"Возвращение на родину" - увлекательное повествование французского капитана об испытаниях, которым подверглись две французские семьи, пробираясь из Германии на родину после начала войны Франции и Пруссии.
Содержание:
Глава I 1
Глава II 3
Глава III 4
Глава IV 6
Глава V 7
Глава VI 8
Глава VII 10
Глава VIII 11
Глава IX 12
Глава X 13
Глава XI 14
Глава XII 15
Глава XIII 17
Глава XIV 18
Глава XV 20
Глава XVI 21
Глава XVII 22
Глава XVIII 23
Глава XIX 25
Глава XX 27
Глава XXI 29
Глава XXII 30
Глава XXIII 32
Глава XXIV 33
Глава XXV 34
Примечания 35
Жюль Верн
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
Глава I
Меня зовут Наталис Дельпьер. Я родился в 1761 году в деревне Гратпанш, в Пикардии . Отец мой день-деньской гнул спину на пашне у маркиза д’Эстреля. Мать по мере сил помогала ему, я и сестры тоже. Никакого состояния у нас не было. Не надеялись мы разбогатеть и в будущем. Кроме земледельческих забот, отец еще и пел в церковном хоре, имея мощный голос, хорошо слышный даже за пределами примыкавшего к храму кладбища. Так что он вполне мог бы стать приходским священником (как у нас говорится - крестьянином, понюхавшим чернил), если бы умел хоть мало-мальски читать и писать. Единственное, что я от него унаследовал, - это громкий голос.
Недаром говорится: от трудов праведных не наживешь палат каменных.
Родители мои всю жизнь тяжко трудились и умерли в один и тот же год, в 1779-м. Царство им небесное!
В ту пору, когда произошли события, о которых я хочу рассказать, старшей из моих сестер, Фирминии, исполнилось сорок пять лет, Ирме - сорок, а мне - тридцать один год . Когда родители скончались, Фирминия была замужем за уроженцем Эскарботена Бенони Фантомом, простым слесарем. Он так и не смог прочно встать на ноги, хотя знал толк в своем ремесле. Что касается детей, то их в 1781 году у них уже было трое, а через несколько лет появился и четвертый ребенок. Ну а Ирма так и осталась старой девой. А потому я не мог рассчитывать ни на нее, ни на Фантомов и должен был самостоятельно позаботиться о своей жизни. И мне удалось устроить ее и на старости лет даже помогать сородичам.
Но обо всем по порядку.
Сначала умер отец, а за ним, через полгода, и мать. Тяжелый удар, ничего не скажешь. Да, такова судьба! Приходится терять как тех, кого любишь всем сердцем, так и тех, к кому не испытываешь особой привязанности. И все же, когда и нам суждено будет уйти из жизни, давайте постараемся оказаться среди тех, кого любят.
Родительское наследство, за вычетом расходов на погребение, не превысило и ста пятидесяти ливров - и это накопления после шестидесяти лет неустанных трудов! Все было честно поделено между мной и сестрами. То есть каждому досталось с гулькин нос.
Итак, я в свои восемнадцать лет очутился сиротой с какими-то двадцатью пистолями в кармане. Но я был сильным, крепко сбитым парнем, готовым взяться за любую тяжелую работу. К тому же еще и с громким голосом! Однако я не умел ни читать, ни писать, этому я выучился позднее, как вы узнаете ниже. Если сызмальства не научишься грамоте, она потом дается с большим трудом. И это всегда сказывается на умении излагать свои мысли. Читайте мое повествование - сами убедитесь!
Что мне было делать? Продолжить труд отца? До седьмого пота работать на других, взращивая на своем клочке поля лишь нищету? Незавидная перспектива, ради которой не стоило и стараться. Неожиданные обстоятельства все изменили.
Однажды в Гратпанш приехал кузен нашего маркиза, граф де Липуа. Офицер в чине капитана , служил в Лаферском полку . Ему полагался двухмесячный отпуск, который он решил провести у своего родственника. По случаю его приезда устроили грандиозные охоты на кабанов, на лис с гончими псами и облавами. На празднествах веселились знатные кавалеры и великосветские красавицы, не говоря уже о самой маркизе д’Эстрель, которая была очень хороша собой.
Сам я, правда, видел только капитана де Линуа. Этот офицер держался с нами просто и охотно вступал в разговор. Вот тогда-то у меня и зародилась мысль стать солдатом. Право, что может быть лучше - жить трудом своих рук, когда руки эти прилажены к внушительному торсу! Впрочем, если отличаешься примерным поведением, храбростью и имеешь немного везения в придачу, если начинаешь маршировать с левой ноги и хорошо чеканишь шаг, нет причин не продвинуться на этом поприще.
Многие думают, что до 1789 года простой солдат (сын горожанина или крестьянина) никогда не мог стать офицером. Они заблуждаются.
Сначала, при решимости и умении держать себя, можно было без особого труда стать унтер-офицером . Потом, при условии, что находился в этом чине десять лет в мирное время и пять лет - в военное, добивались офицерских эполет . И вот так - из сержантов в лейтенанты, из лейтенантов в капитаны. Затем… стоп! Дальше хода не было. Однако и это уже хорошо.
Граф де Линуа во время охоты с облавами часто отмечал мое усердие и ловкость. Я, конечно, не обладал нюхом и понятливостью собаки. Однако в дни большой охоты никто не мог состязаться со мною как с загонщиком - я несся так, словно у меня горели пятки.
- Ты кажешься мне смелым и выносливым парнем, - сказал мне однажды граф де Линуа.
- Да, господин граф.
- И руки у тебя сильные?..
- Я выжимаю триста двадцать.
- Поздравляю!
Вот и весь был разговор. Но, как вы скоро увидите, дело на этом не кончилось. В то время в армии существовали особые порядки. Известно, как в нее проводился набор новых солдат. Каждый год вербовщики начинали рыскать по стране. Они больше накачивали вас вином, чем убеждали. Если парни учились грамоте, они подписывали бумагу. А нет - так и две скрещенные палочки годились. Это тоже означало подпись. Потом они получали положенные две монеты по сто ливров, которые пропивались прежде, чем попадали к ним в карман, собирали свою котомку и отправлялись умирать за отечество.
Устраивало ли это меня? Никоим образом! Я хотел служить, но не хотел продавать себя. Думаю, это понятно всякому, кто имеет хоть какое-то достоинство и самоуважение.