Мало-помалу и отдельными урывками мне удалось выведать у Саймона историю его аферы с "Санта-Марией", и я в очередной раз получил возможность подивиться хитрости моего товарища и в не меньшей степени его отчаянной решимости, настойчивости и храбрости, граничащей с сумасбродством, каковые качества он, впрочем, в достаточной мере проявлял и раньше, во время своих прежних похождений.
Итак, оставив нас в долине к востоку от Порт д'Эспань, он проделал путь к югу вдоль подножия холмов и вошел в город, словно прибыл из Сан-Хосе или Сан-Фернандо. Вскоре он убедился, что "доны" посадили за решетку всех английских моряков, которые были захвачены врасплох благодаря предательству и содержались теперь в длинном низком деревянном сарае, носившем название "гауптвахта" и расположенном неподалеку от центра города. Им была обещана свобода, если они согласятся выдать цели и намерения их вожаков, но верные ребята отказались пойти на предательство - да впрочем, они и сами-то не так уж много знали о наших планах, - поэтому их до сих пор держали под замком.
Саймон решил переговорить с ними, однако сделать это оказалось непросто, потому что они весьма тщательно охранялись испанцами, которые, говоря откровенно, изрядно побаивались своих пленников, ибо в те дни один англичанин стоил троих "желтокожих", и "доны" даже не пытались выражать сомнение в справедливости такой оценки. Тем не менее старому разведчику не составило большого труда отыскать возможность передать команде "Фрэнсиса" весточку о том, что помощь близка. Он подпоил большинство сторожей, запер их в караульном помещении и поджег его, словно по несчастной случайности. Воспользовавшись суматохой во время тушения пожара и спасения из огня пьяных "донов", он отыскал отверстие в стене "гауптвахты" и переговорил с узниками. Они сообща поспешно составили план бегства и договорились, что Саймон придет сюда же на следующую ночь, но, к несчастью, на обратном пути он нарвался на Ионаса Сквобблза, несомненно стоявшего у истоков всех этих неприятностей. Негодяй заподозрил неладное, увидев долговязую фигуру незнакомого "дона", околачивающегося возле "гауптвахты", и, очевидно, узнал в нем того, кто постоянно наказывал его за подслушивание у двери, хотя Саймон и постарался изменить свою внешность, подбрив усы и бородку на испанский манер и нацепив черную повязку на косящий глаз.
Поняв, что он разоблачен, Саймон тут же изменил план, задумав сыграть на самых распространенных из всех человеческих пороков - на алчности и зависти. Отделавшись от соглядатая, он улизнул из города и отправился на "Санта-Марию", где отрекомендовался представителем испанской администрации, наделенным особыми полномочиями. Он предложил дону Педро Базану помочь ему арестовать и доставить в Испанию двух английских эмиссаров, которые затевают заговор с целью поднять восстание местных индейских племен против испанского владычества, для чего обманывают наивных и впечатлительных туземцев, демонстрируя им череп, якобы принадлежавший покойному императору ацтеков Монтесуме, наполненный драгоценными камнями, служащими им средством для подкупа и шантажа. Эти два английских шпиона, дескать, являются важными персонами у себя на родине, и за них можно получить неплохой выкуп, не говоря уже о том, что они обладают весьма ценными сведениями о тайнах английской дипломатии за рубежом. В качестве платы за услугу Саймон предложил Базану взять себе содержимое "черепа Монтесумы" и разделить с ним впоследствии сумму выкупа за "английских заговорщиков". Базан, под видом ученого-натуралиста, энтомолога и ботаника, сам не гнушавшийся сбором шпионской информации об английском флоте, охотно клюнул на эту приманку и, приставив к Саймону на всякий случай охрану, отправился с отрядом моряков за нами на берег. Все произошло в точности так, как говорил "испанский секретный агент"; более того, когда Сквобблз попытался нас отбить у матросов Базана, тот решил, будто за нас заступаются наши сообщники, и еще более укрепился в доверии к Саймону. Естественно, что после доставки нас на судно он тут же приказал сниматься с якоря, предоставив Саймону отдельную каюту на полубаке, а за мной и сэром Джаспером установил круглосуточный надзор, приставив к нам для этой цели своего верного слугу, черного "архангела" Габриэля.
