Человек поднял глаза с тем же безразличным выражением на лице.
– Да, господин, – сказал он.
– Прыгни с парапета, Абу.
– Да, господин.
Смуглый телохранитель встал с колен. Задержавшись только на мгновение, чтобы поклониться своему хозяину, он подошел к низкому бортику, спрыгнул на узкую лесенку, ведущую на выступ стены, вскинул руки вверх, словно призывая своего Бога, хотя его "Бог" стоял рядом, и бросился в пропасть.
На секунду, как показалось Филиппу, он застыл в воздухе, как огромный парящий над землей орел, а потом тело его, медленно переворачиваясь в воздухе, сверкая белизной развевающихся по ветру одежд, полетело вниз, раскинув руки и ноги, словно тряпичная кукла, с которой Филипп сражался в Бланш-Гарде в детстве.
Жильбер отшатнулся от парапета с криком ужаса, закрыв лицо руками. На лицах замерших чернокожих стражей не дрогнул ни один мускул – они следили лишь за Филиппом и Жильбером. Несчастный телохранитель, бросившийся в пропасть ради прихоти своего господина, для них просто не существовал.
Филипп с трудом подавил в себе приступ тошноты и, оторвав взгляд от зияющей черной пасти пропасти, медленно повернулся к Старцу, постаравшись придать своему лицу выражение вежливого удивления.
Шейх даже не взглянул в пропасть, где только что погиб его слуга. Он не сводил глаз с Филиппа.
– Вот, теперь вы сами увидели, сир Филипп, – все тем же мягким голосом сказал он.
– Впечатляюще, – заметил Филипп.
Он смотрел в эти зеленые глаза, стараясь разглядеть в них ответ на его невысказанный вопрос. И ему показалось, что он увидел то, что ему было нужно: мелькнувшую на мгновение где-то в глубине взора Старца искру уважения.
– Мне кажется, вы станете для меня незаменимым слугой, сир Филипп, – сказал Старец.
– Сомневаюсь, – без всякого выражения в голосе ответил Филипп, в душе порадовавшись, что он стоял сложа на груди руки и его собеседник не заметил, как сжались его кулаки. Как бы он хотел, скинув маску принужденной вежливости, со всей страстью своей неукротимой натуры, которую все же за последние годы научился укрощать, – схватить это воплощение зла и жестокости и, подняв высоко над головой, швырнуть его через парапет, вслед за его несчастным покорным слугой, который, не задумываясь, бросился на безжалостные скалы пропасти. Но он понимал, что одно малейшее движение – и чернокожие стражи схватят его прежде, чем он успеет дотянуться до безумного Старца.
– Что ж, посмотрим, – сказал Старец. – Но можете быть уверены в одном, сир Филипп: если вы откажетесь выполнить мой приказ, я позабочусь о том, чтобы вы уже не смогли выполнять приказы никого другого.
Резко повернувшись спиной к Филиппу, он пошел прочь.
Глава 12
КРЭК ДЕ ШЕВАЛЬЕ
Эскорт убийц, которых Старец Горы послал показать им дорогу, возвратился назад, в Орлиное Гнездо, и дальше Филипп и Жильбер поехали одни. До Крэка, как им сказали, оставалось еще десять миль. Если они будут все время ехать по тропинке, вьющейся меж лощин и оврагов, то скоро увидят широкую дорогу, на которой располагалась крепость госпитальеров.
Они ехали молча. Жильбер не, мог говорить, все еще переживая ужасную сцену гибели слуги Старца, и никак не мог отделаться от ощущения, что их преследуют убийцы. Филипп был уверен, что Старец не стал бы посылать за ними шпионов. Он не собирался исполнять ни одного из условий, навязанных ему Старцем, но сознавал, что жизнь его находилась отныне в руках этого безумца, и это сознание терзало его душу.
– Всадники! – вдруг воскликнул Жильбер.
Филипп, привстав на стременах, увидел блестящую на солнце сталь доспехов, но в это время военный отряд скрылся за одним из бесчисленных холмов.
Наконец ему удалось стряхнуть с себя мрачную, задумчивость. Эти люди, должно быть, рыцари-госпитальеры, но в равной мере они могут оказаться и турками. Если это так, он будет сражаться до конца. На этот раз их не смогут окружить. Лучше погибнуть в бою, чем однажды ночью получить нож в спину.
Рассудив так, он вытащил свой меч из ножен, его примеру последовал и Жильбер – ассасины снабдили его оружием. К сожалению, все, что они успели разглядеть, это то, что всадников было слишком много. Может быть, разумнее будет спрятаться и принять сражение только в крайнем случае?
– Подожди, – сказал Филипп, бросив меч в ножны и направляясь к месту, где начиналось небольшое ущелье. Скалы там были достаточно высоки, чтобы за ними могла укрыться крупная лошадь.
