Глава VII
Проснулся я на следующее утро позднее обычного. Было, по крайней мере, уже семь часов. Я поспешил одеться, чтобы идти "готовить уроки" и повторить все гласные, пока очередь не дошла до согласных.
На нижних ступеньках лестницы я встретил шедшую наверх сестру Ирму.
- Я собиралась будить тебя, - сказала она мне.
- Да, сегодня я припозднился!
- Нет, Наталис, еще только семь часов. Но тебя уже кое-кто спрашивает.
- Кое-кто?
- Да… агент.
- Агент? Черт возьми, не люблю я таких визитеров! Что им от меня нужно?
Сестра казалась взволнованной. В эту минуту появился господин Жан.
- Это полицейский агент, - сказал он мне. - Будьте осторожны, Наталис, не скажите ничего такого, что может вам повредить.
- Вот это будет штука, если он знает, что я солдат! - воскликнул я.
- Это маловероятно!.. Вы приехали в Бельцинген повидать сестру, вот и все!
Впрочем, это было истинной правдой, но я решил проявить крайнюю осторожность.
Я подошел к двери и увидел агента: морда конечно же противная, весь какой-то кривой, несуразный, ноги колесом, лицо пьяницы, как говорится, непросыхающая глотка!
Господин Жан спросил по-немецки, что ему нужно.
- У вас остановился человек, прибывший вчера в Бельцинген?
- Да. Что дальше?
- Начальник полиции приказывает ему явиться в канцелярию.
- Хорошо. Он придет.
Господин Жан перевел мне этот короткий разговор. Я получил отнюдь не приглашение, а приказание явиться. Стало быть, следовало повиноваться.
Ноги колесом ушли. Так-то лучше. Мне вовсе не улыбалось шествовать по улицам Бельцингена в сопровождении этой отвратительной ищейки. Мне скажут, где находится начальник полиции, и я сумею сам найти дорогу.
- Что за тип этот начальник полиции? - спросил я господина Жана.
- Человек, не лишенный известного чутья. Вы должны остерегаться его, Наталис. Фамилия его Калькрейт. Этот Калькрейт всегда старается делать нам гадости, потому как считает, что мы слишком интересуемся Францией. Вот мы и держим его на расстоянии, и он это знает. Я не удивлюсь, если он втянет нас в какую-нибудь нехорошую историю. Так что вы следите за каждым словом.
- Отчего бы вам не пойти со мной в канцелярию, господин Жан? - спросил я.
- Калькрейт меня не вызывал, и, возможно, ему вовсе не понравится мое присутствие.
- Лопочет ли он, по крайней мере, по-французски?
- Он прекрасно говорит по-французски. Но не забывайте, Наталис, хорошенько подумать, прежде чем ответить, и не говорите Калькрейту ничего лишнего.
- Будьте покойны, господин Жан.
Мне указали дом вышеназванного Калькрейта. До него оказалось всего несколько сотен шагов. Через минуту я уже был там. Агент, стоявший в дверях, тотчас проводил меня в кабинет начальника полиции. Похоже, этот тип хотел встретить посетителя Улыбкой, ибо его губы при моем появлении растянулись от уха до уха. Затем Калькрейт пригласил меня сесть - жестом, который, по его понятию, был как нельзя более изящным.
А сам в то же время продолжал листать разложенные на столе бумаги.
Я воспользовался этим, чтобы получше разглядеть моего Калькрейта. Это был здоровый верзила ростом в пять футов восемь дюймов. Сюртук с бранденбургскими застежками болтался на длинном туловище, какое мы называем пятнадцатиреберным. Худой, костлявый, с невероятной длины ногами!.. У него было пергаментное лицо, которое всегда кажется грязным, даже если помыто, огромный рот, желтые зубы, приплюснутый нос, морщинистый лоб, глаза как плошки, сверкавшие из-под густых бровей; одним словом, не лицо, а прямо какая-то маска! Меня предупредили не доверять ему - рекомендация совершенно излишняя. Недоверие рождалось само собой, как только вы оказывались в его присутствии.
Кончив возиться с бумагами, Калькрейт оторвал от них нос, как свинья - от желудей, и, заговорив на чистейшем французском языке, стал допрашивать меня. Однако, желая выиграть время для обдумывания ответов, я притворился, что с трудом понимаю его. Мне даже удалось заставить его повторять каждую фразу дважды.
