Питт отложил перо и снова взглянул на дощатую стену. Воспоминания о прошлом мешали ему сосредоточиться... Отец Арабеллы... Радушный, с вечной улыбкой и детскими ямочками на щеках... Ласковые глаза миссис Брэдфорд... Они искренне любили его - белобрысого, дочерна загоревшего рыбацкого сына, вечно болтавшегося в губернаторском саду... Однажды, когда ему было всего лишь шесть лет, они собрали в саду окрестную ребятню, чтобы составить компанию обучавшейся грамоте дочери... С тех пор Питт стал у них частым гостем. Он подолгу засиживался в гостиной, слушая, как маленькая Арабелла читает свои любимые книги с картинками... Но дети взрослели, и вот уже героями юной леди стали средневековые рыцари и отважные мореплаватели. Она всегда щедро делилась с друзьями своими бесценными сокровищами - хранящимися в её комнате толстыми позолоченными фолиантами. Юный Питт читал запоем, и вскоре истории рыцарей, хранивших верность своим возлюбленным до конца дней, вскружили ему голову. Ему было всего двенадцать, когда он понял, что влюбился окончательно и бесповоротно. Долгие часы проводил он в одиночестве, сидя на прибрежных камнях и мечтая о том, что когда-нибудь станет для своей возлюбленной таким же верным и преданным слугой, как эти рыцари из старых романов... А она в это время мечтала о нём - своём принце, сыне герцога Джеймса... Но вот теперь принц тоже одинок, и их обоих несёт по волнам жестокая судьба, отнявшая у них возлюбленную... Тяжело вздохнув, он снова взялся за перо, чтобы поделиться с журналом своей душевной болью, поведав о событиях, произошедших в тот день на палубе "Арабеллы"...
"Значит, он тоже думает о ней", - подумал Питт, увидев одинокую фигуру у фальшборта, - "ему так же плохо, как и мне сейчас...". Поднявшись на бак, Уоллес осторожно приблизился к Питеру. Тот всё ещё был погружён в свои мысли, не замечая ни громких распоряжений боцмана, ни радостных криков обступивших добычу пиратов, ни огромных сундуков с изумрудами, которые охранял уже успевший прийти в себя после ранения Стилл.
- Что с тобой? Думаешь о Арабелле? - спросил Питт, тронув рукой плечо Сильвера. Капитан неожиданно вздрогнул и обернулся, будто увидел перед собой змею. Смуглое лицо покрыла внезапная бледность, сменившаяся лёгким румянцем. Будто пробудившись от сна, капитан с недоумением взирал на стоявшего перед ним квартирмейстера. Но лишь несколько мгновений прошло, и Питер вновь обрёл прежнее спокойствие.
- Я думаю о прошлой жизни, Питт, о той жизни, в которой мы были так счастливы, - задумчиво произнёс он и тяжело вздохнул.
Странное поведение капитана насторожило Уоллеса. Нет, этого просто не могло быть... Выдержать такой страшный бой... Но что же тогда происходит с Питером? Почему он так посмотрел на него, а глаза вдруг расширились - то ли от боли, то ли от удивления, то ли от ужаса?
- Ты любил её? - с замиранием сердца произнёс он, - ты приехал в Нассау, чтобы жениться на ней?
Сильвер, уже справившийся с внезапным проявлением слабости, равнодушно пожал плечами:
- Нет. Да и вообще, Питт, какое это теперь имеет значение? Нам её вернуть, и никто больше не станет её супругом в этом мире.
- Как ты думаешь, она могла бы спастись? Что бы было тогда с ней сейчас?
Питер даже не повернул головы.
- Думаю, что не произошло бы ничего хорошего, - холодно промолвил он, - у неё был лишь один выход, чтобы защитить свою честь. Им она и воспользовалась.
Слова капитана, а ещё больше тон, которым они были произнесены, показались Уоллесу в высшей степени оскорбительными. Он вдруг подумал, что Питер намеренно собирался причинить ему боль. Кровь прилила к лицу, и он схватился за рукоять сабли:
- Что ты хочешь сказать? Как ты можешь так говорить о Арабелле? - голос квартирмейстера срывался на крик, а в серых глазах неожиданно вспыхнула ненависть.
Питер обернулся и спокойно взглянул в глаза другу.
- Ты считаешь, что ей лучше бы было работать в таверне "У французского короля"? - с едкой иронией произнёс он, изящно поправляя сбившийся локон парика и, казалось бы, не проявляя ни малейшего интереса к предмету разговора
- Мы бы обвенчались, и она жила бы, как королева! Даже если бы ты захотел отнять у меня Арабеллу, тебе пришлось бы вначале убить меня, - в порыве гнева Питт выхватил саблю и теперь стоял, готовый наброситься на своего друга и капитана
- Брось оружие, Уоллес, - улыбнулся Сильвер, кивнув словно обезумевшему квартирмейстеру, - неужели мы с тобой поссоримся из-за девчонки?
- Защищайся! Ты должен ответить за то, что оскорбил её!
