28. Об ударе шпагой и о лице в толпе
Мы бросили якорь с южной стороны, напротив небольшой деревушки под названием Гринвич, которую Саймон знал, как собственную ладонь, и вскоре заметили, что наше прибытие вызвало на берегу немалое замешательство. Видно было, как люди сбегаются к воде и целая толпа собирается у большого продолговатого здания, одного из королевских дворцов, как объяснил Саймон, и мы отсалютовали ему выстрелом из пушки и приспустив наши флаги.
Убрав паруса, мы с Саймоном спустили на воду маленькую лодку, избежавшую повреждений во время шторма, и, поскольку сэр Джаспер не мог сойти на берег из-за своей больной лодыжки, а Саймон не хотел оставлять его одного с пленными испанцами и Базаном на борту, пришлось мне отправляться с новостью о нашем призе, чтобы зарегистрировать его в судовом реестре, ибо я давно понял, что все дела следует исполнять "аккуратно, честно и со старанием", как говорится в Писании. Сэр Джаспер был ужасно огорчен необходимостью оставаться на борту, так как он очень любил находиться в центре внимания и быть первым глашатаем новостей, однако я сказал, что так ему и надо и что Бог наказал его за попытку сорвать мой флаг; в конце концов маленькому рыцарю пришлось смириться с неизбежностью и извлечь из нее как можно больше выгоды. Саймон подробно объяснил мне, что я должен делать и куда пойти, а сэр Джаспер, прежде чем я оттолкнулся от борта, вручил мне небольшой кошелек с деньгами, который он нашел в ящике стола в капитанской каюте.
- Ради Бога, Джереми, - взмолился он, - раздобудь мне, если сможешь, коробку романтизированной помады, потому что эти варвары-испанцы при завивке усов обходятся лишь собственными слюнями и больше ничем, а мои прежние запасы уже кончились!
Я рассмеялся и пообещал доставить ему все, что он пожелает, после чего вставил весла в уключины и направился к широким каменным ступеням на берегу, спускающимся к самой воде. Подплыв поближе, я, к моему немалому изумлению, увидел рядом со ступенями большую черную барку, пышно декорированную шелковыми тканями, сверкающую позолотой и украшенную тонкой резьбой; подле нее были пришвартованы еще две, поменьше и не так богато разукрашенные. Роскошный балдахин из плотной пурпурной материи прикрывал корму барки, на которой находились всего два человека: один из них, хмурого вида здоровенный увалень, стоял на носу с тяжелым веслом в руке, следя за тем, чтобы барка не колотилась о нижнюю ступеньку причала. Когда я подогнал сюда лодку и зацепил швартовый конец за врезанное в гранитный парапет кольцо, он сердито обернулся ко мне.
- Эй, держись-ка отсюда подальше, деревенщина! - окликнул он меня.
- Сам катись отсюда подальше! - огрызнулся я.
Он замахнулся на меня веслом, но я вовремя перехватил его и, дернув на себя, заставил парня потерять равновесие и кубарем свалиться в реку. Он поднялся из воды, отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит, но я больше не обращал внимания ни на него, ни на других, а, привязав лодку, шагнул из нее на широкие ступени лестницы. Но, пока я занимался всем этим, а злополучный лодочник выбирался из воды, промокший до нитки и проклинающий меня почем зря, где-то поблизости раздались звуки фанфар, и, к моему ужасу, на верхней площадке лестницы появилась яркая красочная процессия. Едва я успел отступить в сторону, толпа окружила меня так, что на широком спуске к воде просто некуда было деться от нарядных дам и кавалеров, среди которых я, обросший щетинистой бородой, грязный, нечесаный, в разорванном платье, выглядел последним бродягой.
- Дорогу! Дорогу королеве! - послышался крик, сопровождаемый очередным трубным звуком фанфар. Вперед вышли два герольда, и за ними потянулась длинная цепочка людей; однако я был настолько ошеломлен и захвачен врасплох, что стоял неподвижно посреди широких ступеней, точно каменный истукан, пока до меня не донесся резкий голос:
- Что это значит, сударь? Так-то вы обращаетесь с моими верными слугами?
Я поднял глаза и понял в ту же минуту, что нахожусь в присутствии Елизаветы, королевы Англии. К счастью, у меня хватило присутствия духа, чтобы прийти в себя и низко поклониться, после чего я прямо взглянул на нее, так как знал, что не совершил никаких поступков, которых мог бы стыдиться. Королева была женщина высокая, очень величественная и красивая к тому же, однако в глазах у нее не было ни капли милосердия или сострадания; взгляд их был гордый и высокомерный, что очень шло ее удлиненному и суровому липу и соответствовало представлению о женщине, руководившей государством. Лоб у нее был высокий, нос прямой и четко очерченный, губы тонкие, а подбородок маленький, острый и выдающийся вперед. Она была явно рассержена, и яркие пятна гневного румянца выступили на ее щеках, когда она, стоя на ступенях причала, нетерпеливо постукивала по камню ногой в изящной туфельке. Я не могу сказать, как она была одета, но вспоминаю огромный веерообразный воротник, окружавший ее шею, и сверкание усыпанной драгоценностями застежки, придерживавшей спереди ее плащ. Я глядел на нее в оцепенении, пока она не нахмурилась и не повторила вопрос более суровым тоном.
