10. О команде галеры и о косоглазом незнакомце
Как только я почувствовал себя в безопасности, я свернул в боковую улочку и, не видя вокруг себя преследователей, со всех ног припустил по направлению к Лейту, где решил схорониться до тех пор, пока не сумею пробраться на борт какого-нибудь судна. Надо было спешить, поскольку я хорошо понимал, что рано или поздно истина выплывет наружу, хоть находка бумаг и удержит власти некоторое время на ложном пути, - во всяком случае я мог на это надеяться, пока дело будет оставаться в руках тупоголового мастера Беннета.
" Вот к чему привели все мои хитроумные идеи ", - думал я, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Вместо солидного вознаграждения, вместо славы и почета я превратился в запыхавшегося беглеца, возможно будущего изгнанника, если и вовсе не покойника; однако, подумав о последней возможности, я потуже затянул пояс и снова бросился бежать, благодаря Господа за то, что при мне моя добрая шпага и знание хитрого приема де Кьюзака.
Не прошло и часу с момента моего поспешного бегства из тупика Черных Братьев, как я уже стоял перед дверью маленькой таверны возле верфи в Лейте. По вполне понятным причинам мне не хотелось опять возвращаться в" Деревянную Руку ", где все напоминало бы о вчерашних трагических событиях и где меня слишком хорошо знали; здесь же всего несколько случайных прохожих остановились и поглядели мне вслед - то ли потому, что я приобрел громкую славу после убийства де Папильона, то ли из-за моей необычной фигуры, - не могу сказать, но выяснять этот вопрос мне было некогда да и ни к чему.
Я надеялся найти в таверне кого-нибудь из моряков, с кем можно было бы договориться о небольшом путешествии подальше от здешних мест, а о возможности попасть в очередную драку я и не думал. Поэтому я храбро толкнул дверь и шагнул через порог; при моем появлении я заметил, как хозяин за стойкой выпрямился и замер, пристально уставившись на меня, из чего я сделал заключение, что слух о моей схватке с французом уже распространился среди прибрежных кабаков.
За столом сидели двое мужчин, подобных которым мне до сих пор не доводилось видеть. Одежда выдавала в них моряков, но была более яркой и живописной и сидела на них с какой-то щеголеватой небрежностью. На ногах у них были высокие сапоги с широкими болтающимися голенищами.
У одного из них, плотного коренастого крепыша с густой черной бородой, висела на груди боцманская дудка на цепочке; второй был чрезвычайно толст, круглолиц и гладко выбрит, за исключением клочка редких светлых волос, торчавших над его двойным подбородком. Когда я вошел, чернобородый первым заметил меня.
- Иеремия! - заорал он во всю глотку. - Это еще что такое?
- Вы ошиблись, сэр, - сказал я, - но только самую малость: меня зовут Джереми.
- Шутник! - воскликнул чернобородый. - Шутник, клянусь святым Христофором Колумбом! Что это за фигура, Фил? Можешь определить?
- По-моему, квадрат, - ответил другой каким-то странным писклявым голосом. - Квадрат, но с придатками.
- Похоже, с касательными , - добавил бородач.
- Нет-нет - разве ты не знаешь, что касательные бывают только у окружности, тогда как…
- К черту всю эту дурацкую чепуху! - воскликнул чернобородый. - Касательные или некасательные, квадрат, окружность или спутанный буксирный канат - вы должны выпить с нами, сэр!
- Это, - возразил я, - зависит от того, что вы пьете.
- Разборчивый малый, я вижу, - сказал бородач. - Впрочем, я и сам не знаю, что мы пьем, да и не забочусь особенно. Вино как вино и глотку смачивает изрядно - чего еще нужно? - И он налил мне полный бокал из стоявшей рядом с ним фляги.
Не желая ударить лицом в грязь, я единым духом осушил бокал; мне показалось, будто в нем был налит жидкий огонь, поскольку до сих пор я и понятия не имел, что такое чистейший ром.
- Ну? - спросил бородач. - Как тебе понравилось наше вино?
- Превосходное! - прохрипел я, с трудом переводя дух и стараясь удержать выступившие на глаза слезы.
Оба моряка закатились от хохота.
- Молодец! - сказал чернобородый. - Будь у тебя столько же силенок, сколько выдержки, я бы взял тебя к себе, потому что ты, парень, пришелся мне по сердцу!
Поняв, что передо мной открывается возможность выбраться из всех моих трудностей, а может быть и из самого Лейта, я невозмутимо заметил:
- Сила еще не самое главное, джентльмены; но, может быть, вы сумеете повторить такой фокус?
С этими словами я взялся обеими руками за край стола и, поднатужившись, приподнял его перед собой вместе со всем, что на нем стояло.
- Иеремия! - изумленно воскликнул чернобородый.
- Quod est demonstrandum , - пропищал второй.
- Послушай, - спросил бородач, - а со своим свиноколом ты тоже умеешь управляться? - и он указал на мою шпагу.
