2
Дробить на дороге камни, поддерживать огонь в топке или объезжать диких лошадей - пустяковые занятия по сравнению с невероятным усилием попытаться хоть что-нибудь написать в Килларни.
Килларни не курорт, это опиумный притон. Ванна, которую до сих пор я считал вершиной расслабления и дремы, - неусыпное бодрствование в сравнении с Килларни.
Единственное желание обленившегося мозга - медленно плыть по озеру в лодке, отгоняя мысли об ужасной вулканической энергии, создавшей голубые холмы и пурпурные горы. Мне даже грести лень. Я просто изнемогаю, как, должно быть, изнемогал Улисс во время знаменитого лечения отдыхом. Опускаю руки в озерную воду и с восхищением и в то же время с жалостью наблюдаю за прыгающей форелью.
Озера Килларни - словно большая колыбель. Сон навечно спустился в солнечные горы, леса и тропинки. Почему никто до сих пор не разразился литературной истерией по поводу троп Килларни? Они так же прекрасны, как и озера. Это - перенесенный в тропики Уорикшир.
На серых каменных стенах в изобилии растут цветы; большие заросли фуксии свешивают кроваво-красные завитки на батальоны шестифутовых цветов наперстянки, прямых и крепких, как гренадеры. Я вижу миллионы кентерберийских колокольчиков; львиный зев; в бледно-розовом шиповнике жужжат дикие пчелы. Названия тропических пальм и цветов мне даже лень вспоминать…
Если бы королевство Керри принадлежало Англии, оно сделалось бы второй Ривьерой и, разумеется, разбогатело. Температура воздуха в январе здесь та же, что и в Ницце. Благодаря теплым течениям в сотне миль от побережья Керри в этой части Ирландии субтропический климат.
У меня нет сил противиться красоте Килларни. По пути сюда я надеялся отыскать здесь какой-нибудь недостаток, потому что красота вызывает чувство легкой обиды.
Тщеславие красивой женщины часто сопряжено с горечью, потому что красота быстро увядает, в то время как природное совершенство вечно. Большинство людей, бывавших в Килларни, согласятся, что у этого места все права на вечную красоту. Природа создала в этом месте райский уголок. Уиндермир и Лох-Ломонд находятся в пригородной зоне, а Килларни - за горами, вдалеке, в одиночестве, и здесь царит мир.
Я лежу в лодке на залитом солнцем озере, смотрю на горы, четко вырисовывающиеся на фоне голубого неба: скалы Макгилликади на западе, на юге Мангертон с Дьяволовой Жженкой.
- Вода здесь такая глубокая, - говорит лодочник, пересказывая знаменитую ирландскую историю, - что и дна, должно быть, не достать. Два парня пошли в горы купаться, и вдруг один из них заметил, что приятеля нет. "Что мне делать, - говорит он, - должно быть, утонул?" Побежал вниз и позвал спасателей с веревками. Целую неделю, даже в воскресенье, опускали они веревки в Дьяволову Жженку, но до дна так и не дошли! Через три недели приходит к ним почтовая открытка из Австралии. Человек, которого они считали утонувшим, пишет, что благополучно добрался до берега. Пришлите, мол, мне мою одежду. Вот какое глубокое у нас озеро…
На краю Нижнего озера стоит увитый виноградом замок Росс. Лодочник говорит, что в древние времена, когда земля эта была в собственности О’Донохью, один из членов рода спустился с крепостного вала замка, нырнул в озеро и исчез: ушел в землю Вечной Юности, которая, как всем известно, находится под Килларни.
- А когда лодочникам исполняется шестьдесят лет, - продолжает мой собеседник, поглядывая на американских девушек, - мы спихиваем их в озеро, и они возвращаются к нам восемнадцатилетними! На прошлой неделе, например, Майк вернулся…
- Да что вы говорите! - смеются американки. - Как остроумно…
Когда сто лет назад Холлсы посетили Килларни, они услышали много баек, включая историю о шарманщиках:
Так вот, господа, Тедди Коннор (родной брат Мориса Коннора, того самого, кто красивой мелодией обольстил русалку и женился на ней), был великим волынщиком. Он и мистера Грандси играть выучил. Оба они, как и Морис, ничегошеньки не видели. Волынка у Тедди была старой, потрескавшейся. Господа очень его любили и много раз обещали ему новую волынку, только о своих посулах каждый раз забывали. Так бы Тедди и остался ни с чем, если бы не великий О’Донохью: он ему в конце концов ее подарил. А было это так: Тедди, как и его брат, любил пропустить капельку, ну, а две капли, знамо, лучше одной. Как-то вечером он крепко приложился и пошел мимо Дьяволовой Жженки. На следующий день он должен был играть на свадьбе. Его вдруг стало клонить в сон, и на душе было неспокойно. "В чем дело? - сказал он. - Не может быть, чтобы это была выпивка. Ну подумаешь, всего-то шестнадцать стаканов выпил!" С этими словами он уселся возле дороги и начал играть, чтобы разогнать дрему, и вдруг услышал топот копыт. "Те еще ребята, - сказал Тедди. - В такое время надо спать крепким сном, а не скакать по лесу. Готов поспорить, вы все пьяные". И тут подъезжает к нему один