- Умоляю простить меня, Ваше Величество, - сказал я, ибо время, проведенное вместе с сэром Джаспером, не прошло для меня даром и я имел представление о том, как подобает вести речь с коронованной особой. - Но здесь свободная страна, а вон тот парень попытался помешать мне высадиться на берег.
- И тут вы решились на самоуправство?
Не зная, что ответить, я промолчал.
- Откуда вы здесь появились, сударь?
- Мы только что бросили здесь якорь, - сказал я, обернувшись и указывая на "Санта-Марию", стоявшую посреди реки.
- Что такое? - воскликнула королева. - Судно с английским флагом, поднятым над испанским?
- Совершенно верно, Ваше Величество.
- А что это за флаг на корме?
- Крест святого Андрея, с позволения Вашего Величества.
- Перестаньте донимать меня загадками, сударь! - сердито сказала она. - Извольте объяснить все по порядку! Нет-нет, - добавила она в ответ придворному кавалеру, что-то тихо проговорившему ей на ухо. - Я хочу услышать обо всем здесь, и немедленно!
Стараясь по мере сил, я, запинаясь, вкратце изложил историю, начиная с того момента, когда нас захватили в плен в Тринидаде, и кончая штормом, едва не погубившим "Санта-Марию" у берегов Англии; однако я предусмотрительно не стал называть сэра Джаспера по имени, чтобы не навлечь на него неприятности; он как-то признался мне, что не слишком уверен в благосклонном приеме при дворе.
- Как! - удивленно сказала королева, выслушав меня до конца. - Вы хотите уверить меня, будто с двумя товарищами захватили хорошо вооруженное и оснащенное испанское судно и привели его сюда?
- Именно так, Ваше Величество, - с упавшим сердцем виновато проговорил я.
- Поистине, - сказала она, - эту историю следует выслушать со всеми подробностями! Как ваше мнение, джентльмены?
Одобрительный ропот пронесся по толпе, тесно сгрудившейся вокруг, поскольку каждому хотелось придвинуться поближе, чтобы получше меня рассмотреть.
- Ваше имя, сударь? - спросила королева.
- Джереми Клефан, - ответил я.
- Ничего подобного! - возразила она.
Я с удивлением взглянул на нее.
- Ваше Величество ошибается, - осмелился я заметить.
- Ничего подобного! - снова повторила она, загадочно улыбаясь уголками очаровательных губ.
Я уставился на нее, не понимая, к чему она клонит, а толпа придворных захохотала над моим испуганным и озадаченным выражением.
- На колени, сударь!
Я повиновался, не зная, что и подумать, а она вытащила шпагу у одного из кавалеров и довольно сильно огрела ею меня по спине.
- Встаньте, сэр Джереми Клефан! - произнесла она громким голосом, чтобы все могли ее слышать.
Я поднялся на ноги, с трудом веря в то, что это не сон, который сейчас развеется как дым, и я очнусь на палубе "Санта-Марии", заснув от усталости на вахте, уцепившись за рукоятки штурвала. Но нет! Все это оказалось явью, ибо тот же голос проговорил;
- Жду вас завтра при дворе, сэр Джереми, так как хочу подробнее услышать о ваших подвигах, и не забудьте захватить с собой и ваших товарищей. А теперь потрудитесь пропустить меня. Помните, однако, что если вы солгали, то потеряете титул и голову в одно и то же время!
- Н-но, Ваше Величество… - запротестовал я, пораженный внезапной мыслью.
- Ну, что еще? - нетерпеливо спросила королева. - Или рыцарское звание вас чем-то не устраивает?
- Это честь, о которой я не смел и мечтать, - решительно ответил я, - но, с позволения Вашего Величества, я шотландец.
Мой ответ вызвал громкий хохот собравшихся, и королева снова улыбнулась своей загадочной улыбкой.
- Ах! - сказала она. - И это все? Вы хотите уверить меня, будто шотландцы не умеют лгать? Или считаете, что английский дворянский титул недостаточно хорошо для вас? Что ж, мы попросим нашего племянника в Шотландии подтвердить наше решение, вы - как в Шотландии называют упрямцев?
Высокий мужчина в черном, с седыми волосами и умным, проницательным лицом быстро подсказал:
- Они их называют занудами, Ваше Величество!
- Вот-вот, вы - занудливый шотландец; так что не забудьте явиться ко двору, иначе узнаете, как мы наказываем тех, кто обижает наших верных лодочников!
Я отвесил низкий поклон, что вызвало новый взрыв смеха, и отступил в сторону, и каждый из длинной вереницы проходивших мимо людей неизменно оборачивался и с удивлением глядел на меня.