Что касается самой поездки, вот по какому маршруту я решил ее осуществить: туда - по Дунаю, обратно - по железной дороге. Я отправлюсь по этой великолепной реке от Вены и, хотя не проплыву все 2790 километров ее течения, увижу, по крайней мере, наиболее интересную часть Дуная, пересекающую Австрию и Венгрию - Вену, Прессбург, Будапешт, Рагз (у сербской границы). Путешествие там и закончится, посетить Землин, а затем Белград у меня уже не будет времени. Между тем сколько еще великолепных городов омывает Дунай своими могучими водами! Пройдя через знаменитые Железные Ворота, он отделяет Валахию, Молдавию, Бессарабию от Болгарского княжества, течет мимо Видина, Никопола, Русе, Силистры, Брэилы, Галаца, Измаила и, наконец, тремя рукавами впадает в Черное море!
Мне показалось, что для подобного путешествия будет достаточно шестинедельного отпуска. За две недели я доберусь от Парижа до Рагза; Мира Родерих, думаю, не станет проявлять слишком большого нетерпения и предоставит это время в распоряжение любителя экскурсий. Я пробуду примерно столько же недель у брата, а за оставшееся время успею вернуться во Францию.
Итак, я написал соответствующее прошение в "Компани дю Нор", и моя просьба была удовлетворена. Я привел в порядок несколько срочных дел, собрал необходимые документы, о которых мне писал Марк, и занялся подготовкой к предстоявшей поездке.
На это много времени не потребовалось: у меня не было большого багажа - только небольшой чемодан да дорожная сумка.
Вопрос о языке страны, куда я ехал, меня не беспокоил. Со времени путешествия по северным провинциям я достаточно хорошо владел немецким. Кроме того, многие венгры, по крайней мере в высшем обществе, знают французский. Поэтому за австрийской границей брату никогда не приходилось испытывать какие-либо языковые трудности.
"Вы - француз, и можете чувствовать себя в Венгрии как дома", - говорил одному нашему соотечественнику депутат венгерского парламента, выражая в этих весьма сердечных словах чувства венгерского народа к Франции.
Итак, в ответе на последнее письмо Марка я просил передать мадемуазель Мире Родерих, что, так же как и она, я с нетерпением жду нашей встречи, что ее будущий деверь горит желанием поскорее познакомиться с будущей невесткой и т. д. Вскоре я должен отправиться в путь, но точно указать день приезда в Рагз не могу, так как на борту dampfschiff буду зависеть от капризов прекрасного голубого Дуная, как поется в знаменитом вальсе. Одним словом, я не задержусь в пути, мой брат может на это рассчитывать, и если семья Родерих согласна, она уже сейчас может назначить свадьбу на первые дни мая. Еще я просил не ругать меня, если во время путешествия не смогу присылать письма изо всех тех мест, где побываю. Я буду писать иногда, чтобы мадемуазель Мира могла установить, сколько километров еще отделяют меня от ее родного города, и в любом случае пришлю телеграмму, ясную и лаконичную, с сообщением о дне, часе и минутах своего прибытия в Рагз, если пароход не опоздает.
Поскольку я должен был сесть на судно только в Вене, я попросил генерального секретаря "Компани де л’Ест" выдать мне бесплатный железнодорожный билет с факультативными остановками на различных станциях между Парижем и столицей Австрии. Подобные услуги оказывают друг другу различные компании, и моя просьба не вызвала никаких возражений.
Накануне отъезда, 4 апреля, я отправился в контору генерального секретаря, чтобы попрощаться и взять бесплатный железнодорожный билет. Передавая его, секретарь поздравил меня, сказав, что ему известна причина моей поездки в Венгрию; он слышал о женитьбе моего брата Марка Видаля, которого знает как художника и светского человека.
- Мне известно также, - добавил он, - что семья доктора Родериха, в которую войдет ваш брат, - одна из самых уважаемых в Рагзе.
- Вам о ней говорили? - спросил я.
- Да, как раз вчера, на вечернем приеме в австрийском посольстве.
- И от кого вы все это узнали?
- От офицера будапештского гарнизона, он познакомился с вашим братом в венгерской столице; офицер всячески его расхваливал, что не может, конечно, вас удивлять, дорогой господин Видаль…
- И этот офицер, - спросил я, - столь же похвально отзывался о семье Родерих?..
- Конечно. Доктор - ученый, известный во всей Австро-Венгерской империи. Он удостоен всевозможных почетных наград. Одним словом, ваш брат сделал прекрасный выбор, ибо, как говорят, мадемуазель Мира Родерих очень красива…
- Вы не удивитесь, мой дорогой друг, - заметил я, - если я скажу, что Марк находит ее именно такой; кажется, его чувства глубоки и искренни.
- Тем лучше, дорогой Видаль, и я прошу передать вашему брату, что одобряю его выбор. Однако… кстати… Не знаю, должен ли я вам сказать…
- Сказать мне?.. О чем?..
- Марк никогда вам не писал, что за несколько месяцев до его приезда в Рагз…
- До его приезда?.. - повторил я.
- Да-да… Мадемуазель Мира Родерих… В конце концов, дорогой Видаль, возможно, ваш брат об этом ничего не знал…
- Объясните, в чем дело, дорогой друг, Марк ни разу мне ни на что не намекал…
- Так вот, за мадемуазель Родерих как будто уже ухаживал - что неудивительно, - и весьма настойчиво, один человек, которого нельзя назвать первым встречным. По крайней мере, мне об этом рассказал один сотрудник посольства, который три недели тому назад еще находился в Будапеште…
- И этот соперник?..
- Его отвадил доктор Родерих. Поэтому я думаю, что с этой стороны бояться нечего…
- Конечно, бояться нечего, иначе Марк в своих письмах сообщил бы мне о сопернике. Между тем он ни разу не обмолвился о нем. Кажется, этому соперничеству не следует придавать никакого значения…
- Разумеется, дорогой Видаль, и, однако, притязания этого человека на руку мадемуазель Родерих вызвали разные толки в Рагзе, и лучше, чтобы вы были в курсе…
- Безусловно, вы правильно поступили, предупредив меня, раз это не пустая болтовня…
- Нет-нет, информация весьма серьезная…
- Но теперь это уже не важно, - ответил я. - И это - главное!
Прощаясь, я все-таки спросил: