Одноухий даосский жрец в желтых шароварах, согнутый, как Квазимодо, начинает сомнамбулический танец. Под бой барабана и удары гонга раскачивается из стороны в сторону. Все быстрее, быстрее. И вот уже его тело извивается в конвульсиях, на губах появляется пена. Ассистенты вручают ему меч. Он проводит несколько раз по языку лезвием. Показывается кровь. Ему подносят желтую полоску бумаги, скрепленную печатью храма, осталось обагрить ее кровью - и талисман от разных напастей готов. Его получает страждущая женщина, за ней другая, третья… Окончен сеанс медитации, и одноухий жрец, который только что словно соединял болезни, беды, неудачи реальной жизни с потусторонним миром, населенным духами, мчится с горы на велосипеде в порт. Медиумом он служит по совместительству. Его основная работа - портовый грузчик. В Сингапуре все торопятся, даже медиумы. Впрочем, профессиональных прорицателей, астрологов, чародеев и медиумов становится все меньше. Конечно, экзотика постепенно уходит, а иногда и прячется, чтобы снова появиться в новой среде. Ее надо искать, но это непросто. Особенно в Сингапуре. Ведь он не выходит навстречу всем гостям - слишком занят делом. Может быть, именно о таких городах сказал поэт: "К нам города чужие строги и словно замкнуты в себе".
То, что я выношу на суд читателя, названо: "Сингапурские этюды". Это штрихи к полотну, которое предстоит написать. Еще штрих, еще мазок… Наверное, это будет иной Сингапур? Время стремительно летит. Сингапур меняется, торопится найти свое место в мире…
Берег и море
В чем назначение Сингапура?
Море приближалось медленно, словно нехотя. В бледно-сиреневых сумерках слышался шелковый шелест волны, и все, что было на берегу постепенно снова покрывалось морем. Легкий бриз вместе с сумерками дарил надежду на прохладу. А еще несколько часов назад в мерцающем мареве взору открывалась картина иная. Море ушло строго по расписанию приливов и отливов и обнажило скользкие камни, затянутые бурыми гниющими водорослями, кокосовые орехи, изрядно побродившие по волнам и снова выброшенные на берег, перламутровые раковины и крошечные норки, в которых копошились рачки. И далеко в опавшее море отправились люди с корзинами - сборщики рачков, моллюсков, устриц. Эти несколько часов море принадлежало им и маленькой старушке в синем тюрбане, которая шла вдоль причальной стенки и ловко самодельным крючком вынимала из нее рачков.
Теперь море возвращалось, и мы прислушивались в мягкому накату. Рядом с нами сидел рыбак. Его звали Тан. Был он из Туаса, местечка, славившегося когда-то своими рыбацкими деревушками. Рыбак рассказывал нам, как исчезает их промысел, а вместе с ним и домики на сваях. Из двухсот келонгов (вынесенных в море платформ с изгородью и специальным устройством, при помощи которого ловят рыбу), еще недавно стоявших в окрестных водах, осталось десятка три.
Море постепенно уступает берегу. Туас, расположенный на юго-западном побережье Сингапура, рядом с новым промышленным районом, не исключение. Селения, в самом названии которых чувствуется запах моря (взять хотя бы это малайское слово "туас", оно означает рычаг, с помощью которого рыболовные снасти извлекают из воды), прощаются с рыбацким промыслом. Земли в Сингапуре, мало, приходится занимать у моря.
- Многие мои друзья, - говорит Тан, - покинули Туас, сменили профессию, а я остался. Правда, теперь уже промысел перестал быть фамильным, оба сына пошли работать на фабрику.
- А как улов?
- Мало стало рыбы у берегов. Вон там, - Тан показал в сторону, где в сумерках едва виднелись силуэты бульдозеров, - стояли наши келонги. Приходится приспосабливаться, искать другие способы лова, идти подальше от берега.
- А с другой стороны, - продолжал он, - осушение приблизило к нам глубоководную рыбу. С причалов, уходящих в море дальше, чем некогда стояли келонги, теперь молодежь ловит акул по сорок футов и скатов. Разве возможен был такой улов до осушения? А нынче забросит рыбак сеть прямо с мола, и глядишь - скат.
Но что ни говори, меньше стало рыбы, отступает море…
Берег и море. Они крепко связаны между собой в Сингапуре.
Из маленькой деревушки родился современный Сингапур. Море дало ему благословение и теперь уходит. Сингапур и начинался-то с осушения. Самые старые, примыкающие к порту кварталы родились на месте топких болот и мангровых зарослей. Море и сейчас для многих жителей - основной источник существования. По количеству продуктов моря на душу населения Сингапур лидирует в Азии. Но не в этом назначение Сингапура. Ведь рыболовство вместе с сельским хозяйством едва ли составляет 3 процента валового национального продукта. А вот море в широком смысле дает половину всего достояния республики. Так в чем же назначение Сингапура?
Сэр Раффлз играет эту роль
На заре нашей эры мореплаватели из Персидского залива и Красного моря достигли "островов пряностей" в нынешнем индонезийском архипелаге, открыв "секрет муссонов". "Впрягаясь" в юго-западные муссоны, они плыли на восток через Индийский океан и Малаккский пролив, а возвращались домой уже с северо-восточными муссонами по той же "дороге пряностей", как ее тогда называли. Приблизительно в то же время началась миграция населения из Индии через Индийский океан и Бенгальский залив в Бирму, Малайю и еще дальше в Индонезию. Мореплаватели и торговцы останавливались в тихой бухте, где можно было отдохнуть и пополнить запасы пресной воды. Место это называлось Тумасик, что на яванском языке означает "город у моря". В малайских хрониках "Седжарах Мелаю", его именуют "Пулоу Уджонг" ("Остров у оконечности полуострова"). Бурное развитие мировой торговли в начале нашего тысячелетия способствовало возрастанию роли полуострова Малакка, который находился на пересечении торговых путей из Индии в Юго-Восточную Азию и Китай. Там постепенно складывались торговые центры - прибрежные города-государства. Они возникали на месте деревень-кампонгов, жители которых поддерживали связи с заморскими купцами.
Особенно бурного расцвета достигли они, когда родилась могучая суматранская держава Шривиджая. Первые достоверные сведения о ней относятся к VII веку, хотя появилась она, видимо, на два столетия раньше. Когда правители Шривиджаи поставили под контроль города-государства полуострова Малакка, эта морская империя стала поистине великой. Тумасик в годы расцвета Шривиджаи (VIII–X века) в число этих торговых центров не входил. Они были сосредоточены на северо-восточном и северо-западном побережьях. В Южной Малайе, как считает советский историк В. А. Тюрин, торговых центров в ту пору не было и населяли ее главным образом племена неолитической культуры, слабо затронутые цивилизацией. Торговое соперничество на морских дорогах столкнуло в XI веке Шривиджаю с южноиндийской империей Чолов. Это сыграло в истории суматранской державы роковую роль. Ослабленная борьбой, Шривиджая стала терять контроль над своими вассалами. Первыми бросили перчатку самые развитые - малайские владения.
Упадком Шривиджаи воспользовались тайские государства Сукотаи и потом Аютия. Они захватили и торговые центры на северо-востоке и северо-западе полуострова Малакка. Часть населения этих городов-государств двинулась на юг, туда же стали направляться переселенцы с Суматры. Вот тогда-то, свидетельствует В. А. Тюрин, и возник на острове Тумасик новый малайский торговый центр.
В XIV веке Сингапур стал самым оживленным торговым центром в Малаккском проливе. "Слава о городе и его величии разнеслась по всему свету", - свидетельствует "Седжарах Мелаю".
Но коротка была эта слава. Правитель яванского государства Маджапахит потребовал от Тумасика вассальной зависимости и выплаты дани. Яванская армия осадила город и с помощью предательства одного вельможи овладела им. Но господство Маджапахита длилось недолго. Междоусобицы терзали государство и в конце концов ослабили его. Вот тогда-то все прибрежные области полуострова Малакка попали под власть тайского государства Аютия. В том числе и Тумасик. Сведения о нем крайне скудны. Дальнейшая его судьба поросла травой забвения.
Известно, что о Тумасике знали и китайские пилигримы. Буддизм пришел в Китай из Индии в начале нашей эры, а несколько столетий спустя китайские буддийские монахи отправились на поиски места рождения Будды. Опасному "шелковому" сухопутному пути через Центральную Азию они предпочитали морскую дорогу. Пилигримы по пути к берегам Суматры, где они год-другой изучали санскрит, а затем плыли морем в Индию, тоже останавливались в Тумасике. Слово это сохранилось и з сегодняшнем Сингапуре: официальная резиденция премьер-министра называется Шри Тумасик; высшая награда республики - орден Тумасика.
Может, в том и состояло назначение Сингапура: принимать тех, кто ищет временного приюта? Странники приходили и уходили - на то они и странники, а маленькая рыбацкая деревушка оставалась. Деревушка, где чуть больше сотни малайцев ловили рыбу, несколько десятков китайцев сеяли свой перец, да еще жили в лодках морские люди, не имевшие пристанища на суше (малайцы называли их "бранг-лаут" - "морской народ", а португальцы - "селлаты" - "люди пролива"), и предстала перед Томасом Стэмфордом Бинглеем Раффлзом, чиновником Ост-Индской компании и губернатором колонии Бенкулен на западном побережье Суматры, когда он высадился в устье реки в поисках места для порта. В то время ожесточенная схватка двух конкурентов в Южных морях - англичан и голландцев - была довольно острой.