- Ох, тяжко быть бедной старой женщиной. Да ладно, налей один стаканчик, и я тебя больше сегодня не побеспокою. - Она посмотрела на бармена так, словно увидела его впервые, и обнаружила в нем что-то невероятное. - Неужели красивый, светский молодой человек, такой, как ты, может прогнать старую женщину? Ведь она не просит больше того, за что может заплатить…
Бармен, потеряв терпение, сделал движение, словно собираясь выставить ее за дверь. Она мгновенно вспыхнула, как спичка.
- К черту тебя! - завизжала О’Брайен и стукнула рукой по стойке, представлявшей собой всего лишь покрытый клеенкой столик на треноге. Столик подпрыгнул. - Пусть тебе пусто будет, отправляйся ко всем чертям… Полиция?! Хочешь напустить на меня полицию? Хочешь меня оскорбить?
В этот момент в проеме палатки появился охранник. Он ничего не сказал, просто молча замер. Старая женщина пронзила бармена взглядом. Это был взгляд трагической актрисы, играющей королеву. Я увидел и гнев, и достоинство, и гордость, и страшное оскорбление, и величественное преувеличение того, что произошло. Она вышла из палатки на солнечный свет. Охранник подмигнул бармену, а тот с бешеной энергией принялся вытирать мокрые стаканы.
- Она бы напилась до чертиков, если бы я ей позволил, - сказал он, - бедная старая чертовка… Жаль старушку.
В толпе двигалась унылая фигура старой Бриджет.
- Ради Господа нашего… - шептала она голосом, тихим, как свет алтарных свечей.
Фермеры, принарядившиеся в свои лучшие наряды, бродят в толпе со странно несчастным видом. Я вижу целый парк невероятно древних повозок и вагончиков. Их владельцы ходят среди публики, продают места. То и дело вспыхивает ссора. Вокруг двух спорщиков образуется толпа. Каждую секунду ждешь, что кто-то поднимет кулак и приложит его к челюсти собеседника. Ссора достигает высшего накала, и спорщики обращаются к зрителям. Кажется, что примирение невозможно, тем не менее мужчины договариваются и уходят рука об руку.
Я вижу тиры, игорные столы и "теток Салли". Вокруг игорных столов собирается толпа. Они кидают пенни на разные квадраты и… либо терпят поражение, либо выигрывают три пенса!
На противоположной, привилегированной стороне поля, находится трибуна, круг для лошадей и комната, где можно выпить чая. Там толпятся в основном мужчины. Это лошадники.
Невозможно найти более профессиональную толпу. Ты смотришь на них и сочувствуешь букмекерам: разве смогут они заработать? Их клиенты не обычные жучки, слышавшие что-то от "лошадиной морды", они и есть "лошадиная морда"!
- На кого мне ставить?
- Подожди немного, - говорит приятель. - Пойду потолкую с Джонни и выясню, победит ли его лошадь.
Он исчезает среди жокеев и владельцев информации, затем возвращается и говорит голосом конспиратора, прикрыв рот программой скачек:
- Черный и Диоген.
Я иду к букмекеру и обнаруживаю, что в скачках участвуют всего четыре лошади. Маленькие поля - обычное дело в Ирландии. Узнаю, что Диоген - фаворит, и выиграю я лишь два к одному.
- Ну что, поставил на Диогена? - спрашивает приятель.
- Да.
- Правильно.
- Откуда ты знаешь?
- Просто знаю. Смотри, вот они идут.
Мимо трибуны медленно движется кавалерия Свободного государства, облаченная в зеленую форму. Люди освобождают дорогу. Выскакивают беговые лошади, мчатся непринужденным галопом. К их холкам прижались маленькие жокеи в шелковых цветных рубашках. Слышится стук копыт по траве. Лошади скачут к старту.
Толпа стихает. Букмекеры заключают последние ставки.
- Пошли!
Толпа молчит. В небе заливаются жаворонки. В ярком солнечном свете кажется, что до Дублина и гор Уиклоу рукой подать. Вон они, впереди, в голубых тенях, под большими облаками. С другой стороны бегового круга мчатся галопом всадники. Часть людей отходит в сторону, чтобы получше разглядеть лошадей. Запоздавший кабриолет мчится на бешеной скорости, чтобы поспеть к финишу. Водитель останавливает машину и подбадривает криками свою лошадь. Лошадь несется галопом по узкой коричневой дорожке…
- Черный выигрывает! - кричит мужчина, глядя в бинокль.
Но это еще неясно.
- Он впереди… Намного оторвался от остальных… Внимание! Диоген! Ускоряет ход… Догнал!
Лошади идут голова к голове, жокеи охаживают блестящие бока маленькими хлыстами; дробно стучат по траве копыта. Диоген и Черный… голова к голове… белая пена на уздечках… Неожиданно Диоген совершает рывок, продвинулась вперед голова… половина корпуса… весь корпус… Диоген побеждает!
Мне выдают пять фунтов.
Я оказываюсь в толпе экспертов. Они знают все, что происходит в Курраге. Знают каждую лошадь. Знают, что думают о них владелец, тренер и жокей.
