Закончив первый завтрак, я уже собрался уходить, когда появился капитан Харалан. Меня несколько удивил его приход, ведь мы договорились, что сегодня утром я прогуляюсь один.
- Вы! - воскликнул я. - Ну что ж, дорогой капитан, это приятный сюрприз!
Может быть, я ошибался? Но мне показалось, что капитан Харалан чем-то озабочен. Вместо ответа он проговорил:
- Дорогой Видаль… я пришел…
- Как видите, я готов… Погода прекрасная, и если вы не боитесь потратить несколько часов на прогулку…
- Нет… в другой раз, если вы не против…
- Тогда что же привело вас сюда?
- Отец хочет с вами поговорить, он ждет у себя…
- Я в вашем распоряжении, - ответил я.
Идя рядом со мной по набережной Баттиани, капитан Харалан не произнес ни слова. Что же случилось? И о чем доктор Родерих хочет со мной поговорить? О женитьбе Марка?..
Как только мы вошли в дом, слуга проводил нас в кабинет доктора.
Госпожа Родерих и Мира уже покинули особняк, и Марк, по-видимому, сопровождал их во время утренней прогулки.
Доктор был один в своем кабинете. Он сидел за письменным столом и, когда обернулся, показался мне таким же озабоченным, как и его сын.
"Что-то случилось, - подумал я. - И конечно, Марк сегодня утром еще ничего не знал… Ему ничего не сказали и, по-видимому, не хотели ничего сказать…"
Я сел в кресло напротив доктора, а капитан Харалан остался стоять возле камина, где догорали последние поленья.
Я ждал не без некоторой тревоги, когда доктор заговорит.
- Прежде всего, господин Видаль, - сказал он мне, - спасибо за то что вы пришли.
- Всегда в вашем распоряжении, господин Родерих.
- Я хотел вам кое-что сообщить в присутствии Харалана.
- Это касается свадьбы?
- Совершенно верно.
- Что-то серьезное?
- И да и нет, - ответил доктор. - Как бы то ни было, я не сообщил о случившемся ни супруге, ни дочери, ни вашему брату и предпочитаю, чтобы они ничего не знали… Впрочем, судите сами.
Невольно я связал слова доктора со вчерашней встречей, когда капитан Харалан и я столкнулись со Шторицем перед его домом на бульваре Телеки.
- Вчера во второй половине дня, - продолжал доктор, - когда госпожи Родерих и Миры не было дома, во время врачебной консультации слуга передал мне карточку посетителя, которого я не ожидал вновь увидеть. Прочитав имя на визитке, я был сильно раздосадован… Там значилось: "Вильгельм Шториц".
Я взял карточку и, разглядывая ее, обратил внимание, что имя на ней не вытиснено, не напечатано в типографии, а написано собственноручно этим опасным субъектом - его замысловатый росчерк напоминал клюв хищной птицы.
Впрочем, вот факсимиле:
Вильгельм Шториц.
- Может быть, - спросил меня доктор, - вам не известно, кто этот немец?
- Известно… Я в курсе дела, - ответил я.
- Так вот, примерно три месяца назад, до того как было сделано и принято предложение вашего брата, Вильгельм Шториц просил руки моей дочери. Посоветовавшись с супругой, с сыном и Мирой, которые разделяли мое отрицательное отношение к подобному браку, я сказал этому господину, что его предложение не может быть принято. Вместо того чтобы смириться, он снова официально попросил руки Миры. Я ему вновь, столь же определенно, порекомендовал оставить всякую надежду.
Пока доктор Родерих говорил, капитан Харалан расхаживал по комнате, иногда останавливаясь перед одним из окон, чтобы посмотреть в сторону бульвара Телеки.
- Господин Родерих, - проговорил я, - я знаю, что это предложение было сделано до предложения моего брата…
- Примерно за три месяца, господин Видаль.
- Значит, - продолжил я, - Вильгельму Шторицу отказали не потому, что Марк уже получил согласие на руку и сердце мадемуазель Миры, а потому, что этот брак не входил в ваши планы.
- Разумеется. Мы никогда не согласились бы на этот союз, который не подходил нам ни в каком отношении и которому Мира категорически воспротивилась бы…
- Что побудило вас принять такое решение? Личность Вильгельма Шторица… или его положение?..
- Говорят, - ответил доктор Родерих, - отец оставил ему большое состояние - результат выдающихся открытий. Ну, а личные качества…
- Я его знаю, господин Родерих…
- Знаете?..
Я рассказал, при каких обстоятельствах повстречался с Вильгельмом Шторицем, не подозревая, кто он. В течение сорока восьми часов этот немец плыл со мной на пароходе от Пешта до Вуковара, где, наверное, и сошел, поскольку его уже не было на борту, когда пароход прибыл в Рагз.
