- Скажи, дочь моя, что следует сделать с бойцом, который не выполнит моего распоряжения?
- Я не могу даже вообразить, что значит - ослушаться вас, патер!
- Хорошо. В таком случае, когда Маленький догонит нас - попробуй определить, убил он ребёнка или же не убил.
- Пусть догоняет. Увидим.
Через полмили Маленький, осадив коня, пристроился рядом с Адонией и спросил:
- А где Филипп?
- Спой песенку, - вместо ответа попросила его ласковым голосом Адония.
Подросток вскинул голову, посмотрел, припоминая известные ему песни, на белеющий серп луны и негромко запел.
Когда песня закончилась, Адония, наклонившись к нему, вдруг цепко схватилась за рукоять заложенного за пояс метательного ножа, вытянула его и, повернув лезвием вниз, спрятала в свой сапог.
- Правильно, дочь моя, - одобрил её поступок монах. - Человек, только что убивший ребёнка, так петь не будет.
Через несколько минут их догнал Филипп. В седле, перед ним, сидел сын трактирщика. Совершенно мокрый. Живой.
"Если "дон Кихот", волею случая, был в той толпе у трактира - то он Маленького, несомненно, запомнил. Тогда в любом городе, на любой улице, обнаружив его, "дон Кихот" обнаружит и нас. От Маленького нужно срочно избавиться, - и вот вполне законный предлог. Да, я умён. Но, как и в своё время в Массаре, никто не может этого оценить!"
Утром сделали короткий привал. Филипп, обнажив длинную шпагу, увёл Маленького в сторону, объясняя ему на ходу, что лошади забеспокоятся, если почуют кровь. Монах и Адония, раскрыв дорожные сумы, принялись менять облик.
Вернулся, вытирая шпагу, Филипп.
Через полчаса на тракт выехали три человека. Старый торговец в огромном лиловом берете, высокий, крепкий мужчина и его юная, в чёрном дорожном платье, жена. Перед мужчиной, в седле, покачивался их сын - малыш лет шести, с коротко остриженными чёрными волосами, с опухшей щекой, негромко поскуливающий от зубной боли.
- Нужно ускорить твой брак с бароном Брассетом, - сказал, как бы в сторону, Люпус.
- Брассет плох? - озабоченно проговорила девушка в чёрном. - Может преждевременно умереть?
- Вот и Филипп спросил так же. Нет, барон подготовлен надёжно. Вот только… Я чувствую неприятное внимание к нам и к нашему монастырю. Чьё это внимание - пока не известно. Не исключено, что уже этой осенью нам придётся уходить и отсиживаться в подземелье. Да и уже сейчас я испытываю заметное неудобство от того, что в нашей компании отсутствуют Вьюн и Глюзий. Регент весной сманил их куда-то.
- Цын обещал мне вернуться ещё месяц назад, - негромко добавил Филипп.
- Что ж, патер! Я готова к знакомству с бароном. Приложу всё старание, чтобы его очаровать!
- Вот как раз очаровывать его не придётся, - криво улыбнулся Филипп.
- В будущей невесте он станет ценить не женскую красоту, - пояснил Люпус, - а её деньги. Брассет неимоверно богат, - и так же неописуемо жаден. Мы выделим тебе такое приданое, что он перестанет есть и спать, пока не соединится с тобой законным браком. Когда он похоронит последнего родственника? - спросил монах у едущего рядом Филиппа.
- Через месяц, не больше, - твёрдо ответил тот.
- Хорошо. Значит, в августе - свадьба, а в сентябре скрываемся за стенами "Девяти Звёзд", и даже носа из-за них не высовываем…
Но судьба иногда, как шулер из рукава, вытаскивает нежданную карту. 29 августа в Бристольский порт вошли "Африка" и "Дукат". На следующий же день, сначала в адмиралтействе, а затем в Бристоле и его окрестностях разлетелся слух, что нищий плотник Томас Локк Лей, ушедший пару лет назад к южным морям, нашёл где-то лагуну с раковинами, имеющими внутри чёрный жемчуг. "За одну только горсть этого жемчуга, - взволнованно передавали друг другу любители сплетен, - сопливый счастливчик купил трёхмачтовый новый корабль!"
Когда этот слух дошёл до ушей Люпуса, он, оценив, сколько может стоить, к примеру, бочонок такого жемчуга, позволил себе пойти на риск. Так, осенью 1766 года, в доме, стоящем неподалёку от трёхэтажного дома, где разместилась столярная мастерская, сняла небольшую квартирку семья: муж с женой, старик-отец и маленький мальчик. В то время Томас Локк ещё не знал, что Хумим-паша отправил своего главного янычара Аббаса за Эддом и Корвином, а Люпус не знал, что мастер Альба, настигнув в Мадрасе отряд Регента, вышел на след-приманку, проложенный для него оборотнями через Люгр.