- Брось оружие, - холодно, с металлическими нотками в голосе, произнёс капитан. Он уже развернулся и теперь неподвижно стоял спиной к фальшборту, скрестив руки на груди. Невозмутимость Сильвера ещё более распалили квартирмейстера, и Уоллес, размахнувшись, занёс саблю, чтобы нанести удар.
- Брось оружие, Питт, - голос Питера был по-прежнему бесстрастен, а сам он не сделал ни единого движения, чтобы защититься от нападения. Невозмутимость капитана и его повелительный тон гипнотически подействовал на Уоллеса. Пальцы его разжались, и в наступившей тишине раздался лязг упавшего на палубу оружия. Квартирмейстер по-прежнему стоял напротив своего Сильвера, глядя ему в глаза. Окружившие их матросы, не проронив ни слова, взирали на происходящее со смешанным чувством удивления и восхищения.
- Пойми меня, друг, - примирительно произнёс Питер, улыбнувшись оторопевшему Уоллесу, - я не хочу ссориться с тобой из-за девушки, даже если это моя сестра. Что до твоих слов, то ты должен понять, что жизнь на Тортуге для женщины далеко не безопасна. Представь, ты будешь в море, а к ней явился десяток до зубов вооружённых пиратов?
Питт Уоллес неподвижно стоял, пораженный словами капитана. Он понимал его правоту, но был возмущён цинизмом, с которым Сильвер обсуждал судьбу своей погибшей кузины.
- Прости меня, Питер, - пробормотал он и направился в свою каюту.
Питт тяжело вздохнул и вновь взглянул на висевшую на стене карту. Рука его выводила на чистых страницах ровные аккуратные строки. "Опять не сдержался... Интересно, что написал Крисперс", - Уоллес пролистал несколько страниц назад и пробежал глазами оставленную шкипером запись. "Операция взятия острова проведена превосходно, а поединок с доном Эрнандо мог бы украсить руководство по фехтовальному искусству", - заметил на полях законченный скептик, завершив подробное описание взятия Нью-Провиденс.
Питт улыбнулся. "Если уж даже Крисперс... Да, Питер действительно необыкновенный человек", - подумал он, - "наверняка он сын герцога Джеймса...". Однако следующие строки вновь заставили квартирмейстера вздохнуть:
"Всё же наш принц дал маху", - значилось в самом конце страницы, - "если он не покончит со своим донкихотством и потащит нас в лапы к испанцам из-за девчонки, я скорее подниму мятеж, чем соглашусь следовать за ним".
Кровь прилила к лицу Питта, и он быстро захлопнул журнал. Нет, сейчас не время ссориться с капитаном. Что бы не случилось в прошлом, сейчас они должны быть вместе и поддерживать друг друга. Да, Питер сильно рискует из-за этой испанки... Может быть, поэтому он так печален? Питт снова вздохнул и направился на палубу. Изящная фигура капитана выглядела ещё более одинокой на фоне суетящихся вокруг такелажа матросов. Уоллес приблизился и тронул Сильвера за плечо.
- Прости меня, Питер, - произнёс он, - я слишком вспылил.
- Я не держу на себя зла, Питт, - улыбнулся капитан, - но очень надеюсь, что ты не будешь всю оставшуюся жизнь тосковать из-за Арабеллы Брэдфорд.
- А ты сам, Питер?
- Мы должны найти миссис Брэдфорд, - сухо произнёс он, - а потом...
Сильвер на мгновение задумался.
- Потом я должен вернуть то, что принадлежит мне по праву. Когда это произойдёт, тогда и буду искать себе достойную пару.
- Но сейчас? Ведь многие...
- Я не признаю отношений на один месяц или один год. Для меня возможен только законный брак. Пойми, это никак не связано с Арабеллой. У нас с ней никогда ничего не могло бы быть. Иди к себе, Питт. Мне надо немного побыть одному.
Капитан вновь отвернулся к фальшборту. Поняв, что разговор окончен, Уоллес медленно побрёл в сторону лестницы.
Глава 18. Испанские гранды
Наутро эскадра достигла малых Антильских островов. Лёгкий бриз наполнял паруса, а на невысоких волнах играли переливающиеся солнечные блики. Нэд Вольверстон, тем не менее, пребывал в крайне дурном расположении духа. Насупившись и заложив руки за спину, он прохаживался по баку взад и вперёд, бросая сумрачные взгляды то на следовавшие в авангарде суда, то на шкипера, занятого очередной шахматной головоломкой. Наконец, будто найдя решение долго мучившего его вопроса, он остановился.
- Эй, Натаниэл! - грозно выкрикнул Нэд, но уже через несколько мгновений на обеспокоенном лице невольно расплылась улыбка. Старина Хэндс со всей прыти рысил по шкафуту, едва заметно припадая на одну ногу. Взбежав по лестнице, ведущей на бак, шкипер перевёл дыхание и бодро отрапортовал:
- Слушаю, капитан!
- Да ладно тебе, приятель! - Вольверстон всё ещё улыбался, но в голосе его звучала тревога, - я ведь просто потолковать хотел об одном деле. Взгляни сюда!