- Мы обсудили дело. Собственно, я придумал его тому уже много лет. Вот только до сих пор у меня не было достаточно денег.
Люпус молчал, с демонстративной почтительность слушал.
- Я могу, - сидя за своим столом, широко развёл руки Ицхак, - гарантировать вам пятьдесят процентов. То есть, если вы предоставите два таких сундука, то через год я верну вам три.
- Я могу, - с той же интонацией произнёс Люпус, - предоставить четыре таких сундука. С тем, чтобы через год получить шесть. Но у меня есть условие.
- Разумеется, - вздохнув, качнул кипой ребе. - Я слушаю.
- На четыре сундука мне нужна ваша долговая расписка, а на те два, что составят предполагаемую прибыль, - ваш вексель для предъявления в финансовый дом Соломона из Любека.
Сказал - и кротко сложил руки на животе. На минуту воцарилась тишина, только с тем же надрывным гудом билась в потолок залетевшая в конторку синяя муха.
- Но! В таком случае… - вдруг воскликнул высоким и напряжённым голосом Мосий.
- Кто тебе сказал, что ты можешь говорить? - вдруг чётко и резко выговорил Филипп, и взгляд его заставил высокого сутуловатого хранителя денег захлебнуться и замолчать.
- Простите моему казначею его бестактность, - улыбнувшись, беспечно протянул Люпус. - Он ревнует к золоту, с которым расстался.
- Его замечание вполне уместно, - наклонив кипу, сказал ребе. - Мосий, запомни на будущее: когда двое говорят о важном, третий безмолвствует.
А затем невозмутимо договорил оборванную фразу, обращаясь уже Люпусу:
- В таком случае вы уже в ближайшие дни заберёте два сундука монет у Соломона.
Люпус молча кивнул. Ребе, не отводя от него глаз, произнёс:
- Я согласен.
Затем вытянул ящик стола, достал из него бланк векселя, но, прежде чем начать писать, что-то коротко сказал помощникам - на том самом, неразборчивом, секретном языке. Но первым ринулся выполнять его указание утративший вдруг отрешённость Филипп! Он быстро подошёл к сундуку, крепко взялся за скобу и, повернув лицо к Давиду и Мосию, сказал на древнееврейском:
- Никха на яхад!
Словно запнувшись, замер на месте Мосий. Растеряно посмотрел на отца Давид. И заметно побледнел за своим столом старый ребе Ицхак.
Филипп, как бы подбадривая, пару раз со звоном дёрнул скобу. Ребе кивнул. Давид и Мосий приблизились, ухватили скобы на втором торце сундука. Натужно выдохнув, носильщики подняли сундук и потащили к неприметным дверям в дальней стене кабинета ребе.
Ицхак сидел, сокрушённо качая головой. Наконец, не глядя на безмолвствующего на своём троне Люпуса, произнёс:
- В большие, наверное, деньги встал учитель древнееврейского? В глаза бы посмотреть бы этому иудею. - И, с усилием приподняв и опустив плечи, добавил: - Давно я не делал подобных ошибок.
Затем, глухо кашлянув, продолжил:
- Ну, если наша тайна перестала быть тайной, мне выгоднее самому рассказать о подробностях.
Люпус слегка подался вперёд и стал внимательно слушать.
- Мы обрушим суконный рынок, - сказал ребе. - Мы одним разом закупим громадную партию сукна в портовых складах и цейхгаузах. Затем рядом с каждым крупным продавцом сукна в каждом городе мы откроем свои суконные лавки. Молодых родственников и надёжных служек у меня хватит. Да, откроем. И станем продавать сукно по цене более низкой, чем у соседей. Продавцы вынуждены будут также снизить цену - и мы тут же снизим её ещё больше. Думается, несколько месяцев придётся торговать в полный убыток, покупая сукно в цейхгаузах за пять фунтов за штуку, а продавая за четыре, потом за три, а потом и за два. Вот на это пойдут ваши деньги, а также мои - сколько сумею собрать.
В это время в кабинет вернулись запыхавшиеся, с покрасневшими лицами носильщики. Филипп скромно занял своё место возле стены. Ицхак же продолжил:
- Когда во всех городах Англии цена на сукно упадёт до жалких пенсов, мы разом скупим его всё - за эти жалкие пенсы.
И на складах, и у разорившихся суконных торговцев. И перед осенним сезоном, когда купцам нужно будет закупать тёплую одежду матросам, а военному ведомству - тёплое обмундирование для солдат, мы по всей Англии поднимем цены на сукно гораздо выше обычных. Поторговав зиму - а других торговцев на рынке уже не будет - мы свои затраты вернём, а также удвоим или утроим. С приятной выгодой для обеих сторон.
- Обрушить суконный рынок, - спокойно проговорил Люпус. - Так-так. Если в финале задуманного предприятия скупить всё сукно в стране, до последней штуки, за сто, скажем, пенсов и продавать его фунтов за семь или восемь… А в Англии существует запрет на ввоз сукна из Индии и Америки… Тогда вложенная изначально сумма увеличится в… во сколько? - монах обернулся к Филиппу.
