[44]
Взаимоотношения между философами и власть предержащими вРиме (от противостояния и преследования до угодничества и лести), их идеологические построения в области политической философии (отоправдания до выражения недоверия) - все это уже давно стало темоймногочисленных публикаций, прежде всего касающихся стоицизма, под знаменами которого и объединялась республиканская оппозиция всенате. См., например: Hadol I. Tradition stoicienne et idecs politiques autemps des Gracques//Revue des etudes latines, 48, 1970, p. 133–179; Gage J. La propagande serapiste et la lutte des empereurs tlaviens avec les philosophes (Stoicicns et Cymques) // Revue philosophique, 149, 1959-1,p. 73-100; Jerphagnon L. Vivre et Philosopher sous les Cesars. Toulouse,Privat, 1980; Andre J.-M. La Philosophic a Rome. Paris, PUF, 1977; Michel A. La Philosophic politique a Rome, d'Auguste a Marc Aurele. Paris,Annan Colin, 1969; и прежде всего Mac Mullen R. Enemies of the RomanOrder. Cambridge, Mass., Harvard University Press, 1966.
[1]
Вторая софистика обязана своим существованием в пространстве культуры "Жизнеописаниям софистов" Филострата с Лемноса (начало III века). Софисты, начиная с образов, созданных Платоном, это всегда краснобаи и учителя, которые ходят из города в город и учат мудрости. Но на том сходство и кончается, потому что "вторые" софисты разбредаются по всему свету (вместо того чтобы держаться поближе к Афинам) и выступают в театрах и в других местах массовых скоплений народа (чаще, чем в богатых частных домах). Впрочем, "вторая софистика, больше любого другого течения, является воплощением исторического компромисса между греческой культурой и римской властью", и нередко можно видеть, как софист "пытается на месте погасить назревающий конфликт с местной властью, уча горожан, как достичь согласия, приемлемого для римлян" (Histoire de la litterature grecque, s. dir. S.Said. Paris, PUF, 1997). Наконец, надо заметить, что по сравнению с афинским периодом отношения ее с философией оказываются перевернутыми; в своих "Рассуждениях" Элий Аристид порицает Платона за то, что тот осуждает риторику ("Горгий") и ставит
выше всего специальную риторскую подготовку. Превосходство риторики провозглашено открыто, удостоверено, и теперь уже философия представляется ненадежной бесполезной игрой. Об этой второй софистике см.: Bowersock G. Greek Sophist in the Roman Empire. Oxford, Clarendon Press, 1969; Anderson G. The Second Sophistic: A Cultural Phenomenon in the Roman Empire. Londres, Routledge, 1993; Cassin B. L'EfTet sophistiquc. Paris, Gallimard, 1965 (в этой книге см. о связи между второй софистикой и рождением греческого романа).
[2]
"Так что не ораторам более всего не доверяли цезари; философы казались им более подозрительными, и их они считали настоящими врагами империи. Начиная с Тиберия, на них было организованочто-то вроде гонений, которые не ослабевали вплоть до Антонинов. Часто их преследовали по одному, иногда скопом: при Нероне, Веспа-сиане и Домициане их изгоняли из Рима и Италии. Чем они заслужилиэту кару? Считалось, что они недовольны новыми порядками и сожалеют о старых. Их обвиняли в том, что они берут за образец […] самыхярых республиканцев" (Boissier G. [/Opposition sous les Cesars. Paris,Hachette, 1885, p. 97). См. лекцию от 27 января, первый час, с. 170, прим. 44, о стойко-республиканской оппозиции при цезарях.
[3]
Andre J.-M. Rccherches sur FOtium romain. Paris, Les Belles Lettres,1962, а также Мёсёпе. Essai de biografie spirituelle, ed. citee.
[4]
О принципате как новой организации власти в Риме, начиная сАвгуста, см.: BerangerJ. Rechcrches sur les aspects idelogiques du Principal, Bale, F. Reinhardt, 1953.
[5]
У Фуко не было времени рассмотреть этот вопрос, и анализ отношения - забота о себе - гражданские обязанности, выполненный сопорой на три главных источника - Плутарх, Дион из Прусы, МаксимТирский, - имеется только в подготовительных записях.
[6]
См. диалог "Философии с молотка" (trad. Th. Beaupere, ed. citee)в лекции от 20 января, первый час.
[7]
Pline le Jeune. Lettres, t. 1 (Плиний Младший. Письма. Т. I) / trad.A.-M.Guillemin. Paris, Les Belles Lettres, 1927 (далее ссылки на это издание), livre I, lettre 10, p. 21–23. Ср. анализ текста в "Le Sousi de soi", op. cit., p. 63.
[8]
Евфрат Тирский, философ-стоик I века после Р. X., был ученикомМусония Руфа. Филострат изображает его малосимпатичным персонажем; его республиканские взгляды сомнительны, он льстив и низменно расчетлив. Известно, что он должен был покинуть Рим в началешестидесятых годов, когда Веспасиан устроил гонение на философов. Апулей рассказывает, что он покончил с собой в девяностолетнем возрасте, испросив на то разрешение у императора Адриана.
[9]
Philostrate. Vie d'Apollonius de Tyane (Филострат. "Жизнеописание Аполлония Тианского") // Romans grecs et latins, ed. P. Grimal.
Paris, Gallimard / "Bibliotheque de la Pleiade", 1963 (о стычке двух персонажей см. кн. V, гл. 33–38, с. 1198–1208 (Флавий Фшострат. Жизнь Аполлония Тианскою / Псрев., статья, примечания, указатель имен и географических названий, хронологическая таблица Е.Г. Рабинович. М., Наука, 1985. С. 109–115): Евфрат, придерживающийся стоического учения, считает, что нужно всегда следовать только естественной склонности, и выступает в защиту демократии и политических свобод, тогда как Аполлоний Тианский - платоновская школа - апеллирует к сверхчувственному и заявляет о своей приверженности имперскому строю, в котором он видит гарантию собственности и безопасности).
[10]
Pline leJeune. Lettres, 1.1 (Плиний Младший. Письма. Т. I), lettre10,2 (р, 21).
[11]
См.: Seneque. Des bienfaits, II, XV, 1–2 et XVIII, 3–5 (см. также: Ciceron. Laelius de Amicitia, XVII,63). Об этой стороне римского менталитета см. введение П. Всйна к трактату "О добродетели" (Уеупе Р.Seneque, Entrctiens, Lettres a Lucilius, ed. citee, p. 391–403).
[12]
Во всем нижеследующем изложении Фуко подытоживает сказанное Плинием в параграфах с 5 по 8 (Lettres, p. 22).
[13]
"Это тоже философия, да еще и наилучшая ее часть, отправлениеобщественных обязанностей" (id., 10, р. 23).
[14]
"Утешение Гельвию", "Утешение Полибию" // Senuque. Dialogues, t. Ill / trad. R. Waltz. Paris, Les Belles Lettres, 1923.
[15]
Ср. лекцию от 20 января, первый час, с. 119, прим. 24, о взаимоотношениях Сенеки и Серена.
[16]
Речь о: "De Constantia" // Seneque. Dialogues, t. IV, ed. citee,p. 36–60.
[17]
См. лекцию от 20 января, первый час, с. 120, прим. 26, о взаимоотношениях Сенеки и Люцилия."
[18]
Родом из Херонеи, из богатого и образованного семейства, Плутарх начинает свое обучение с того, что совершает образовательное путешествие (Афины, Эфес, Смирна, Александрия), откуда возвращаетсянагруженный впечатляющими познаниями в области философии, риторики и науки. Дважды (при Весиасианс и при Домициане) он появляетсяв Риме, где его выступления пользуются большим успехом, благодарячему растет число желающих иметь его духовным наставником. В девяностых годах он поселяется в родном городе, где занимается преподаванием философии и пишет основные произведения. Из предисловий к еготрактатам хорошо видно, что его собеседники - это то ли близкие (домашние или соседи), то ли вые окоп оставленные греки и римляне.
[19]
Это изложение первой главы трактата (Senuque. De la Tranquillitede Fame / trad. R,Waltz, ed. citee, p. 71–75). Разбор ответа Сенеки см.:первый час данной лекции.
[20]
Cр.: "Le Sousi de soi", p. 73,
[21]
The Correspondence of Marcus Cornelius Pronto with Aurclius Antoninus/trad. C. R. Haines. Londres, Loeb Classical Librery, 1919–1920.
[22]
См. лекцию от 20 января, второй час, с, 141.прим. 3, о Фронтоне.
[23]
Marc Aurele. Pensecs, 1,16 (p. 5–6). Ср.: "Le Sousi de soi", p. 111.
[24]
"От Фронтона: надо видеть, до какой степени зависть, двуличие, лицемерие владеют тиранами, и что почти всегда те, кого мы называемпатрициями, не способны искренне чувствовать" (Marc Aurele. Pen-sees, 1, 11, p. 3).
[25]
Здесь Фуко в точности следует старому переводу Кассиана (Let-trcs incditcs de Marc Aurele et dc Fronton. Paris, A. Levavasscur, 1830,1.1,livre IV, lettre VI, p. 249–251).
[26]
фуКо опускает конец фразы: "и мы оставили висеть на решеткенесколько гроздей, как говорит один автор, переживших нашествие"(id., р. 251).
[27]
Фуко не приводит начало разговора, завязавшегося между Марком Аврелием и его матерью: "Вот что я сказал: Как ты думаешь, чемсейчас занят мой Фронтон? А она: Чем, думаешь, занята моя Грация? - Кто, - спросил я, - Наша милая жеманница, малышка Грация?"
[28]
На самом деле последняя фраза письма такая: "Что связывает меня и тебя? Я люблю того, кого здесь нет (Quid mini tecum est? amo ab-scntem)".