- Граждане! - сказал он. - Тирану пришел конец. Римская власть восстановлена. Больше не нужно терпеть - хватайте прислужников Гирция, доносчиков, прочих кровопийц! Тащите их на форум - здесь будет суд.
- Вот ты, - обратился он к стоящему впереди здоровяку, вооруженному молотом. - Кто таков?
- Корникс, кузнец я, - хмуро ответил тот.
- Вижу, человек ты здесь уважаемый. Поможешь разобраться, кто друг, а кто враг. Бери людей, действуй! А мы пока крысу из норы вытащим… Эй там, палите костры, чтоб светло было!
До горожан быстро дошло, что пробил, наконец, час свободы. Впрочем, судя по лицам, для некоторых это означало возможность безнаказанно свести счеты и всласть пограбить, но Утер рассудил, что с такими можно разобраться и позже.
Пока же его слова возымели действие - взмахнув молотом, Корникс выкрикнул несколько имен. Толпа взревела и бросилась на улицы. Утер кивнул и направился к дому. За его спиной несколько человек уже разводили огромный костер.
Как только рухнула дверь, организованное сопротивление обитателей особняка разом прекратилось. Ворвавшись в дом, люди Минуция добивали тех, кто не бросил оружие, искали и ловили пытавшихся спрятаться в многочисленных закоулках и комнатах. С отчаянными криками разбегались рабы, наспех вооруженные было хозяином. Они бросали оружие и, подняв руки, умоляли их пощадить.
Стремительно миновав вестибул, Фульциний выбежал в атрий. Здесь, прижатая к имплювию, все еще отбивалась челядь Гирция - трое или четверо слуг, вооруженных кто чем, но среди них выделялся высокий германец в синей тунике.
Вспрыгнув на бортик имплювия, он ловко размахивал длинным мечом, не подпуская к себе врагов. У его ног уже валялся окровавленный труп, на глазах Фульциния он ранил еще двоих. Столкнувшись с таким отпором, вчерашние крестьяне дрогнули и откатились к колоннам атрия. Германец захохотал и высоко поднял меч - челядь тут же сплотилась вокруг него, готовясь дорого продать свои жизни.
- Все равно перебьем, твари! - выкрикнул кто-то из нападавших. - На копья подымем!
Из окон второго этажа вырывалось пламя, - то ли дом уже подожгли, то ли само так вышло, - и в красноватых отблесках Фульциний всмотрелся в лицо германца. Что-то в нем показалось ему знакомым. Пять дней назад, когда они расставались с Венанцием в лесу под Эбуродуном, патриций описал ему предводителя разбойников. По словам Венанция, у того не хватало половины правого уха - в точности, как у этого. Могло ли это быть совпадением? Марк в это не верил.
- Эй ты, - сказал он, решительно шагнув вперед. - Не Сигерик ли тебя зовут?
Германец вздрогнул.
- Ты меня знаешь?
- Где Ливия, гад?!
- Кто?
- Девушка, которую ты похитил! Где она? Скажи и, может быть, я сохраню тебе жизнь.
- О чем ты болтаешь?
- Пять дней назад. Постоялый двор под Эбуродуном. Ну! Говори, ублюдок!
- Ах, вот ты о чем… - Сигерик усмехнулся. - Твоя что ли баба? Ну так я с ней хорошо позабавился. Она у тебя ничего, римлянин. Из нее выйдет хорошая шлюха! А уж как она…
Взревев, как раненый вепрь, Фульциний прыгнул вперед. Один из рабов, распаленный боем, попытался заступить ему путь, вскинув огромный топор. Не сбавляя шаг, Марк лишь слегка отклонился и вонзил меч в живот неуклюжего парня. Кровь хлынула на плиты атрия, Фульциний переступил через труп и тотчас лязгнули, столкнувшись, клинки - Сигерик сделал длинный выпад, пытаясь достать врага.
Насмерть перепуганные рабы побросали оружие и отступили к имплювию, но никто не посмел вмешаться в их поединок. Марк бился молча, с трудом сдерживая клокотавшую ярость. Сигерик больше не ухмылялся - в глазах римлянина он прочел свой приговор, но и трусом германец не был. Звенели мечи, слышалось тяжелое дыхание соперников. Все - и сдававшаяся челядь и бойцы Фульциния во все глаза смотрели на поединок.
- Где она?! - крикнул Марк, отбив очередную атаку. - Скажи и, клянусь щитом Марса, я пощажу тебя даже сейчас!
- Отправляйся в ад! - прохрипел Сигерик и, резко вывернув кисть, ударил мечом снизу вверх.
Зрители разом вскрикнули. Клинок просвистел на волосок от шеи декуриона - Фульциний лишь чудом успел уклониться - и тут же его собственный меч вонзился в широкую грудь германца точно посередине. Секунду Сигерик висел на клинке, его глаза вылезли из орбит, горлом хлынула кровь, на тунике мгновенно проступило большое темное пятно. Марк выдернул меч, и германец тяжело рухнул на пол.
Фульциний застыл над поверженным телом. Его месть свершилась, разбойник был мертв, но радости он не чувствовал - мерзавец так и не признался, где они прячут девушку, здесь ли она, да и жива ли вообще? А если и здесь - что если она попадется под горячую руку его солдат? Из таблинума, триклиния и кубикул доносились отчаянные крики, слышался женский визг - опьяненные местью крестьяне жгли и громили ненавистное гнездо Гирция.
