Таково было чудесное сооружение, которому предстояло спуститься по течению Амазонки. Оно оставалось на берегу, ожидая, когда река сама поднимет его. А по подсчетам и наблюдениям за подъемом воды это должно было произойти очень скоро.
Все было готово к 5 июня.
Прибывший накануне лоцман, человек лет пятидесяти, прекрасно знал свое ремесло, но любил выпить. Однако, несмотря ни на что, Жоам Гарраль высоко ценил его и не раз посылал с плотами в Белен, в чем никогда не раскаивался.
К тому же следует добавить, что Араужо - так звали лоцмана - становился особенно зорким, пропустив стаканчик-другой крепкой тафии - водки из сахарного тростника, от которой у него "светлело в глазах". Поэтому он никогда не пускался в плавание, не захватив с собой бутылки с этим напитком, и не забывал к ней прикладываться.
Вот уже несколько дней вода в реке заметно прибывала. Каждую минуту уровень реки все повышался, и за двое суток до того, как он достиг высшей точки, река вздулась и залила берег перед фазендой; однако она была еще не в силах поднять плот.
Хотя всем было ясно, что вода неуклонно прибывает и вскоре достигнет нужного уровня, участники путешествия с некоторым волнением ждали решающего часа. И не мудрено: ведь если по какой-либо необъяснимой причине вода в Амазонке не поднимется достаточно высоко, чтобы сдвинуть с места жангаду, вся их громадная работа пропадет даром. После половодья вода обычно спадает очень быстро, значит, тогда им придется ждать подходящих условий еще несколько месяцев.
Итак, вечером 5 июня будущие пассажиры жангады собрались на площадке, возвышавшейся футов на сто над низким берегом, и с вполне понятной тревогой ждали, когда наступит знаменательный час.
Сюда пришли Якита, Минья, Маноэль Вальдес, отец Пассанья, Бенито, Лина, Фрагозо, Сибела и несколько индейцев и негров - работников фазенды.
Фрагозо не стоялось на месте - он ходил взад и вперед, спускался с откоса, снова взбирался на площадку, делал отметки на вехах и кричал "ура", когда поднимавшаяся вода покрывала их.
- Он поплывет, поплывет, наш плот! - кричал он. - И отвезет нас всех в Белен! Пусть даже разверзнутся хляби небесные, лишь бы Амазонка разлилась!
Жоам Гарраль остался на жангаде вместе с лоцманом и многочисленной командой. Он должен был всем распоряжаться в решительную минуту. Жангада была привязана к берегу крепкими канатами, и течение не могло унести ее, когда она всплывет на воду.
На берегу собралось человек двести индейцев из окрестностей Икитоса, не считая жителей деревни, - всем хотелось поглядеть на это интересное зрелище. Взволнованная толпа смотрела молча, почти не переговариваясь.
К пяти часам пополудни уровень воды поднялся больше чем на фут против вчерашнего, и низкий берег скрылся под водяным покровом.
Вдруг все громадное деревянное сооружение дрогнуло, но ему не хватало еще нескольких дюймов воды, чтобы оторваться от речного дна и всплыть.
В течение часа толчки становились все сильнее. Доски трещали со всех сторон. Вода делала свое дело, понемногу отрывая бревна от песчаной отмели.
В половине седьмого раздались восторженные крики. Жангада наконец всплыла, и течение повлекло ее на середину реки; но канаты крепко держали махину, она спокойно остановилась у берега, и отец Пассанья благословил ее, как благословил бы перед отплытием морское судно, судьба которого отныне в руках божьих.
10. От Икитоса до Певаса
Назавтра, 6 июня, Жоам Гарраль и его близкие простились с управляющим и со всеми рабочими, индейцами и неграми, остававшимися на фазенде. В шесть часов утра на жангаду поднялись все ее пассажиры, правильнее было бы сказать - ее жители, и каждый вошел в свою каюту, или, вернее, в свой дом.
Час отплытия наступил. Лоцман Араужо стал на носу, команда, вооружившись длинными баграми, заняла свои места.
Жоам Гарраль вместе с Бенито и Маноэлем следил за всеми маневрами, пока плот не отчалил.
По команде лоцмана канаты обрубили, багры уперлись в берег, отталкивая жангаду, и течение тотчас подхватило ее; она поплыла вдоль левого берега, оставив справа острова Икитос и Парианту.
Итак, путешествие началось. Где-то оно кончится? В провинции Пара, в Белене, за восемьсот лье от этой перуанской деревеньки, если ничто не изменит намеченного маршрута. И чем оно кончится? Пока это оставалось тайной.
Погода стояла чудесная. Легкий "памперо" смягчал солнечный жар. "Памперо" - летний ветер, дующий в июне и июле с Кордильер; он возникает за несколько сот лье и проносится над всей необъятной равниной Сакраменто. Если бы на жангаде подняли паруса, она сразу почувствовала бы его силу и движение ее заметно ускорилось бы; но, принимая во внимание извилистое русло реки и крутые повороты, опасные при большом разгоне, пришлось отказаться от этого двигателя.