всадник и говорит: "Смотрите, шарманщик, давайте возьмем его с собой". "А где "пожалуйста"?" - спрашивает Тедди. "Ну, хорошо, пожалуйста", - говорит всадник. "Ничего не выйдет, ребята, потому что я завтра на рассвете должен быть у Тима Махони на свадьбе", - говорит Тедди, - а то потеряю семь шиллингов и тринадцать пенсов". Тогда всадники, ни слова не говоря, хватают его и сажают на лошадь. Один взял его за воротник, и помчались они, словно мартовский ветер, а может, еще шибче. Через некоторое время остановились. "А где я теперь?" - спросил Тедди. "Открой глаза и увидишь", - говорит ему голос. И он открыл. Человек, который до той ночи ни разу не видел солнца. И - мать родная! Перед ним прекрасные дамы в перьях и джентльмены с мечами и золотыми шпорами. Столы из бриллиантов, на столах еда. О таком богатстве он и не слыхивал. "Добро пожаловать, - сказал ему голос, - в замок великого О’Донохью". "Я часто слыхал, как о нем говорят, - сказал Тедди, ничуть не испугавшись, - и где этот принц?" - "Я здесь", - сказал принц и вышел вперед, весь такой красивый, в треугольной шляпе и в воинском мундире. "Предлагаю выпить за ваше здоровье, мистер Коннор, и за здоровье всех моих потомков, больших и малых. Пусть знают, где найти лучшее развлечение". С тех пор Тедди ни разу не притрагивался к бутылке. Слушайте дальше. Начались танцы, и Тедди играл, как никогда в жизни. И джигу "Мориарти", и другую, в общем все джиги, какие только придумал человек. А джентльмены и леди без устали танцевали. И все было хорошо, пока один очень старый волынщик не спросил Тедди, не может ли он сыграть на скрипке, и Тедди разбил ту вдребезги. Потом волынщик подошел к Тедди сзади и старым ножом разрезал ему мешок на волынке, выпустив воздух, который и делает музыку. "Теперь я побежден", - сказал Тедди, но прежде стукнул волынщика по голове. От удара тот отлетел в другой угол комнаты. Компания закричала, объявила, что танцы закончены, и Тедди может идти домой. "А кто заплатит мне за волынку? - спросил Тедди, - она ведь была не хуже новой". Он был парень хитрый и не стал хаять свою собственность. "Справедливый обмен не является воровством, - сказал принц, - вот волынка, которая сделает тебя богатым, поэтому уходи побыстрее, потому что волынщик очухается и порежет тебя, как твою волынку". Тедди помчался, только пятки сверкали, да ветер свистел в ушах. Глаза его налились водой, и он снова ослеп. Вдруг он слышит за собой голос. Подумал, что тот волынщик, но нет: оказалось, что это его жена, Бидди. Она будила его, а Тедди лежал под тем самым забором, где нашел его ночью О’Донохью… Никто не поверил в историю, которую он рассказал соседям, однако возле него лежала новехонькая волынка, и кто ему ее дал, как не сам О’Донохью?
Это очень хороший пример баек, которые рассказывают приезжим лодочники Килларни. Все изложено в лучших традициях.
Здешние байки особенные. Археологи из Дублина пятьдесят лет приезжают сюда с граммофоном, а потом пишут работы с названиями вроде "Любопытные факты относительно ранней английской истории с точки зрения ирландцев".
Должен сказать, что лодочники делают это непринужденно. Готовность, с которой они травят свои байки, столь же древняя, как гора Карантуил, и свидетельствует об артистичности кельтов.
3
Один француз будто бы назвал Ирландию жемчужиной Запада, Керри - жемчужиной Ирландии, Килларни - жемчужиной Керри, а необитаемый островок Инисфаллен - жемчужиной Килларни. Мне к этому нечего добавить.
Находится этот зачарованный остров в центре Нижнего озера. Я бродил там два дня, не встретив ни одной живой души, слушал плеск озерной воды да шум ветра в деревьях.
Монастырь Инисфаллен, словно серый призрак, прячется в кустах. Там в древние времена получил образование Бриан Бору. Монастырь, как и церковь в Глендалу, часовня Кормака в Кэшеле и руины Килкенни, восходит к временам святых. Здешний монастырь - одно из пристанищ раннего христианства на Западе. В нем славили Христа, когда Англия еще несколько веков после окончания римской оккупации являлась языческой страной.
Мне бы хотелось убрать кусты, содрать со стен плющ…. Думаю, здание требует этого, как и часовня Кормака, самое величественное архитектурное сооружение в Ирландии и лучший образец романского стиля на Британских островах. Надо спасать эти здания от зеленой пагубы, которая их когда-нибудь погубит.
Не знаю лучшего места, где можно провести летний день. Инисфаллен - страна в миниатюре: тут есть и горы, и долины, маленькие зеленые луга, темные леса, речки и бухты. Все погружено в святую тишину, и человек, раздвигая густой кустарник, почти со страхом смотрит на старинные серые руины, на алтарь под зеленым покрывалом мха. Если бы святому захотелось предстать перед человеком, лучшего места он бы не выбрал. Его сандалии погрузились бы в пышные летние цветы, и на мгновение он просиял бы перед смертным.