Там они спешились и привязали коней. Филипп снова вытащил меч, в первый раз с тех пор, как они покинули Дамаск, чувствуя себя на своей территории. Теперь до их слуха долетал тяжелый топот, сопровождавшийся стуком подков по каменистому грунту и звоном кольчуг. Через несколько мгновений всадники поравняются с ущельем.
И вдруг совершенно неожиданно позади Филиппа громко заржал его конь, едва не оглушив своего хозяина. Филипп тихо выругался. Со стороны дороги он услышал высокие звуки трубы и крики. Что же, им опять не повезло.
Филипп увидел у входа в ущелье двух всадников, прижимающихся к скалам с обеих сторон. Присмотревшись, он вскочил на ноги и принялся размахивать руками, несколько раз хрипло и громко крикнув, чтобы привлечь к себе внимание всадников: он узнал черные, свободного покроя плащи с белыми крестами на них. Рыцари-госпитальеры.
Всадник, ближайший к ним, заметил его и развернул к нему своего коня.
На всем скаку он начал вынимать из ножен меч, укрывшись за длинным щитом.
Филипп, увидя такое поведение всадника, бросил свой меч на землю и снова закричал. Наконец госпитальер рассмотрел на нем кольчугу и доспехи, которых никогда не носили иноверцы, и перевел коня на спокойный шаг, подняв свой меч над головой в знак приветствия.
Через несколько секунд Филипп с Жильбером очутились в кольце крестоносцев ордена госпитальеров, с искренним любопытством рассматривающих новых гостей. У Филиппа не было его плаща с гербом, а христианские рыцари не прогуливаются верхом по горам севера теперь, когда королевства Иерусалимского больше не существовало.
Один из госпитальеров снял с себя шлем и выехал вперед. Это был мужчина средних лет, незнакомый Филиппу, хотя Филипп знал в лицо почти всех рыцарей ордена.
– Кто вы? – с любопытством спросил он.
– Я Филипп д'Юбиньи, а это – Жильбер д'Эссейли.
– Д'Юбиньи, д'Эссейли! – госпитальер соскочил с коня. – Мы ждали вас, сир Филипп. Вы встретили де Витри в Дамаске? Мы думали, вы приедете еще несколько дней назад.
– О-о, мы заблудились в горах, – уклончиво ответил Филипп, и его не стали ни о чем расспрашивать. Жильбер тоже смолчал, поскольку Филипп предупредил его, чтобы он ничего не рассказывал об ассасинах. Христиане так боялись этой секты, что, если кому-нибудь приходилось столкнуться с ассасинами, этому человеку переставали доверять даже самые близкие ему люди.
– Я Хью де Каймонт, – сказал госпитальер. – Вы не помните меня, мессир Филипп. Но я видел, как вы дрались с де Ножентом у купальни Силоам.
По дороге в Крэк госпитальеры буквально засыпали Филиппа и Жильбера вопросами. Филипп понял, что ему придется в ближайшем будущем рассказывать о своих приключениях бесчисленное количество раз.
Тропинка, по которой они ехали, скоро превратилась в широкую дорогу, и в конце ее показался замок Крэк. Странно было видеть столь величественное и прекрасное создание рук человеческих в этой безлюдной пустыне, среди песка и белых камней. В лучах солнца сверкали белые стены и круглые башни, странно сочетавшиеся с красноватой пылью земли, с пурпурными вершинами Ливанских гор, видневшихся на горизонте, и с темно-голубым небом Востока.
Филипп часто слышал рассказы о замке Крэк, о его огромных размерах и неприступности, больших кладовых и казармах, в которых размещалось более тысячи человек. Но теперь, подъехав ближе, он в растерянности натянул поводья, остановив коня, – настолько он был поражен, увидев эту знаменитую крепость своими глазами.
Посередине широкой долины, в которой стоял замок, возвышался холм, с искусственно срезанными склонами, чтобы затруднить врагам доступ к стенам. И именно на вершине этого холма когда-то давно госпитальеры решили заложить свою крепость – самый большой замок в мире, высшее достижение военно-строительного искусства крестоносцев, сооруженный с такой любовью и тщательностью, что ему еще не один век предстояло удивлять и радовать глаз сторонников ордена и повергать в уныние его противников.
По мере приближения к замку вырисовывались все новые детали. Филипп смог рассмотреть очертания наружной стены: толстое белоснежное кольцо стен с плоским верхом, с круглыми башнями, расположенными на равном расстоянии друг от друга. За стеной возвышался корпус самого замка – сложное сооружение из огромных стен и башен.
Сопровождающие их госпитальеры объехали замок с восточной стороны, где склон оказался не такой крутой. Переехав ров по откидному мосту, который тут же за ними подняли, они остановились у высоких, окованных сталью ворот, ожидая, пока они откроются. Филипп въехал в крепость вслед за де Каймонтом и оказался в крытом каменном коридоре, представляющем собой что-то вроде перемычки между сторожевой надвратной башней и главным корпусом замка. Они ехали по петляющему то вправо, то влево коридору, пока не поднялись на самую вершину холма, и наконец, миновали последние ворота, за которыми начинался внутренний двор крепости.