В таком плоском бассейне, как бассейн Амазонки, который можно по праву назвать бескрайной равниной, русло реки имеет лишь едва заметный уклон. Расчеты показали, что от истока великой реки до Табатинги у бразильской границы уровень воды на каждое лье понижается лишь на один дециметр. Ни одна река в мире не имеет такого незначительного уклона.
Из этого следует, что скорость течения Амазонки при среднем уровне воды достигает не более двух лье в сутки, а порой, в периоды засухи, и того меньше. Однако в половодье скорость течения увеличивается до тридцати и даже до сорока километров.
К счастью, жангаде предстояло плыть именно в таких условиях, но она была слишком тяжела, чтобы двигаться с той же скоростью, что и течение, и отставала от него. Если учесть задержки из-за крутых поворотов реки, из-за необходимости огибать многочисленные острова, из-за мелей, которые следовало обходить, и добавить еще остановки в темные ночи, когда плыть небезопасно, то нечего было надеяться делать больше двадцати пяти километров в сутки.
К тому же поверхность реки в эту пору отнюдь нельзя назвать гладкой. Большие, еще зеленые деревья, обломки ветвей, глыбы земли, поросшие травой, постоянно отрывающейся от берегов, образуют целую флотилию, которая несется по течению и затрудняет быстрое движение по реке.
Вскоре жангада миновала устье Наней, и оно скрылось за выступом левого берега, покрытого ковром из опаленных солнцем, порыжевших злаков, которые как бы образовали теплый передний план в картине с уходящими за горизонт зелеными лесами.
Жангада скоро вышла на быстрину и понеслась по течению между живописными островами, которых от Икитоса до Пукальпы насчитывается не меньше дюжины.
Араужо, не забывавший просветлять себе зрение и память, прикладываясь к упомянутой бутылке, очень ловко маневрировал среди этого архипелага. По его команде с каждой стороны плота одновременно поднимались пятьдесят багров и размеренным движением опускались в воду. За ними было интересно наблюдать.
Тем временем Якита с помощью Лины и Сибелы наводила в доме порядок, а кухарка-индианка готовила завтрак. Минья и оба юноши прогуливались по плоту с отцом Пассаньей, и девушка порой останавливалась, чтобы полить из лейки цветы, посаженные перед домом.
- Скажите, отец Пассанья, - спросил Бенито, - знаете ли вы более приятный способ путешествия?
- Нет, милый сын мой. Право, можно сказать, что мы путешествуем, не выходя из дома.
- И ничуть не устаем! - добавил Маноэль. - Так можно проехать и сотни миль!
- Надеюсь, вы не пожалеете, что отправились в путешествие с нами! - сказала Минья. - Вам не кажется, что мы забрались на остров, а он оторвался от дна и со своими лужайками и деревьями спокойно поплыл по течению? Только…
- Только?.. - спросил отец Пассанья.
- Остров этот мы сделали сами, своими руками, он принадлежит нам, и нравится мне больше всех островов на Амазонке! И я имею право им гордиться!
- Да, дочь моя, - ответил отец Пассанья. - Я прощаю тебе твою гордость! К тому же я не позволил бы себе бранить тебя при Маноэле.
- Что вы, пожалуйста! - весело отозвалась девушка. - Надо научить Маноэля бранить меня, когда я того заслуживаю. Он слишком снисходителен к моей скромной особе, а у меня немало недостатков!
- Тогда, милая Минья, - проговорил Маноэль, - я воспользуюсь вашим позволением и напомню вам…
- О чем же?
- Что вы очень усердно занимались в библиотеке фазенды и обещали просветить меня и рассказать все, что знаете о Верхней Амазонке. Мы в Пара очень мало знаем о ваших краях, а теперь жангада миновала уже несколько островов, а вы и не подумали сказать мне, как они называются!
- А кто же их знает? - воскликнула Минья.
- Да, кто их знает? - повторил Бенито. - Кто может запомнить сотни названий, данных им на наречии тупи? В них слишком трудно разобраться! А вот американцы более практичны, острова на Миссисипи они просто перенумеровали…
- Как они нумеруют улицы в своих городах, - заметил Маноэль. - Откровенно говоря, мне не очень нравится эта цифровая система. Остров шестьдесят четвертый или остров шестьдесят пятый ничего не говорит нашему воображению, как и шестая улица, угол третьей авеню. Вы согласны со мной, Минья?
- Да, Маноэль, наперекор моему братцу, - ответила девушка. - Но хоть мы и не знаем, как называются острова на нашей великой реке, они все же очень красивы! Посмотрите, как они хороши под тенью громадных пальм с низко склонившейся листвой! Их окружает кольцом густой тростник, сквозь который едва проскользнет даже узкая пирога. А толстые корни высоких манглий, причудливо изгибаясь, выступают над берегом, словно лапы чудовищных крабов! Да, эти острова прекрасны, слов нет, но они неподвижны, не то что наш!
- Наша Минья сегодня в восторженном настроении, - заметил отец Пассанья.
- Ах, отец, я так счастлива, когда вижу, что все счастливы вокруг!