- Ребе несколько минут назад сказал Давиду - в пятнадцать раз, - ни секунды не медля, откликнулся казначей, - а может быть, в восемнадцать.
- Но это при исключительно благоприятных обстоятельствах, - грустно заметил Ицхак. - А представьте, сколько мне нужно будет заплатить нескольким сотням своих агентов, арендаторам лавок, продавцам, чиновникам да и полицейским - ведь разоряемые торговцы будут на моих продавцов нападать. Так что пятьдесят процентов - это весомый доход. Представьте, что ваши четыре сундука с золотом лежат в вашем монастырском подвале - и вдруг через год превращаются в шесть.
- Разве я возражаю? - на секунду разъял руки монах. - С пятьюдесятью процентами я согласен.
Он перебросился быстрым взглядом с Филиппом и добавил:
- И теперь, уважаемый ребе, перед тем как попрощаться - последняя просьба.
- Я слушаю, - ребе поднял на Люпуса свои умные, внимательные глаза.
- Немедленно, прямо сейчас, пошлите кого-нибудь. Пусть возьмут из сундука на выбор несколько случайных монет и проверят их на качество золота. Здесь, при нас. Обратите внимание, я не обвиняю вас в том, что вы через неделю заявите, будто всё моё золото испорчено оловом. Я просто хочу исключить саму такую возможность. Ребе вопросительно поднял брови, развёл руками - и кивнул Мосию. Тот, с раскрасневшимся от тяжёлой работы лицом, быстро прошёл в заднюю дверь. Но вскоре вернулся и, уставив мучительный взгляд в пол, с затаённой злостью сказал:
- Ключ не отпирает сундук.
- Конечно, не отпирает, - согласился с ним патер и, обращаясь к Филиппу, спросил: - разве ты не показал секрет?
- Конечно, не показал, - спокойно ответил Филипп. - Вы ведь сами учили меня, что я могу это сделать только по вашему личному указанию.
- Ах, да, - виновато покачал головой Люпус. - Моя вина. Был так взволнован, что совершенно забыл. Ребе, прикажите вернуть сундук сюда, Филипп покажет секрет. Там есть клёпка, которую нужно нажать, и одновременно слегка толкнуть скобу, чтобы спрятанный внутри шарик сошёл со своего места. Голландский сундучок, на заказ делали.
- Мосий повернулся в сторону ребе и показал ему вспухшие, с красными следами от скоб ладони.
- Нет, - сказал, вздохнув, ребе. - Давид и Мосий измучились, пока спускали. А теперь если поднимать… Пусть уважаемый Филипп сходит, покажет на месте.
- Филипп и Мосий ушли, а ребе, помедлив, сказал:
- Когда ваш казначей привезёт оставшееся золото, не разрешите ли вы, чтобы я принял его на работу? Жалованье предложу ему - более чем высокое.
- Согласен, - кивнул, стараясь казаться спокойным, монах. - Признаюсь, и мне будет спокойней: золото под присмотром. Эх, эх. Трудно будет жить без надёжного казначея. Кстати, он по крови - наполовину еврей.
- Вот как? - вскинул тёмные, в отличие от бороды, брови, Ицхак.
- Да. Я его спас от мучительной смерти и вырастил. Теперь он мне предан.
- Вернулись Филипп и Мосий. Сутулый хранитель, вернувший себе присутствие духа, проговорил:
- Подтверждаю. Золото качественное. Новые, мало ходившие по рукам монеты.
- Спустя полчаса отдохнувшие кони тянули карету обратно, по направлению к монастырю "Девять звёзд".
- Всё, как предполагали? - спросил Люпус Филиппа.
- Да, патер. За кабинетом - спальня. В ней, в стене - скрытая дверь. Каменная лестница вниз, витая. Шестьдесят четыре ступени. Хранилище старинное, кладка из тёсанных крупных камней. Внутри - сухо. Дверь железная, без замка и без ручки. С той стороны находится человек, который там живёт, и он её отпирает, когда подают сигнал.
- Как хорошо, - откинулся на спинку сиденья Люпус. - Весомый будет доход. А скоро вырастут десять девочек, дружка на дружку похожих, светловолосых и голубоглазых, которых я заботливо пристроил в приличные места на воспитание. Тогда одна из них принесёт в десять, в сто, в тысячу раз больший доход.
- И, сообразив, что без причины сказал вслух нечто важное, поспешно умолк. Но Филипп не обратил на его слова никакого внимания, и никак не отозвался на них. Он сидел, глубоко задумавшись. Наконец он произнёс:
- Одного не могу понять, патер.
- Так, так, так! - с готовностью бросил на него взгляд довольный старик. - Что ещё задело твоё внимание?
- Если мы сейчас заберём всё, чем владеет ребе, то потеряем ту невероятную прибыль, которую он приобретёт через год. Не разумнее ли будет дождаться, когда деньги Ицхака увеличатся в пятнадцать раз, и только тогда войти в его хранилище?
Люпус вздохнул. Сдавленно кашлянул. Подвигал бровями.
- Нет, - сказал он после небольшой паузы. - Ицхак не смог бы заработать тех денег, о которых он с таким воодушевлением возмечтал.
- Но почему, патер?