Бородач протянул руку к поясу Утера, но в тот же момент его рука оказалась зажата в тисках. Утер крутнулся на месте, и бородач каким-то непостижимым образом оказался на земле, шипя и прижимая к груди вывернутую кисть. Двое других среагировали на удивление быстро. Тотчас взятые на изготовку копья ударили разом, но Фульциний оказался быстрее. Ловко уйдя от нацеленного в живот копья, он перехватил древко и вырвал его из рук опешившего юнца. В следующую секунду, получив тупым концом копья под дых, юнец свалился на землю, хватая ртом воздух. Его товарищ также лишился копья и, внезапно споткнувшись об ногу Утера, присоединился к двум своим незадачливым товарищам.
- Для таких как вы меч не нужен, - наставительно сказал Утер и невозмутимо зашагал к деревне.
- Что-то они там о пяти десятках болтали…
- Если они такие же вояки, не страшно.
Но даже его уверенности поубавилось, когда у ближайших домов дорогу им перегородили с дюжину крепких парней. В руках у них было разнообразное оружие: вилы, топоры, копья и даже два-три настоящих меча. На хмурых лицах читалась отчаянная решимость. Путники остановились шагах в десяти от замершей толпы.
- Что-то не похожи они на мирных поселенцев, - сказал Утер. - Но не хотелось бы их убивать.
- Как бы они нас сами… не того, - негромко ответил Фульциний, вынимая меч.
- Спрячь оружие. Драться будем только в крайнем случае, - бросил Утер.
- Эй! Есть тут кто, с кем я могу поговорить? - сказал он, обратившись к "крестьянам".
Через толпу протолкался совсем юный паренек. На вид Фульциний дал бы ему лет семнадцать, не больше. Аккуратно подстриженные темные волосы и тонкие черты лица выдавали в нем аристократа. Он был бы очень красив, если бы не ужасный шрам, пересекавший правую щеку. По одежде паренек также отличался от прочих - чистая белая туника и алый плащ с поблекшим золотым тиснением свидетельствовали о более высоком статусе их обладателя.
- Я - Гай Минуций, - сказал он звонким голосом. - Эта деревня находится под моей защитой. Что вам здесь надо?
- Мы просто хотели купить съестного, - ответил Утер. - Но твои люди напали на нас. Мы не хотим драки и взять у нас нечего, но если придется, будем защищаться. Если я правильно понял, нас приняли за шпионов какого-то Гирция.
Мы даже не слыхали этого имени, так что вы можете нас не опасаться.
- Мы никого не опасаемся! - гордо сказал юный Минуций. - Мы свободные люди, и если вы действительно честные путники, вас здесь не тронут. Только еды вам продать мы не сможем, нам самим не хватает.
- Что ж, поищем в другом месте, - Утер пожал плечами. - Если ты не против, мы пойдем.
- Нет, - вмешался Фульцний. - Я бы хотел поговорить с тобой, Минуций. Мы ищем одну девушку. Ее похитили. Может быть, ты сможешь помочь нам?
Минуций ненадолго задумался, оценивающе глядя на них, потом махнул рукой в сторону деревенского трактира.
- Давайте поговорим. Все равно, я не могу отпустить вас просто так. Мне надо убедиться, что вы не служите Гирцию. Идите за мной.
Он повернулся и зашагал по деревенской улице. Все еще держа руки на рукоятях мечей, Фульциний и Утер последовали за ним, провожаемые не слишком доброжелательными взглядами вооруженных крестьян.
- В этих местах правит Гирций, - рассказывал Гай, когда они расположились за плохо оструганным деревянным столом в маленькой деревенской харчевне.
Несмотря на заверения юного патриция, что еды его людям не хватает, вино у него водилось. Правда на редкость дрянное, но и это лучше, чем ничего.
- Он владеет обширными поместьями вокруг Вапинкума. На его землях трудятся тысячи рабов и свободных крестьян. Впрочем, свободные живут здесь не лучше рабов. Гирций выделил им землю, но за это требует непомерной платы. Те, кто не может платить обязаны обрабатывать его поля и виноградники. Все здесь он считает своей собственностью, а земли с крестьянами раздает своим подручным.
Вапинкум он превратил в свою столицу. Городской префект - друг Гирция и во всем послушен ему. Сенат состоит из его родственников и должников. В общем, в окрестностях Вапинкума Гирций - это закон и власть. Он создал конную дружину по образцу варварских вождей и жестоко расправляется со всеми, кто осмеливается проявить хоть малейшее неповиновение. Так вот мы здесь живем.
Утер внимательно слушал, время от времени прикладываясь к вину.
- Но ты, Гай, не из крестьян, как я понимаю, - заметил он.
- Гирций отобрал нашу виллу. Его люди убили моего отца и братьев, а сестру… Не хочу даже говорить об этом!
Минуций хватил кулаком по столу. В его глазах плескалась несдерживаемая ярость.
- Я поклялся убить старого негодяя. И я сдержу свою клятву, чего бы это мне не стоило. Я собрал всех обездоленных и униженных Гирцием и мы не даем ему жить спокойно.