Тревожная весть
В углу, сбоку от окна, стояло высокое кресло. Перед ним, укреплённая на штативе, поблёскивала раздвинутая подзорная труба, внешний окуляр которой, укрытый между стеной и оконной занавеской, смотрел на стоящий наискосок трёхэтажный дом мистера "Чёрного жемчуга". Кроме штатива здесь был укреплен пюпитр, на котором белела стопка бумаги in quatro в раскрытом, чёрной кожи с золотым тиснением порт-папира, и стоял керамический фиалок с чернилами, а также лежал толстый пук заточенных перьев. Чаще всего в кресле сидел Фердинанд. В его обязанности входило следить за посетителями дома и всё увиденное записывать.
- Сто чертей, - устало пробормотал он, отводя глаз от подзорной трубы. - Это не дом! Это просто адмиралтейство какое-то!
Он встал, прошёлся по комнате, массируя согнутым указательным пальцем слезящийся от напряжения глаз. Шумно вздохнул:
- Идут и идут! Одних матросов десятка два - попробуй всех осмотри, запомни и запиши! А ещё эти угольщики, мясники, зеленщицы! То трубочист, то констебль, то аптекарь! Священник, точильщик, стекольщик, портовые чиновничишки, почтальон, фуражир, гадалка, компания попрошаек! Запомни-ка всех!
- Много шума этот плотник наделал, - проговорил Филипп, заменяя его на посту. - Стал известным. Вот и толпятся у него люди. Кто-то выгоды ищет, кто-то просто из любопытства. И каждого, - Филипп на миг оторвался от окуляра, - каждого! - нужно запомнить и записать. А потом уже определить дорогих для него людей или тех, кто способен оказать на него влияние.
Скрипнула дверь. Вошла, сонно потягиваясь, Адония.
- О чём беседуем?
- Сам чёрт не разберёт, кто живёт в доме, а кто появился случайно! - Ответил, плюнув на чёрный от чернил палец и оттирая его рукавом, Фердинанд. - И неизвестно ещё, в самом ли деле этот юнец столь богат!
- Едва приехав, - медленно, без интонации проговорила Адония, - он выкупил у владельца два верхних этажа. И затеял ремонт всего дома. Определи приблизительно, сколько это стоило.
- Что говорить! - подал голос приникший к трубе Филипп. - Деньги у него есть, и деньги немалые.
- Но золото - это большая тяжесть, - заметила девушка, прикрывая зевок ладонью. - Представь, что тебе нужно перевезти в Европу значительный капитал. Есть ли разница - везти с собой два тяжеленных сундука - или шкатулочку с чёрным жемчугом? Так-то. Добыть бы только у этого Томаса карту, где находится жемчужный остров.
- Или заставить начертить, - вполголоса добавил Филипп.
- Так давайте затащим его в подвал и заставим! - недовольно проговорил Фердинанд. - Калёное железо любого делает послушным! Ведь так?
- О, Фердинанд, какой ты у нас умный! - насмешливо протянула Адония. - А если Том Локк не имеет карты и вообще не знает, где находится остров? Если он, предположим, лишь компаньон, получивший горсть жемчуга в виде доли? Взяв компаньона, мы спугнём настоящего владельца. Что тогда посоветуешь делать? Отвечай, умник.
- Ну… Ну… Надо узнать точно, - компаньон он или владелец!
- Именно этим мы и заняты. Так что выброси своё недовольство в мусорный ящик, сиди и работай.
- Да разве я против… Устал только немного. Долго нам ещё здесь сидеть, не известно?
- Чтобы всё точно узнать? - задумчиво подняла глаза к потолку Адония. - Наверное, недели две или три.
- Две или три!! - оторопело пробормотал Фердинанд. - А раньше - никак?
- Поднимись в верхнюю комнату и спроси у патера.
- Да что ты, что ты! И в мыслях не было патера беспокоить. Надо - так надо. Высижу и три недели…
Но укрываться в своём тайном убежище им довелось ещё один только день.
Рано утром в коридоре послышались быстрые лёгкие шаги. Филипп поднял голову от подушки, вслушался, затем пружинисто вскочил с кровати. Но шаги проследовали дальше - наверх, к комнатам патера и Адонии. Через минуту все спустились к Филиппу и Фердинанду - и Адония, и патер, и принёсший тревожную новость заменяющий Вьюна кнехт.
- Повтори, Кантор, - приказал патер.
Кнехт, кивнув, торопливо заговорил:
- Известия верные. Ночью в порту вырезали целую шайку крепких ребят. Тринадцать человек, главари - местные атаманы, клички Дак и Плешивый. Убиты вместе со всеми, в тупике между доками. Обстоятельства именно те, на которые вы, патер, требовали обращать внимание. Это была не стычка с конкурентами и не ограбление: всё вокруг трупов засыпано золотыми монетами, полицейские весь мусор дважды перевернули. Тот, кто напал, золота не тронул. Так что - вывод: убийство ради убийства. Месть или…
- Или всё-таки "дон Кихот", - прошептал непослушными губами Люпус.
Он прокрался к окну, выглянул в щель между занавесками. Повернулся к молча смотрящей на него свите.
- Итак, дети мои. Тот, кто уничтожил весной два наших отряда, добрался, похоже, и до Бристоля. В эту секунду мы бросаем все наши дела здесь и бежим.
- В "Девять звёзд"? - негромко спросила Адония.