Содержание:
Предисловие 1
ЧАСТЬ 1. СТРЯХНУВ МУЗЕЙНУЮ ПЫЛЬ 1
МЫШИНАЯ НАПАСТЬ 1
КРЕСТНЫЙ БЕГ 5
ДОН ХОАКИНО 10
ЗЕЛЕНАЯ ГВОЗДИКА 14
ХИЖИНА 18
ВЕКОВАЯ МЕЧТА РУССКОГО НАРОДА 22
ЛЕБЕДЬ, ПОПУГАЙ И КУКАБАРРА 25
ЧАСТЬ 2. ПО ТУ СТОРОНУ ПЕДПРОЦЕССА 29
ЗООЛОГИЧЕСКОЕ ДЕТСТВО 29
ПУТИЛОВСКИЕ ЛАГЕРЯ 35
МАНДОЛИНА В ЖЕМЧУГАХ 39
ЭНЦЕФАЛОГРАММА 44
ДОМ С ПРИВИДЕНИЯМИ 46
НИКОЛЬСКИЕ ВЫСЕЛКИ 52
СОРОЧИЙ КАМЕНЬ 58
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ПЛЮШЕВОГО МИШКИ 63
ЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ 67
Записки орангутолога
Владимир Григорьевич Бабенко, доктор биологических наук, профессор кафедры зоологии и экологии Московского педагогического государственного университета, член союза писателей России, автор более 500 научных, научно-популярных, учебных и художественных публикаций (в том числе свыше 60 книг).
"Записки орангутолога" (2006) продолжает серию книг В. Г. Бабенко "Люди, звери и зоологи" (1991), и "Лягушка на стене" (1998). В предлагаемой книге также рассказывается о людях, посвятивших себя профессии зоолога и о невероятных приключениях которые случаются почему-то именно с ними.
О научной работе зоологов сами за себя говорят монографии, книги, статьи, тезисы и отчеты. А вот как этот материал добывается и что остается "за кадром" и вообще откуда вырастают, как воспитываются, где учатся люди этой редкой и замечательной профессии, известно немногим.
Все истории, написанные в этой книге - подлинные, все они случились с автором, его друзьями, приятелями или знакомыми. Автору оставалось только "сшить" разрозненные эпизоды в единое повествование.
Предисловие
В предыдущей книге "Лягушка на стене" я рассказывал, как однажды экспедиционная жизнь занесла нас с товарищем в небольшой поселок Хабаровского края. Там мы поселились в крохотном общежитии для механизаторов. Мой коллега сообщил коменданту, что наша специальность орнитология, то есть изучение птиц. Однако гостеприимный хозяин общежития никак не мог запомнить название этой науки. И он стал нас называть "орангутологами", старательно выговаривая новое для него слово.
Я решил воспользоваться лингвистическим открытием коменданта и назвать вторую мою книгу, посвященную людям зоологических профессий, "Записками орангутолога" потому, что в этом неологизме дальневосточного служащего, на мой взгляд, удачно сочетаются оба объекта, которым она посвящена. Вроде бы орангутолог занимается животными (правда не ясно - то ли птицами, то ли приматами), и в то же время этот специалист, наверное, связан с изучением людей (ведь по-малайски "оранг" - это просто "человек"). Обе трактовки верны. Я считаю, что люди, посвятившие себя зоологии, отмечены особой печатью. Они пишут умные, а иногда и полезные книги, проводят замечательные экскурсии, охраняют природу, воспитывают и обучают подрастающее поколение. Все это отражено в официальных сводках любого учреждения, где эти зоологи работают.
Но с другой стороны, почему-то именно с зоологами случаются совершенно невероятные приключения, которым могут позавидовать даже журналисты, актеры, геологи или медики. А вот эти события нигде не фиксируются. Поэтому я решил восполнить пробел, с большой теплотой вспоминая всех своих друзей по работе, по зоологическим кружкам и по институту.
Все события, описанные в этой книги подлинные. Однако все названия учреждений и имена людей изменены. Любое сходство того или иного персонажа с реальным человеком случайно.
ЧАСТЬ 1. СТРЯХНУВ МУЗЕЙНУЮ ПЫЛЬ
МЫШИНАЯ НАПАСТЬ
Промозглым столичным осенним утром на улице Колокольникова деревенского вида тетка с огромной сумкой, вздыхая, подошла к входу в большое старинное многоэтажное зеленое здание, фасад которого был перевит облупившимися гипсовыми змеями.
- Кунсткамера, - медленно, почти что по складам прочитала она вывеску. - Мне сюда.
Тетка протянула было ладонь к дверной ручке, но тут неизвестно откуда взявшийся молодой человек, с очень короткой стрижкой, в куртке шинельного сукна (но цивильного покроя), потертых джинсах и десантных сапогах с короткими голенищами, услужливо открыл ей дверь.