- Но пока дела у вас идут не блестяще, - сказал Утер. - Эти крестьяне не воины, мы уже убедились в этом.
- Они свободные люди и готовы защищать свою свободу. Этого достаточно.
Утер промолчал, но губы его сложились в скептическую усмешкую.
Воспользовавшись паузой, Фульциний, которому не было дела до местных разборок, спросил о том, что его волновало.
- В горах недалеко от Эбуродуна, на нас напала шайка разбойников-готов.
Они похитил девушку из благородной семьи. Одному из мерзавцев удалось уйти от нас и мы потеряли его след где-то в здешних краях. Вы ничего об этом не слышали?
Минцуций покачал головой.
- Нет. Но скажу тебе, что люди Гирция постоянно разбойничают в округе.
Старый развратник любит молоденьких девушек, и я не удивлюсь, если ее доставили ему для утех. Присоединяйтесь к нам! Мы вместе сожжем гнездо отвратительного ублюдка!
Утер только хмыкнул.
- Взять Вапинкум с толпой крестьян? Я слышал, этот город - настоящая крепость. Он защищает перевал Котских Альп. Чтобы "сжечь это гнездо", как ты говоришь, понадобится целая армия.
- Если Ливия действительно там, мы возьмем его, - мрачно сказал Фульциний, с отвращением отхлебнув очередную порцию здешнего пойла.
- О да! Если она там. Но это же только догадка нашего нового друга… А скажи-ка мне, друг Минуций, чью сторону держит Гирций?
- Свою.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что сказал. Еще недавно здесь стояли бургунды. Они должны были защищать нас от варваров, но на самом деле, бургунды отлично спелись с мерзавцем и вместе с его людьми грабили нас, как только могли. Но месяц назад бургунды ушли, говорят Гундобад повел их на Рим. С тех пор мы о них ничего не слышали, и Гирций сам себе господин. Он не признает римскую власть, а над жалобами префекту Полемию в Арелат только смеется. Тех, кто решился жаловаться ждут тюрьма, а то и что похуже. Впрочем, помощи от префекта нам все равно нет никакой.
Ходят слухи, - и я им верю, - что после ухода бургундов Гирций снюхался с готами. До нас дошли вести, что в Вапинкуме побывали люди Эвриха. О чем они говорили с Гирцием, мне неизвестно, но с тех пор ублюдок совсем распоясался, стал открыто говорить, что Полемий и римская власть ему не указ и скоро он сядет здесь, как законный наместник "короля Эвриха". Вот почему, когда вы сказали, что на вас напали готы, я подумал, что вашу Ливию, - правильно? - могли доставить ему в Вапинкум. С готами здесь только он имеет дела.
- И здесь измена… - пробормотал Утер. - Альпийский перевал в руках готов. Вот что, Минуций, позволь нам остаться здесь до вечера, отдохнуть и перекусить. К вечеру мы дадим тебе ответ.
- Что ж, будьте моими гостями!
- Придется признать, что они нас переиграли, - сказал Красс, тяжело вздохнув. - И ведь как все хорошо устроили, мерзавцы!
В голосе триумвира Кассию послышались едва ли не восторженные нотки, и это ввергло его в еще большее раздражение.
- Трибун, который отвечал в эту ночь за охрану Декуманских ворот, заслуживает самого сурового наказания, - сказал он, едва сдерживаясь. - Почему сигнал тревоги был подан так поздно? Почему охрану несли варвары Одоакра? И ведь часть из них присоединилась к мятежникам! Нам надо еще благодарить богов, что они не напали на лагерь. Потери были бы огромными!
- Да, да, - ответил Красс, явно думая о чем-то другом. - Квинт Вибий, безусловно виновен. Но нам сейчас стоит порадоваться, что мы избавились от изменников и подумать о том, как взять Немауз.
Кассий с сожалением посмотрел на старого полководца. Красс, безусловно, сильно сдал за последнее время. Армия только что разом лишилась шести тысяч бойцов. Мало того, они усилили противостоящего им врага, а Красс словно бы этого не заметил. Со все большим раздражением квестор подумал, не впадает ли Красс в старческое слабоумие?
До сих пор в ушах квестора звучал ночной сигнал тревоги, прогремевший над римской армией, как труба всемогущего Фатума. Спешно одевшись, Кассий бежал по встревоженному лагерю к Декуманским воротам. Никто ничего не понимал, легионеры хватали оружие, думая, что на лагерь внезапно напали враги. У ворот он застал только последние уходящие отряды готов, но не мог ничего сделать, потому что стоявшие здесь германцы только удивленно смотрели на них, но повиноваться были готовы лишь своему вождю. Одоакра же не было на месте. Как оказалось позже, в эту ночь он задержался у Красса, обсуждая какие-то второстепенные вопросы снабжения. И теперь Одоакр сидел на совете мрачнее тучи - как и Кассий он понимал, насколько уход остготов ослабил их войско. На взгляд Кассия, теперь и речи быть не могло о штурме Немауза.