Вот вкратце что спрашивалось и что отвечалось во время этого, допроса:
- Ваше имя?
- Наталис Дельпьер.
- Француз?
- Француз.
- Каково ваше ремесло?
- Ярмарочный торговец.
- Ярмарочный… Ярмарочный?.. Объясните… Я не понимаю, что это значит!
- Ну… Я объезжаю ярмарки, рынки… чтобы купить… чтобы продать! Короче - ярмарочный, и все!
- Теперь вы прибыли в Бельцинген?
- Как видите.
- С какой целью?
- Повидаться с сестрой, Ирмой Дельпьер, которую я не видел тринадцать лет.
- Ваша сестра - француженка, которая служит в семействе Келлер?..
- Именно так, как вы говорите!
Тут в вопросах начальника полиции наступила небольшая пауза. Затем Калькрейт продолжил:
- Итак, ваше путешествие в Германию не имеет другой цели?
- Никакой.
- А как вы собираетесь возвращаться?..
- Я просто-напросто отправлюсь тем же путем, которым прибыл.
- И прекрасно сделаете. А через какой примерно срок вы намереваетесь уехать отсюда?
- Когда сочту это нужным. Разве иностранец не может приехать в Пруссию и уехать, когда ему заблагорассудится?
- Не всегда! - При этих словах Калькрейт метнул в меня злой взгляд. Мои ответы, несомненно, казались ему более вольными, чем это полагалось. Однако взгляд его был лишь молнией, гром же еще не грянул.
"Стой-ка! - подумал я про себя. - У этого малого вид плута, который, как говорят наши пикардийцы, собирается тебя нагреть! Теперь-то надо быть настороже!"
Спустя минуту Калькрейт снова принялся за допрос и, заговорив слащавым голосом, спросил:
- За сколько дней вы добрались из Франции в Пруссию?
- За девять дней.
- А каким путем следовали?
- Кратчайшим и в то же время лучшим.
- Могу ли я поточнее узнать, где именно вы проследовали?
- Сударь, - спросил тут я, - к чему все эти вопросы?
- Господин Дельпьер, - сухо ответил Калькрейт, - мы, в Пруссии, имеем обыкновение допрашивав всех посещающих нас иностранцев. Это полицейская формальность, от которой вы, разумеется, не намереваетесь уклониться?
- Ладно! Я следовал вдоль границы Нидерландов, через Брабант, Вестфалию, Люксембург, Саксонию…
- Вы, стало быть, сделали большой крюк?
- Почему?
- Потому что прибыли в Бельцинген по тюрингской дороге.
- Верно, по тюрингской. - Я понял, что в своем любопытстве он хорошо знал, куда клонит. Надо было не попасться.
- Не могли бы вы мне сказать, в каком пункте вы перешли французскую границу? - спросил он.
- В Турне.
- Странно.
- Что же тут странного?
- А то, что вас заметили следовавшим по цербстской дороге.
- Это объясняется крюком, который я сделал.
По всей видимости, за мной следили, и шпионом, конечно, был хозяин постоялого двора "Этквенде". Помнится, этот человек видел, как я прибыл, когда сестра поджидала меня на дороге. В общем, было как нельзя более ясно, что Калькрейт хочет выудить у меня сведения, касающиеся Франции. Так что я насторожился еще больше.
Он снова заговорил:
- Стало быть, вы не встретили немцев со стороны Тионвиля?
- Нет.
- И вам ничего не известно о генерале Дюмурье?
- Не имею понятия.
- И ничего о движении французских войск, собранных на границе?
- Ничего.
Тут выражение лица Калькрейта изменилось, и голос его стал повелительным.
- Берегитесь, господин Дельпьер! - сказал он.
- Чего? - осведомился я.
- Сейчас неблагоприятное время для путешествий иностранцев по Германии, особенно если они французы; мы не любим, когда к нам являются смотреть, что у нас тут делается…
- Но сами вы не прочь узнать о том, что делается у других? Я не шпион, сударь!
- Надеюсь, это в ваших же интересах, - ответил Калькрейт угрожающим тоном. - Я буду наблюдать за вами. Вы француз. Вы уже нанесли визит в дом француза господина де Лоране. Вы остановились в доме семейства Келлер, сохранившего связи с Францией. При нынешних обстоятельствах этого достаточно, чтобы находиться под подозрением.
- Разве я не волен был приехать в Бельцинген?
- Вполне.
- Разве Германия и Франция воюют между собой?