Платона вдавило в пол, желудок выскочил в горло и придавил язык к нёбу. Потом давление ослабло, совершенно не эстетично заскрежетали включившиеся наконец аварийные механические тормоза, и лифт не особенно плавно, зато медленно продолжил свое движение.
– Спуск в Дит не удался, – пробормотал Атлантида и промокнул платком лоб. – А кто-то клялся, что антигравитационные системы практически не выходят из строя.
А ведь он утром еще вспоминал о той аварии… Случайность? Теперь Платону стало по-настоящему нехорошо.
Створки лифта раскрылись.
Служитель в сине-белой форме, цветом лица схожий с “mamillaria blossfeldiana”, слегка заикаясь, пробормотал:
– Со счастливым спуском…
– Благодарю…
Чтобы выйти из лифта, Платону пришлось опереться на незаменимую тросточку. Пред глазами у него все плыло. Атлантида перевел взгляд со швейцара на стоящую в стороне парочку, затем на пожилую даму в кружевной кофточке. Каждый ему казался убийцей. Археолог уже поднес к губам руку с сервисным браслетом, собираясь шепнуть: “Полиция”. Но передумал. Может быть, потому, что в кармане у него лежал золотой кош.
"Меня хотели убить, – сказал он сам себе. – Как это банально. Терпеть не могу банальности”.
Но из-за чего? Неужели из-за статуэтки стоимостью в десять тысяч кредитов? Быть такого не может. На Земле-дубль из-за таких сумм не совершают преступлений.
Тогда из-за чего?
На обратном пути в гостиницу Платон не отважился сесть в антигравитационное такси. Вдруг оно обрушится вниз, как лифт несколько минут назад. Атлантида потащился пешком. Впрочем, пешие прогулки для археолога – вещь не такая редкая. Только пейзаж другой, синеву неба не загораживают небоскребы. Рассольников поднял голову… Прямо на него несся сверху элипсоид такси-антиграва. И судя по черному обгорелому днищу, антигравитационная подушка выключилась и не желала включаться. Платон не стал раздумывать, в чем дело, – метнулся вперед, перекувырнулся через голову и влетел рыбкой в распахнутую дверь какого-то магазинчика. Небьющиеся оконные стекла запели на разные голоса под градом осколков, защитная мембрана входной двери выгнулась буквой “С” – в нее въехал нос развалившегося корпуса антиграва. Фонтан желтого огня вырвался из оторвавшейся хвостовой части машины, и сразу же стекла и мембрана двери сделались дымчатыми.
Хозяйка магазинчика смотрела на горящие обломки такси и беззвучно шевелила губами. Профессор сидел, привалившись спиной к стойке, и не торопился вставать.
– Вы случайно не торгуете антиквариатом? – зачем-то спросил Платон.
– Не-е-ет… – едва слышно выдохнула женщина.
7
Атлантида принимал ионно-гравитационно-контрастный душ и как раз подставлял тело под холодные струи воды – то есть подходил к последнему этапу процедуры, когда приятный голос компа изрек:
– Новое сообщение. Поступило от господина Монтеня.
– Да, лучше бы здесь была живая женщина, – пробормотал Платон, подставляя лицо под холодные струи.
– Приказ не понят. Я должна расшифровать сообщение или нет?
– Расшифруй, дурочка, – в этот раз он был настроен миролюбиво.
– “Имеется золотой узкогорлый кувшин. Узор частично совпадает с узором немертейской керамики. Возраст около четырех тысяч лет”. Монтень, в отличие от Руфуса, был осторожен, фальшивок не приобретал. Если он говорил – четыре тысячи лет, значит, так оно и есть. А Третье Царство Немертеи существовало как раз в этот период. А еще… Да, да, еще магазин антиквариата господина Монтеня находился в том же квартале, что и “Индепенденс”. Разумеется, Платон поступаeт неосмотрительно, покупая еще одну золотую вещицу.