- Что с этими делать? - бородатый Феликс тронул декуриона за плечо, разом возвращая к реальности.
Марк поднял голову, мельком глянул в перекошенные от ужаса лица рабов… И тут один из них, по виду совсем еще юноша, вдруг бухнулся на колени и пополз по пыльным плитам, простирая руки к Фульцинию.
- Господин! Пощади, господин! - трясущимися руками он вцепился в плащ декуриона, одновременно порываясь поцеловать его калиги. Марк брезгливо оттолкнул его ногой, но раб не выпустил плащ, только поднял вверх умоляющий взгляд черных глаз.
- Ты говорил о девушке… Сигерик не сказал тебе, но я знаю - знаю, где ее держат! Я все тебе покажу! Только не убивай!
Фульциний резко поднял его за плечи, у парня аж зубы лязгнули.
- Где она?! - выкрикнул он прямо в лицо рабу. - Веди быстро! Но если ты врешь…
- Я не вру, господин! Я знаю, где она, клянусь тебе. Жив Господь! Сигерик привез ее два дня тому…
- Хватит болтать! Веди!
Парень кивнул и, оглядываясь, побежал к таблинуму. Фульциний устремился за ним.
Богато убранный таблинум носил следы жаркой схватки: среди опрокинутых треножников и канделябров валялись два тела, все было перевернуто вверх дном, мозаичные полы заливала кровь. Четверо вояк, ругаясь, взламывали хозяйские сундуки. На Фульциния и его провожатого они едва обратили внимания.
Выскочив из таблинума в перистиль, молодой раб указал направо, где находились кухни и кладовые.
- Это там, господин, - бросил он на бегу. - Вчера твою женщину заперли в комнате у пекарни. Там у хозяина что-то вроде тюрьмы. Наверное, она еще там.
Пробегая мимо фонтана, Фульциний на миг замешкался. На мраморном бортике трое его вояк насиловали какую-то девку. Та кричала и вырывалась, и на миг Марк с ужасом подумал, что это может быть Ливия. Но нет - то была всего лишь рабыня. Ворвавшись в кухню, они застали там лишь кучку перепуганных слуг, жмущихся к большим котлам, от которых пахло бараниной, и, не задерживаясь, пробежали мимо потухшего очага ко входу в пекарню.
- Сюда, господин, - выдохнул парень, указывая на темную узкую арку, за которой скрывалась крытая галерея. Судя по тому, что двери вдоль ее стен были заперты, его бойцы сюда еще не успели добраться, и это было хорошо.
В конце коридора обнаружилась прочная дубовая дверь. Сердце Фульциния бешено колотилось. Неужели Ливия здесь, за этой дверью? Если так - конец всем тревогам! С разбегу он толкнул дверь, но та лишь чуть вздрогнула.
- Проклятие! Тут заперто! А ключ…
- Ключ хранился только у господина, у Гирция, - торопливо пояснил раб.
- Ливия! - крикнул Фульциний и заколотил в дверь. - Это я, Марк! Ты там?
Ответь, если слышишь! Я пришел за тобой!
Он прислушался, из-за двери не доносилось ни звука.
- Похоже, там нет никого! - Марк обернулся и гневно посмотрел на раба. - Что скажешь?
- Не знаю, господин. Но девушка была там… Здесь, в кухне есть мраморная скамья. Тяжелая. Прикажешь?
- Бегом!
Вернувшись в кухню, они подхватили скамью и, пыхтя, втащили ее в коридор, причем юный раб старался изо всех сил, опасаясь рассердить грозного воина.
Дотащив скамью до двери, он тотчас же быстро сбегал в кухню за факелом, о чем Фульциний даже не подумал, а между тем в коридоре стояла такая темень, что и вытянутую руку было не разглядеть.
Дверь выдержала два удара. На третий замок вырвало из стены и они буквально влетели в тесную мрачную коморку. При свете факела Марк увидел голые стены и низкое ложе, покрытое шкурами - более в коморке не было ничего. На ложе лежала Ливия. Он сразу ее узнал, хотя теперь она совсем не походила на гордую красавицу-патрицианку - на лице багровели синяки и кровоподтеки, свалявшиеся волосы торчали в разные стороны.
- Ливия, - простонал Фульциний, падая перед ней на колени. - Что они с тобой сделали?!
За спиной тяжело дышал слуга Гирция, факел дрожал в его руках, но Марк не видел сейчас ничего, кроме мертвенно-бледного лица девушки.
Он схватил ее безвольно повисшую руку и тут же в ужасе выпустил ее - по запястью стекала липкая кровь, а на полу натекла уже целая лужа. Что-то звякнуло, и Марк машинально поднял с пола длинный ржавый гвоздь. Некоторое время он тупо смотрел на него и вдруг, поняв, что именно этот гвоздь и послужил ей орудием, с криком отшвырнул его от себя.
- Ливия! - простонал он, хватая ее за плечи. - Зачем?! Зачем?!
- Господин! Скорее! Может, ее еще можно спасти!
Фульциний обернулся. Юноша торопливо рвал тунику, протягивая ему длинную полосу ткани. Не раздумывая, Марк схватил ее и принялся туго перевязывать руку Ливии выше запястья.
- Боги! Боги! За что?! - бормотал он, чуть не плача.