- И наконец, вчера, - добавил я, - во время прогулки с капитаном Хараланом мы проходили мимо его жилища и я узнал его в тот момент, когда он выходил из дому…
- Между тем говорили, что он уже несколько недель тому назад уехал из Рагза, - заметил доктор Родерих.
- Так полагали, и, возможно, он отсутствовал некоторое время, - проговорил капитан Харалан. - Но несомненно то, что он вернулся к себе домой, что вчера он был в Рагзе!
В голосе капитана Харалана чувствовалось сильное раздражение.
Доктор продолжал:
- Я вам говорил, господин Видаль, о материальном положении Вильгельма Шторица. Что касается его образа жизни, то тут с полной определенностью ни о чем утверждать невозможно… Это полная загадка! Такое впечатление, будто этот человек живет вне человеческого общества…
- Нет ли здесь преувеличения? - сказал я доктору.
- Возможно, некоторое и есть, - ответил он. - Однако Вильгельм Шториц - выходец из довольно подозрительной семьи, о его отце ходили самые необыкновенные легенды…
- Они его пережили, доктор, судя по статье в "Винер экстраблатт", которую я прочел в Пеште. Там шла речь о дате смерти ученого, которая ежегодно отмечается в Шпремберге на местном кладбище. Если верить репортеру, время нисколько не ослабило суеверия местных жителей… Мертвый ученый - наследник живого ученого!.. Это был колдун… Ему открылись тайны потустороннего мира… И подчинились сверхъестественные силы… Каждый год люди ожидают у его могилы каких-то необыкновенных явлений!..
- Таким образом, господин Видаль, - заключил доктор Родерих, - принимая во внимание то, что происходит в Шпремберге, не удивляйтесь, если в Рагзе Вильгельма Шторица считают странным персонажем!.. И вот такой человек посватался к моей дочери, а вчера имел дерзость вновь просить ее руки…
- Вчера?.. - воскликнул я.
- Именно вчера, во время своего визита!
- Кем бы ни был этот тип, - вскричал капитан Харалан, - он еще и пруссак, и этого предостаточно, чтобы отвергнуть подобный брак! Вы поймете нас, дорогой Видаль…
- Я понимаю, капитан!
В словах капитана Харалана прорывалась вся антипатия, которую и по традиции, и по природным наклонностям мадьярская нация испытывает к германской.
- Вот как все происходило, - продолжал доктор Родерих, - вам следует это знать. Когда мне передали визитную карточку Вильгельма Шторица, я колебался… Пригласить ли его к себе в кабинет или передать, что не могу его принять?
- Может быть, последнее было бы лучше, отец, - сказал капитан Харалан, - поскольку после первой неудачи этому человеку должно было быть ясно: ни под каким предлогом он не может здесь снова появляться…
- Возможно, - произнес доктор, - но я боялся довести его до крайности и вызвать какой-нибудь эксцесс…
- Которому я быстро положил бы конец, дорогой отец!
- Именно потому, что я тебя знаю, - сказал доктор, беря за руку капитана Харалана, - я действовал осторожно!.. Что бы ни произошло, я полагаюсь на твою любовь к матери, ко мне и к сестре. А Мира оказалась бы в очень трудном положении, если бы ее имя стали трепать в прессе, если бы Вильгельм Шториц устроил скандал…
Хотя я знал капитана Харалана совсем мало, он казался мне человеком с очень импульсивным характером, чрезвычайно щепетильным во всем, что касалось его семьи. Поэтому я жалел, что соперник Марка, вернувшись в Рагз, снова сватался.
Доктор продолжил свой подробный рассказ о визите немца. Разговор состоялся в том самом кабинете, где мы сейчас находились. Вильгельм Шториц тоном, свидетельствовавшим о редком упорстве, объяснил, что вернулся в Рагз два дня назад, и господин Родерих не может удивляться тому, что он захотел снова его увидеть.
"Если я это сделал, - заявил незваный гость доктору, - если я настоял на приеме, то только потому, что захотел предпринять вторую попытку, и она не будет последней…"
"Господин Шториц, - перебил его доктор, - я мог понять ваше первое сватовство, но не понимаю теперешний поступок…"
"Господин Родерих, - последовал резкий ответ, - я не отказался от чести стать супругом мадемуазель Миры Родерих и поэтому снова обращаюсь к вам…"
"Тогда, - заявил доктор, - ваш визит ничем не может быть оправдан… Мы не намерены возвращаться к этому вопросу; вам отказали, и я не вижу никакого основания для такой настойчивости…"
"Напротив, - продолжал Вильгельм Шториц, - основание существует. И я продолжаю настаивать, потому что появился другой претендент, более удачливый, чем я, которого вы благосклонно принимаете… француз… француз!.."
"Да, - ответил доктор, - француз, господин Марк Видаль, попросил руки моей дочери…"
"И получил согласие!" - вскричал Вильгельм Шториц.
"Да, господин Шториц, - произнес доктор. - И даже если не было бы других оснований, вы должны были понять, что у вас нет никакой надежды…"