Саймон не стал торопить события: видя, что с нами обращаются вполне прилично, он, опасаясь соглядатая-негра и боясь, как бы мы по неопытности не испортили ему всю игру, предпочел не посвящать нас в свои планы и держался отчужденно, но выждал время, пока "Санта-Мария" вплотную приблизится к берегам Европы, и исподволь приступил к исполнению своего замысла. Он как бы невзначай в беседе с матросами упоминал о несметных "сокровищах мертвой головы", которые Мигуэль и Базан якобы присвоили себе, завел знакомство с Альфонсо, капитаном мушкетеров, человеком алчным и завистливым, пользовавшимся большим влиянием среди команды, и показал ему свой драгоценный рубин, намекнув, что у Базана с Мигуэлем таких немало и он, Саймон, готов пожертвовать своим сокровищем, если окажется не прав. В дальнейшем спектакль начал развиваться по заранее намеченному сценарию, и мы все стали свидетелями его трагического финала.
Все это и многое другое, о чем у меня нет времени упоминать здесь, рассказал мне старый разведчик, и я видел, что, несмотря на страшное нервное напряжение и тревогу последних дней, ему была по сердцу азартная игра, затеянная им с ненавистными "желтокожими", и удовольствие от возможности лишний раз оставить их в дураках он ставил выше любой опасности и риска. И действительно, он посмеивался, а то и хохотал от души всякий раз, описывая нам ту или иную подробность своих похождений, да и не удивительно: в его изложении они выглядели так, что заставили бы лопнуть от смеха самого сурового святого из церковного календаря.
Что касается сэра Джаспера, то ему никогда не надоедало слушать истории старого моряка, и он клялся, что при случае расскажет королеве Бесс о каждом его трюке, поскольку Ее Величество, по его словам, любила в компании приятных кавалеров - таких, как он сам, например, - посмеяться над забавными проделками, особенно если они направлены против "донов", но только при условии их благополучного окончания или если развитие событий в них позволяло надеяться на подобный исход.
По милости Провидения целую неделю с небольшим стояла настолько хорошая погода, что даже самый привередливый брюзга не мог бы пожелать себе лучшей, и нам почти не приходилось менять паруса или вращать штурвал. Когда в конце концов на горизонте появился "Конец света", как обычно называют юго-западную оконечность Англии, мы вывели Базана на палубу, чтобы доказать ему тщетность всяких надежд на реванш. Он воспринял сей факт достаточно хладнокровно и невозмутимо пожал своими узкими плечами, насколько ему это позволяли руки, прибинтованные к туловищу.
- Признаю себя побежденным, - сказал он, - однако прошу не считать меня круглым дураком. У меня были сомнения относительно подлинности фальшивого испанца, ибо прошу меня извинить, но наша благословенная земля никогда еще не производила на свет людей с такой отвратительной рожей. Я специально предоставил вам двоим свободу передвижения по палубе и специально приставил Габриэля наблюдать за вашей игрой. Бедняга Габриэль!
- А каким образом вы заполучили негра себе в услужение? - полюбопытствовал сэр Джаспер, обожавший всякие ужасы и поспоривший со мной относительно обстоятельств, при которых Габриэль потерял язык.
- Это длинная история, - ответил Базан, - но если в двух словах, то мне удалось спасти его из лап черных дьяволов, отрезавших ему язык ради развлечения и собиравшихся пытать его дальше. И - карамба! - никогда в жизни я не совершал более выгодного поступка, потому что он верно и честно служил мне до конца своих дней; а теперь он мертв, будьте вы прокляты!
- Полегче-полегче, - возразил Саймон. - Его прикончили ваши собственные люди.
- Но благодаря вам! - огрызнулся испанец, снова вернувший самообладание после неожиданной вспышки ярости. - Вы отлично провели свою игру, однако я с вами еще поквитаюсь, хотя - клянусь непорочной Девой! - мне следовало перерезать вам глотки сразу же, как только я вас увидел!
- Благодарю за откровенность, - поклонился сэр Джаспер.
Базан не обратил внимания на насмешку.
- Помните, - усмехнулся он, - у вас, англичан, имеется поговорка насчет ложки и рта; оказавшись справедливой в одном случае, она может оказаться таковой и в другом!
С этими словами испанец невозмутимо повернулся к нам спиной и отправился в свою каюту.
- Крайне неблагодарная личность, - сказал сэр Джаспер. - Если вспомнить, что нам пришлось перетерпеть от "донов", то, похоже, мы совершаем преступление, оставляя его в живых! Надеюсь, однако, что его слова ничего не означают.
- Не знаю - не знаю, - озабоченно проговорил Саймон. - Горизонт выглядит не так, как обычно, а с юга надвигается тяжелая туча.
- Думаешь, будет шторм? - спросил я.
- Все может быть, приятель; поэтому слазай-ка наверх и убери паруса на всякий случай. Надо быть готовыми к любой неожиданности, хоть мы и потеряем скорость.