- Управляться? - вмешался трактирщик, глазевший на меня с широко раскрытым ртом. - Да ведь это же тот парень, что прикончил французского забияку, о котором я вам рассказывал!
- Черт побери! - стукнул кулаком по столу бородач. - Неужели правда? Тогда слушай: я - капитан Хью Дизарт, честный негоциант и судовладелец; вот он - Фил Бартлоу, самый достойный и, если угодно, самый толстый из всех штурманов, когда-либо топтавших палубу судна. У нас отличная галера, готовая к отплытию, и добрые веселые ребята в команде. Как насчет того, чтобы присоединиться к нам?
В голове у меня шумело и кружилось от выпитого рома, но я старался держаться изо всех сил.
- Я умею управляться с парусным ялом, - сказал я в ответ, - но ничего не смыслю в больших судах.
- И не научишься, пока не поплаваешь на них, - сказал человек, назвавшийся Дизартом. - А вот Фил сможет помочь тебе постичь все, начиная от понятия, что такое окружность, до умения ходить по реям с закрытыми глазами! - И он с довольным видом громко захохотал.
- А что т-такое окружность? - заплетающимся языком пробормотал я.
- Окружность, - ответил толстяк, прищурив один из своих тусклых бледно-голубых глаз, отчего все лицо его перекосилось, приобретя лукаво-насмешливое выражение, - есть замкнутая кривая, равноудаленная от центра и пустая внутри.
- Наподобие головы некоего Фила Бартлоу, например, - добавил чернобородый.
- Старая шутка! - поморщился толстяк. - Не мог придумать чего-нибудь поновее? От нее за милю несет мертвечиной!
- Как и от тебя когда-нибудь, Фил.
- Типун тебе на язык! Раскаркался не ко времени!
- Кстати, о времени, - серьезно заметил бородач. - Вино выпито, и пора идти. Что ты скажешь о моем предложении?
- А чем вы торгуете? - поинтересовался я, пытаясь поддержать приятную беседу.
- Разнообразным товаром, - ответил чернобородый. - Товар ведь постоянно меняется, не так ли, Фил?
- Верно, верно, - подтвердил толстяк. - От английских окороков до голландского сыра и норвежских шкур.
- Ну так как? - спросил капитан Дизарт. - Присоединяешься к нам? Как сказал поэт:" Жизнь у нас одна, так пей ее до дна!"Но что там за грохот?
За стеной послышался цокот лошадиных подков и вслед за этим громкий стук в дверь, которую я, войдя, запер за собой.
- Полагаю, джентльмены, - виновато улыбаясь, проговорил я, - это за мной. Но уверяю вас, я всецело с вами!
- В таком случае сюда! - сказал Хью Дизарт и, распахнув окно в задней стенке таверны, выскочил наружу; мы последовали за ним, причем толстый штурман, пыхтя, едва не застрял в узком оконном проеме. Я с удивлением обнаружил, что ноги почему-то перестали мне повиноваться, то и дело подкашиваясь и норовя увильнуть куда-то в сторону. Оба мои спутника подхватили меня под руки, и мы, оставив здание таверны, между собой и теми, кто шумел у входной двери, бросились бежать к береговому причалу, расположенному в полусотне ярдов отсюда, где стояла лодка, привязанная к железному кольцу на швартовой тумбе.
Мы были уже почти на полдороге к нашей цели, когда нас обнаружили, и толпа, возглавляемая человеком верхом на лошади, пустилась за нами в погоню. Всадник, несомненно, догнал бы нас, если бы Дизарт не выхватил из-за кушака пистолет и не выпалил в него, попав в лошадь, которая споткнулась и упала.
В следующее мгновение мы добежали до лодки, вскочили в нее, обрубили швартов и налегли на весла, оставив на берегу орущую и приплясывающую в бессильной ярости толпу преследователей.
- Ха-ха! - смеялся Дизарт. - Вот эта забава мне по душе! Честному торговцу редко приходится участвовать в сражениях и кровопролитии, а ведь каждый истинный мужчина тоскует по ним, и даже наш достопочтенный штурман тоже!
- Боже сохрани! - возмущенно пропищал толстяк. - Я испытываю к ним отвращение!
- Они отправились за лодкой, - сказал я.
- В таком случае следует приналечь на весла, мастер Джереми. Как, кстати, твое второе имя?
- Клефан.
- Недурно звучит, - одобрил толстый штурман.
- А почему, мастер Клефан, кому-то понадобилось устраивать за тобой погоню?
- Вы забыли, - сказал я, - что вчера я убил француза.
- Так-так, - проговорил чернобородый. - Ну что ж, зато теперь ты в полной безопасности. А вот и наша галера, - он указал на длинное, низко сидящее в воде судно, выкрашенное в темно-зеленый цвет, с двумя мачтами и далеко выступающими за борта реями с натянутым на них большим парусом.