На заводе работают ссыльные, поселенные в сем месте домами. Их более двухсот человек и каждый получает по десяти копеек вдень, выключая соловаров и дровосеков, которым дают не многим более. Все сии люди приметно нездоровы, может быть от жару при коем беспрестанно работают; ибо огонь под цыренами продолжается целые сутки, после чего уже дают соли устаиваться и когда простынет, то вынимают оную. Соль сверху всегда бывает чернее.
17-го Июня в 9 часов утра, переправившись через реки Иркуту и Ангару на пароме, приехали мы в город Иркутск, который может назваться главным в Сибири. Ибо по заключении с Китайцами: Кяхтинского торга оный знатно увеличивается; Тобольск же перестав быть средоточием торговли между России, Китая и Сибири, по мере того упадает. Иркутск заключает в себе около 3000 домов и 35000 жителей, в том числе много купцов, из которых иные весьма богаты и производят обширные торги. Все Китайские товары, вся мягкая рухлядь привозимая из восточной Сибири, Камчатки и Америки, и все иностранные и Российские товары, идущие в Кяхту, восточную Сибирь, Камчатку и Америку проходят неминуемо через Иркутск, что доставляет большие сему городу выгоды. Купечество Иркутское предприимчиво, сведуще в отправляемых им торговых делах и производит оные лучшим образом, нежели иногороднее Российское купечество. Приехав сюда тотчас приметит разницу между Российскими и Сибирскими купцами: ибо последние никогда не торгуются Можно сказать вообще о жителях Сибири, что хотя большая часть из них происходит от ссыльных и посланных на поселение, но давно обжившиеся здесь крестьяне, ни мало не похожи на прадедов своих. Крестьяне Сибирские, особенно Тобольской губернии, вообще очень зажиточны, честны и гостеприимны, они даже более просвещены, нежели Российские.
Город Иркутск стоит на берегу реки Ангары, выходящей из озера Байкала и текущей с великою быстротою: воды её чрезвычайно холодны. Против самого города впадает в Ангару река Иркута. Местоположение Иркутска, выстроенного на равнине, довольно хорошо; ибо горы окружающие оный и две реки, производят весьма приятную перемену в видах. Иркутск начинает украшаться многими изрядными зданиями и несмотря на отдаление от столицы, со временем должен быть еще важнее для России.
Поспешая в путь мы пробыли в сем городе как можно меньше, и отправились из оного 22-го Июня, рано поутру. Население вокруг Иркутска очень велико, ибо земля хлебородна во всем уезде сего имени. Между городом и рекою Леною лежит Бурятская степь, получившая наименование свое от населяющих оную Бурятов, или просто называемых здесь Братскими.
Буряты происходят от Мунгалов, и сходствуют с ними в языке и обычаях. Некоторые из них крещены, но большая часть остались в прежнем идолопоклонстве. Сии более боятся дьяволов нежели почитают Бога, и от того стараются умилостивить первых принесением жертв, состоящих в вывешивании заколотых собак и овец. Шаманы или колдуны Бурятские имеют великую доверенность от народа, который думая, что они знаются с дьяволами, во всяком случае призывает их на совет. Шаман обыкновенно, для выгод своих, начинает жертвоприношением, говорит, что для укрощения дьявола подчивал его мясом и вином. При переходе Бурята в новый дом, Шаман обыкновенно дает ему два положенные в мешок изображения чистого и нечистого духа.
Буряты живут чрёзвычайно не опрятно, всегда выпачканы в сале и копоти от дыму; даже едят в одном корыте с собаками. - Однако же все они богаты; ибо пространство занимаемых ими земель позволяет разводить им много лошадей, рогатого скота и овец. Хлебопашеством они не столько занимаются как Российские крестьяне.
Лицо у Бурятов неприятно: смуглый по природе цвет оного становится еще более таковым частью от неопрятства их, частью же от всегдашнего почти пребывания на открытом воздухе и частого сидения у огня. Волосы у них черные, щеки впалые, бородка книзу острая, как у Готтентотов, и вообще есть что-то в лице отвратительное и зверское. Платье Бурятов совершенно особенное, притом все они носят длинные плетеные косы, на концы коих многие надевают янтарь и разного цвета стеклярус.
Буряты привычны к верховой езде и приучают к тому детей с самого ребячества. Младенцы их по большей части сосут кусок жиру вместо рожка. От сего, или от иной причины, дети их отменно смешны; ибо так полны и нескладны, что кажутся налитыми салом.
В 236-ти верстах от Иркутска, находится на реке Лене Качугская пристань. От оной обыкновенно все товары и нужные тяжести, идущие в Якутск, Охотск и дальнейшие места, отправляются по реке Лене на барках, павозках (род полубарок) и дощениках (особый род речных судов с мачтою); a проезжие налегке отплывают на лодках.
