| 2–4 | Жилой комплекс Абраксас в Марн-ле-Валле. Архитектор Р. Бофилл. 1982
Такие места парижане не считают Парижем. Действительно, в этих предместьях мало что напоминает город, который стоит мессы. Одни думают, что тут так называемая агломерация, другие – что это выселки. Но даже для тех, кто не отворачивается от жизни окраин, все эти поселения с их обитателями существуют в виртуальной реальности.
Один журналист и издатель как-то решил, что дальше так продолжаться не может. Париж окружен жизнью, неведомой тем, кто живет на бульваре Распай или у Бастилии. Парижане видят ее только из окна электрички RER, когда едут из центра в аэропорт. Все норовят подгадать скорую, которая даже не притормаживает на этих станциях. Мало ли что.
Однажды в мае тот самый журналист решил взять отпуск и отправиться в путешествие по этим местам – из аэропорта "Шарль де Голль" на северо-востоке в аэропорт "Орли" на юго-западе. Их соединяет синяя ветка RER B. Путешествие было спланировано просто: каждый день журналист высаживался на очередной новой станции, гулял по городку, общался с местными жителями, посещал места, которые они советовали посмотреть, слонялся бездельно по новостройкам или по кварталам частных домов, выпивал в барах, перекусывал в брассери, ночевал в гостинице – и с утра уезжал на следующую станцию. В путешествие он пригласил давнюю приятельницу, фотографа, которая много лет озадачивала его, приходя с кипами снимков людей, домов, улиц, парков, площадей, сценок в магазинах и прочих ничем не примечательных фрагментов жизни. Эта хроника повседневности без малейшего намека на то, как обычно показывается городская жизнь в художественной и репортерской фотографии, поражала журналиста эпическим размахом. Он никак не мог понять, что можно сделать с этими материалами. И вот, наконец, подвернулся удобный случай.
Странный тандем в течение месяца посетил все станции ветки B. Дневник этого путешествия и снимки, сделанные во время него, вышли симпатичной книжкой. Во Франции ее любят, особенно в Париже. Потому что никто никогда не смел прогонять людей, приехавших в эти края издалека. Потому что никто никогда не мог наладить с ними отношения, принять их за своих. На фотографиях, иллюстрирующих рассказ о поездке, мы видим денди в белом льняном костюме, вышагивающего от одной точечной застройки к другой по пустырю среди вросших в землю бетонных блоков и ржавых орясин. Пропасть между этим человеком и миром, в который он нагрянул с самыми добрыми намерениями, велика. Велика, но не бездонна. Из его книги мы хотя бы можем узнать, как живут здесь местные иностранцы, полистав ее по дороге в аэропорт.
* * *
Парижей не перечесть. Какой Париж ты сочинишь для себя, в том и будешь жить. Предварительно стоит, конечно, узнать самые знаменитые Парижи, которые уже были придуманы его поклонниками. Для этого нужно совершить главные парижские прогулки. Романтическим особам, склонным к богемным вольностям, лучше начать с поэтических променадов Гийома Аполлинера – писателя и великого парижского пешехода. Он досконально знал город: и места, где можно наблюдать блеск и нищету бомонда, и укромные кварталы, где шла своим чередом обычная жизнь и куда не заглядывали посторонние, и книжные лавки, до которых он был сам не свой. Кстати говоря, если бы не Аполлинер, многие старые книги еще бы долго оставались в забвении. Именно он вернул в современность маркиза де Сада, без которого теперь не каждый способен рассказать историю о настоящей любви.
Аполлинер – один из самых искусных изобретателей Парижа. Как и многие завзятые парижане, он тоже иностранец – Вильгельм Костровицкий. Он был наполовину поляк, наполовину итальянец. Ему удалось невозможное – примирить левый и правый берега, между которыми хоть и в шутку, но с давних пор шла война, похожая на ту, что идет между Москвой и Петербургом. Он написал чудесную книжку о прогулках по обоим берегам – и в Париже на время было объявлено перемирие.