- Спасибо, - обомлела тетка. - Это Кунсткамера?
- Кунсткамера, Кунсткамера, - ответил молодой человек, слегка улыбнувшись, и этим проявил на щеке второй шрам. Первый был и так хорошо заметен на лбу. По всем этим полевым признакам сразу можно было узнать Пашу - лаборанта из отдела млекопитающих.
- А вам к кому? - вежливо поинтересовался Паша.
- К директору, - оторопело ответила посетительница, ошеломленная галантностью молодого человека, которая никак не вязалась с его внешним видом "братка" из Малаховки.
- А нет ее, - сказал молодой человек. - Она - в Главном корпусе и будет часа через два-три.
Паша знал это наверняка, так как директриса Кунсткамеры была заодно и начальницей звериного отдела.
- Ну, тогда к заместителю хорошо бы попасть.
- А это - на втором этаже, - сказал Паша. - Пойдемте, я покажу, - и повел посетительницу по коридору мимо огромных картин, на которых были изображены мамонты и тигры, к широкой лестнице. - Кстати, раздеться можете в нашем отделе.
- Спасибо.
На ходу он заглянул в ее сумку. Оттуда высовывались давилки (в обиходе называемые "мышеловками").
Паша, уже с более задушевной улыбкой, произнес:
- А, коллега. Так это вам надо не к заместителю, а к нам, в отдел маммологии.
- Чего-чего? - насторожилась тетка. - Разве это поликлиника?
- То есть в отдел териологии, - быстро вычислил ее эрудицию Паша. - И еще раз взглянув на по-прежнему недоуменное лицо тетки, добавил с улыбкой (на этот раз уже саркастической):
- Там где различных зверушек изучают - кабанчиков, белочек, зайчиков, мышек.
- Во, во, - сказала тетка. - Мне туда. За мышками. Из санэпидстанции я, из службы дератизации.
- Де-эротизации? - ехидно уточнил Паша.
- Да, - не поняла тетка. - Мышей повсюду ловим. А сейчас изучаем замышёванность центра Москвы. Вчера, вот, напротив работала, у милиционеров ловушки ставила. А сегодня ваш черед пришел.
- Ну и как улов у милиционеров? - спросил Паша. - Небось, одни легавые попались?
- Да нет, одни мыши, - отвечала тяжело поднимаясь по лестнице тетка. - Даже крыс не было.
- У нас, наверное, побольше будет, - многозначительно пообещал Паша.
- Посмотрим, посмотрим, - ответила тетка, проходя с ним в отдел териологии.
- Чего смотреть, - ответил Паша. - Сами увидите - грызунов-вредителей у нас море. Так и шастают. У нас такое здесь водится, даже наука не может объяснить, что у нас здесь водится. Сплошные мутанты. И все от нафталина. А один наш лаборант даже водку нафталином закусывает. Тоже мутант. Раздевайтесь. Вешалка вон там.
А сам скрылся в своей комнате.
Паша бросил в угол сумку, снял суконную куртку (изнутри она оказалась подбитая лисьим мехом), кирзовые десантные сапоги, размотал портянки и повесил их на батарею, а потом стал переодеваться в свою утреннюю одежду. И когда готовая к работе тетка-мышатница заглянула в его комнату, она увидела босого, спортивного вида молодого человека, в белом, самодельном, сшитом из вафельных полотенец кимоно, подпоясанного зеленым поясом.
Молодой человек делал каратистские упражнения - ка́та и при фиксировании каждого удара громко, с присвистом, словно дельфин, выдыхал через нос.
- Уже готовы? - сказал Паша, прервав утреннюю разминку. - Вы можете начать с нашего отдела, а можете с подвала.
- Я, пожалуй, с подвала начну, - сказала тетка, опасливо оглядывая похожее на исподнее кимоно.
- А чем вы давилки заряжаете? - спросил босой, но по-прежнему вежливый Паша, провожая ее до дверей отдела. - Наверное, по общепринятой методике - хлебом с постным маслом?
- Да нет, мы по старинке - салом и сыром, - ответила тетка. - Пока продуктами снабжают, слава Богу.
- И то хорошо, а нам, вот, масло и сыр не выдают. Одно молоко за вредность. А проверять давилки, небось, завтра будете? - как бы между прочим поинтересовался лаборант.
- Завтра с утра, то есть ровно через сутки. Есть такая единица измерения замышёванности - "ловушко-сутки". Знаете?
- Ну а как же! Я ведь то же к млекопитающим отношение имею. Доброй охоты! - и закрыл дверь.
Дератизатор, спускаясь по лестнице, услышала из отдела териологии громкий крик "Кья!" и глухой удар.
Она испуганно оглянулась и заторопилась вниз, в подвал. Деревянные мышеловки в ее сумке гремели, как ансамбль лошкарей.