Для нас был приготовлен павозок в 28 фут длины, покрытый сосновою корою. Едущие на почтовых берут обыкновенно подорожную на некоторое число лошадей; a вместо оных, плывут по Лене, получают на станциях равное тому число людей, кои гребут от одной станции до другой. В Сибири станции называются станками; a по реке Лене заимками.
Лена в вершине своей и около Качугской пристани довольно мелка, так что большие барки отплывают обыкновенно со вскрытием реки сей, когда вода в ней от тающих снегов очень еще высока. Идущие же вверх суда не всегда доходят до сей пристани, a в осеннее время и никогда дойти не могут. Барки обыкновенно продаются в Якутске на дрова ж другие потребности, a товары, идущие оттуда, отправляются на дощениках.
Крестьяне Иркутские много отличны от жителей Тобольской губернии; ибо сии последние давно поселены и суть то, что в Сибири называют старожилами, кои все зажиточны. В Иркутской же губернии селят беспрестанно вновь, даже из ссыльных. Большая часть из сих новых поселенцев без жен, они от лени или развращенности ничего не работают, и служат только отягощением тем деревням, к коим причислены. Летом производят они грабежи и разбои, против коих меры, принимаемые земской полициею, не всегда бывают достаточны.
Прежде я не мог воображать о Сибири без ужаса; но перед отправлением моим в Америку слышал об оной столько отменно хорошего от людей там бывавших, что поистине можно было усомниться в истине сих похвал. Правда, в Тобольской губернии приметно совершенное изобилие; но в Иркутской совсем иное. Неурожай хлеба, пригон знатного числа посельщиков (из коих многие на дороге перемерли) и другие причины произвели нынешний год неслыханную дороговизну хлеба в Иркутской губернии. Пуд ржаной муки от 20-ти до 30-ти копеек возвысился до двух с половиною и трех рублей. в иных местах, особливо в городах, нельзя было ничего съестного достать. В Нижне-Удинске, если бы не пригласил нас обедать, Городничий, Г-н Алексеев, (которым никто не может довольно нахвалиться: жители, по причине доброты его и праводушия; a проезжие, по его гостеприимству, наиболее приятному в столь отдаленном месте), то не скоро бы нашли мы купить хлеба, и может быть должны бы были выехать голодные.
28-го Июня в 2 часа пополудни, перебравшись на павозок отвалили мы от Качугской пристани. Ha 16-й версте в правой стороне стоит на берегу природный каменный весьма прямой столб. Буряты думали, что тут их бог живет; почему часто приходили к оному для исполнения некоторых суеверных обрядов; но как Русские стали селится около сих мест, то Буряты вздумали, что бог их перешел из сего жилища и скрылся далеко в горы.
По обеим берегам Лены рассыпаны селения, в двух, трех, или вообще в малом числе изб состоящие.
От Кагуса до Берхоленской волости, прямою дорогою 30 верст, но водою будет около 50-ти отсюда до Опушкина 24 версты.
Во многих губерниях примечается нечто особенное в наречии языка, a здесь еще более: многие слова и выражения так переиначены, что иных выговорить непристойно, a других нельзя узнать, как например: вместо кричи, говорят реви. Вместо табаку понюхать: крошки ширкнуть в нос. Вместо да: но. Вместо порох: серная крупа. Вместо греби дружней - водом. Вместо ветер благополучный: понос есть, и проч.
От Опушкина до Коркинского 16 верст
до Пираговского - 20 -
до Пономаревского или Давыдова 26 -
до Жигалова - 24-
На 14-й версте между сими заиимками впадает в Лену река Турука, подле деревни того же имени, в которой есть церковь. Лена по сие время была прекрасна. разнообразные берет её, острова, рассеянные по берегам деревушки и беспрестанно переменяющиеся виды, много Июнь. меня занимали. к тому же непринужденная одежда, частое купанье, свобода читать книги, и другие противу береговой езды выгоды; уменьшали скуку от медленного пути происходящую. до Усть-Илгинской - 30 верст.
Заимка сия потому так называется, что стоит на устье реки Илги, с левой стороны в Лену впадающей.
До Грузновской - 24-
С левой стороны впадают в Лену две не большие речки: Шулинт на 17-й версте и Федоровка на 19-й, обе иногда высыхают. С правой же стороны впадает речка Бига.
До Ботовской - 24-
He доезжая двух верст, с левой стороны впадает река Бошовка, от которой и заимка сия получила свое название.
До Голых или Головского - 26 -
На 15-й версте впадают в Лену с левой стороны речка Шимана, a подле самой заимки, Голичовка; не много же проехав оную, с правой, Чичяшка. Около сих мест берег и горы начали возвышаться, только местами оные прерываются.
До Дядинского - З1 верста.
На 26-й версте с правой стороны и на 29-й с левой, впадают в Лену две речки, называемые Сорофаники.