- Твоя кобыла выиграет следующий забег, Билл?
- Нет, она кашляла всю зиму… Слышал, что говорят о Зеленой Мантии?
Такие разговоры продолжаются весь день.
Вечером ипподром пустеет. Жаворонки спускаются с неба, и на огромную известковую долину падают тени.
Глава четвертая Святые места Ирландии
Я задерживаюсь в лошадиных городах, слушаю в Кэйре "Ангелус" и еду в Кэшел.
1
Из Килкуллена в Карлоу идет хорошая дорога.
Города в этой части Ирландии очень похожи. В них часто видишь бараки, обгоревшие во времена беспорядков, и изрядно выцветшие надписи "Де Валера", некогда сделанные белой краской. Попадаются призывы, выписанные буквами высотой в фут. Они обращены к мужчинам по имени Даффи и Мэлоун: "Давай, Даффи! Вперед, Мэлоун!" - кричат каменные стены.
Затем вы въезжаете в спокойное местечко, которое, кажется, никогда не знало политического безумия. На аптеке величавая вывеска - "Медицинский центр". Городские часы навсегда остановились на половине пятого.
Последним волнением в таких городах была гражданская война, предыдущая - при Оливере Кромвеле. Ирландия забудет Кромвеля только тогда, когда Уилтшир запамятует судью Джеффриса. Но как бы ни возмущала людей сама мысль о Кромвеле, они тем не менее восхищаются им как безжалостным, но честным борцом, и предпочитают его нынешнему министру по делам Ирландии сэру Гамару Гринвуду.
В городках всего одна беспорядочно застроенная улица. Маленькие дома, крошечные магазины, да и желания у людей немудрящие. Интересуют жителей главным образом подтяжки, башмаки, передники, апельсины, картошка, седла, упряжь, липкие конфеты и портер.
Коровы ходят по улице в любое время дня. В тележках, запряженных ослами, едут сгорбленные старики в потрепанных шляпах. Бедный осел искупает мистические грехи так же полно, как и в Египте. Старухи в черных шалях, согнутые работой и ревматизмом, ковыляют, оттягивая руки тяжелыми узлами. Единственное событие, вызывающее интерес жителей, - скачки.
Когда они проходят, весь город прекращает работу. Лошадь - неизбывная страсть Ирландии. Нет таких ирландцев, будь то женщина или мужчина, которые не обернулись бы при виде нервного скакуна, высоко вскидывающего ноги. Лошадиные бока лоснятся; стук копыт по брусчатке - сладчайшая музыка для ушей.
Если в городе есть конюшня, то конь, готовящийся к национальным скачкам, становится местной знаменитостью. Жители знают его родословную, отца и мать. Знают его особенности, достоинства и недостатки. Придет день, когда весь город поставит на него, и он выиграет "Гранд нэшнл".
Я смотрю в широкие ворота на главной улице и вижу вереницу лошадей, которых ведут по кругу.
Молодые люди с лошадиными лицами и тонкими ногами в обтягивающих лосинах смотрят на лошадей с вниманием сатиров, наблюдающих за нимфой. Эти парни живут в деревенских и фермерских домах, увешанных изображениями лошадей на картинах, старинных гравюрах, либо фотографиях. Когда им приходится исполнять болезненный долг - написать письмо, - они опускают перья в чернильницу, сделанную из обрамленного в серебро копыта знаменитого гунтера. Любимые их книги - путеводитель Рэффа "Справочник по скачкам" и каталоги продаж однолеток.
Когда они мечтают - что, я полагаю, случается не часто, - то думают о выигрыше главного приза скачек "Гранд нэшнл".
Никто не знает о лошадях больше, чем эти молодые люди, никто не знает меньше обо всем остальном! Они - совершенные специалисты.
Атмосфера конюшни складывается из надежды и отчаяния. Поверх половинчатых дверей смотрят из своих стойл жеребые кобылы. Некоторые из них никогда не произведут чемпиона. У других такая возможность есть. Во всяком случае на кобыл рассчитывают. Ирландский фермер, скорее, заморит голодом себя и свою семью, чем случит посредственную кобылу со знаменитым жеребцом.
Кто знает? Жеребенок может стать знаменитым конем. Это самая большая игра в жизни среднего ирландского фермера.
Молодые люди перегибаются через двери стойл и взвешивают шансы…
Кобыле О’Фланагана в пору тележку возить с молочными бидонами, а не занимать место в стойле фермы. А вот черная кобыла мистера Лири - стоящая лошадка. Взгляните-ка на ее ноги и вес: все, как нужно. Из нее может выйти толк. Шансы у нее хорошие. Но - клянусь небом - гляньте-ка на Черную Жемчужину Пэта О’Брайена! Если эта кобыла не произведет на свет чемпиона, тогда в разведении лошадей нет никакой логики…
Вот так они размышляют, опершись на двери конюшни.
Они обсуждают "гостящих кобыл" и новорожденных жеребят. Обсуждают однолеток. Молодых кобылок. В своем энтузиазме они заткнут за пояс самую любвеобильную матрону из родильного дома.