклицания красавицы Барбери лишь на мгновение отвлекли его внимание; он тут же резко, чтобы не сказать яростно, обернулся к незнакомцу. Нет надобности повторять описание внешности гостя Алиды; читатель и так поймет, как удивился Ладлоу при виде контрабандиста. Он не верил своим глазам; ему казалось, что кто-то еще должен быть здесь, и, лишь несколько раз подозрительным взором обведя гостиную, он изумленно воззрился на контрабандиста.
- Произошла какая-то ошибка! - воскликнул командир "Кокетки".
- Ваша изысканная манера входить в дом вынудила хозяйку покинуть комнату, - ответил незнакомец, на чьем лице заиграл румянец гнева или, быть может, удивления. - На вас мундир офицера королевского флота, и, видимо, поэтому вы считаете себя вправе вторгаться в жилища ее подданных!
- Мне казалось… Нет, я имел все основания полагать, что настигну здесь одного отъявленного негодяя, - смущенно пробормотал Ладлоу. - Ошибки быть не могло, я ясно слышал разговор тех, кто взял меня в плен, и все же здесь никого нет!
- Премного благодарен за высокую оценку моей скромной особы!
Не столько сами слова, сколько тон, которым они были произнесены, побудил Ладлоу еще раз обратить свой взгляд на незнакомца. В этом взгляде сомнение и восхищение сочетались с замешательством, если не сказать - с ревностью, и последнее чувство было, пожалуй, самым сильным.
- Я впервые вижу вас! - воскликнул после паузы Ладлоу.
- У океана много дорог, и люди подолгу плавают в нем, не встречая друг друга.
- Хотя я вижу вас при весьма странных обстоятельствах, вы, верно, служили когда-то королеве?
- Никогда. Я не принадлежу к тем людям, которые связывают себя служением какой-либо женщине, носи она хоть тысячу диадем, - с легкой улыбкой отозвался контрабандист. - К тому же Анна никогда не привлекала ни моих помыслов, ни симпатий.
- Довольно смело сказано в присутствии офицера ее величества! Прибытие незнакомой бригантины, то, что случилось со мной этой ночью, ваше присутствие здесь, образцы контрабандных товаров - все это подозрительно и требует выяснения. Кто вы?
- Опасный морской бродяга, отщепенец, осужденный в глазах общества, по прозвищу Бороздящий Океаны.
- Это невероятно! По рассказам людей, уродливость этого бродяги соответствует наглости, с которой он попирает законы. Вы обманываете меня!
- Если люди легко ошибаются, даже когда судят об очевидном и маловажном, можно ли доверять их суждениям о вещах более значительных? - гордо ответил контрабандист. - Пусть я буду тем, кем кажусь, если не тем, кем я себя называю.
- Не могу поверить этой сказке! Это невозможно! Докажите мне правильность этих слов.
- Взгляните на бригантину, чей изящный рангоут почти не виден на фоне леса, - сказал незнакомец, подходя к окну и указывая на бухту. - Это она столь часто уходила от всех ваших крейсеров и переносит меня и мои богатства куда мне заблагорассудится, не подчиняясь деспотическим законам и ускользая от любопытных взоров продажных чиновников. Облака над океаном не более вольны, чем мое судно, и не быстрее его. Недаром бригантина зовется "Морской волшебницей"! Ее маневренность поистине превосходит всякое воображение. Пена морская не с большей легкостью летит над волнами, чем это изящное судно по ветру. Его нельзя не любить, Ладлоу! Поверьте, ни к одной женщине не чувствовал я такой нежности, как к этой верной и прекрасной бригантине!
- Редкий моряк может сказать больше о своем любимом судне!
- А можете вы сказать то же самое вон о том неповоротливом шлюпе королевы Анны? "Кокетка" ваша - судно не из лучших, и его окрестили так скорее из тщеславия, чем основываясь на его истинных достоинствах.
- Молокосос! Клянусь именем моей царственной повелительницы, что дерзость ваших речей подобает тому, за кого вы желаете себя выдать! Мой крейсер, медлительный или быстроходный, сумеет предать в руки правосудия торгаша контрабандными товарами!
- А я клянусь экипажем и достоинствами "Морской волшебницы", что моя речь подобает тому, кто волен поступать и разговаривать так, как он пожелает, - отозвался незнакомец, передразнивая разгневанного собеседника. - Вы требуете доказательств, что я Бороздящий Океаны? Так слушайте же! Вы мните себя всесильными, но позабыли, что вас одурачил один из моих людей, и, несмотря на ваши хвастливые речи, вы мой пленник!
Ладлоу вспыхнул и сделал шаг вперед, словно желая сбить с ног своего противника, который был гораздо слабее его, как вдруг дверь отворилась и в комнату вошла Алида.
Встреча командира "Кокетки" с госпожой его сердца произошла не без замешательства. Ладлоу от ярости, а Алида от растерянности некоторое время не могли произнести ни слова. Так как красавица Барбери вернулась с определенным намерением, она заговорила первой:
- Не знаю, должна ли я порицать или одобрять капитана Ладлоу, в такой неурочный час и столь бесцеремонно явившегося сюда, ибо причина его визита мне неизвестна. Я бы хотела, чтобы он объяснил свой поступок. Тогда я смогу судить, насколько простительно его поведение.
- Верно, сперва следует выслушать, а уж потом судить, - подхватил незнакомец, подвигая Алиде стул, который, она холодно отвергла. - Вне всякого сомнения, у джентльмена были на то свои основания.
Если бы взгляд мог уничтожать человека, незнакомец был бы испепелен на месте. Но Алида пропустила мимо ушей замечание контрабандиста, и Ладлоу приготовился защищаться.
- Да, не скрою, я стал жертвой бесчестного заговора. Я имел неосторожность довериться матросу, чью дерзость вы наблюдали сегодня утром, и в благодарность за это он обманул меня.
- Иными словами, капитан Ладлоу не так уж проницателен, как он думает, - иронически заметил незнакомец.
- Но в чем виновата я, и почему надо было нарушать мой покой, если какой-то бродяга матрос обманул командира "Кокетки"? - продолжала Алида. - Ни тот дерзкий матрос, ни это… лицо, - запнулась она, подыскивая подходящее к случаю слово, - мне не знакомы. Между нами нет других дел, кроме тех, которые вы видите.
- Нет нужды говорить, что привело меня на берег, - сказал Ладлоу. - Но я совершил оплошность, разрешив неизвестному матросу покинуть мой корабль вместе со мной, а когда захотел вернуться, он нашел способ обезоружить моих людей и взять меня в плен.
- Однако для пленника вы пользуетесь завидной свободой, - по-прежнему иронически произнес контрабандист.
- Что это за свобода, если я не могу воспользоваться ею по-своему! Я разлучен со своим кораблем, а мои верные люди связаны. Меня самого не держат под стражей, и, хотя мне был запрещен доступ в некоторые места, я видел достаточно, чтобы не заблуждаться относительно характера тех личностей, которые находят приют в доме олдермена ван Беверута…
- …и его племянницы, хотите вы сказать?