Тем, кто ждет от этого города не изящных радостей, но приключений, стоит заняться сюрреалистскими прогулками. Знать Париж для этого не обязательно, эти прогулки – охота за странными случаями, исследование мест, где жизнь не идет по накатанной колее, где время дает сбой, где что-нибудь да не так. Вы берете карту города и наугад тыкаете в нее пальцем. Вы угодили в парк Монсо. Срочно берите такси – и немедленно туда. Уже за полночь, но это даже к лучшему. Таксист подскажет, где можно перебраться через решетку, если ворота будут уже закрыты. В сумерках античные руины, неоклассическая колоннада и китайская беседка покажутся вам достаточно романтичными для того, чтобы нежданно-негаданно повстречать тут прекрасную незнакомку. Как запасной вариант, вы можете найти тут странный предмет – например, пепельницу в виде туфли сорок пятого размера на высоченном каблуке типа той, что не на шутку взволновала Андре Бретона с Альберто Джакометти. В случае если, несмотря на все старания, во время прогулки с вами ничего не произойдет, не отчаивайтесь. Настоящему сюрреалисту это не к лицу. Палец указывает на карте новый пункт назначения – Бельвиль /ил. 5, 6/.
| 5, 6 |…пункт назначения – Бельвиль
Такси срочно доставляет вас туда, и уж в этом-то славном углу Парижа, до сих пор небогатом, где любят жить художники и университетская публика, вам должна сопутствовать удача. Например, она повстречается вам где-нибудь возле дома, на ступеньках которого, по легенде, родилась Эдит Пиаф (тогда Бельвиль был трущобами). Или нужно будет выйти к арабским улочкам. Или к парку Бютт-Шомон. Должен же повстречаться на вашем жизненном пути хотя бы пьяный буян, который ни с того ни с сего начнет вас задирать?!
По-прежнему безрезультатно?
Тогда самый верный способ сблизиться с духом места – поехать на родину готики, в Сен-Дени. Это северные районы за транспортным кольцом. Туда вы доберетесь, наверно, уже на рассвете. Сначала нужно осмотреть собор и аббатство – чудо аббата Сугерия, создавшего первый готический храм /ил. 7/. Он произведет на вас впечатление несмотря на то, что был сильно разрушен во время революции 1789 года. Запомнится отсутствие одной башни, уцелевшая хрупкая роза над порталом. На фронтоне южного портала вас ожидает св. Дени с собственной головой в руке /ил. 8/ – так он обычно и ходит. Рядом – зеркальный фасад редакции "L’Humanité" – храм-ангар, спроектированный бразильским архитектором-коммунистом Оскаром Нимейером /ил. 9/. Коммунистическая газета обосновалась здесь потому, что эти заводские окраины были эпицентром левого активизма. Во время реформы Сорбонны (тогда-то и пронумеровали университетские факультеты, чтобы не запутаться в хаосе филиалов и аффилированных лабораторий) в Сен-Дени организовали новый факультет, на котором преподавали многие герои 1968-го, особенно те, кто придерживался крайне левых взглядов. Сегодня не все из них любят об этом вспоминать. Тот же Цветан Тодоров – в шестидесятые восходящая звезда литературоведения – теперь без особого энтузиазма об этом рассказывает. Дела давно минувших дней. С тех пор все много раз переигралось.
| 7 | Базилика Сен-Дени. XII–XIII вв.
| 8 | Чудо св. Дени. Рельеф. Базилика Сен-Дени
| 9 | Здание бывшей редакции газеты "L’Humanite". Архитектор О. Нимейер. 1989
В Сен-Дени местные жители готикой мало интересуются. Вы убедитесь в этом, едва начнет работать рынок на главной площади. К этому раннему часу вы уже завершите знакомство с собором и соседними достопримечательностями и окунетесь в афро-арабский мир, торгующий китайской всячиной – от резиновых ботиков и кожаных курток до гигантских фотопостеров с изображением трех породистых котов с сытыми хабитусами /ил. 10/; в металлических бочках начнут разводить огонь, чтобы жарить каштаны на жестяных кругах, напоминающих тарелки, на которых у нас катаются с ледяных горок. Не придавайте значения тому, что кроме вас людей с белым цветом кожи в зоне видимости не наблюдается. Их нет в радиусе нескольких остановок на RER во всех направлениях.