- Вы ошибаетесь. Я такой же, как и вы, рыцарь-тамплиер со всеми его правами и обязанностями, дорогие братья. А что до моего "искусства фехтования", оно вряд ли оказалось бы высоким, случись мне подраться на мечах с каждым из вас. О моём умении стрелять из лука я вообще не хочу говорить. Своим искусством обращения с этим оружием вы бы превзошли любого.
- Однако тамплиерская спесь у тебя уже имеется, - заметил Герольт.
- Невежде и жемчуг кажется камнем, - мгновенно отразил атаку Тарик эль-Харим словами левантийской пословицы. Улыбка на его смуглом лице стала ещё ярче.
- Если ты действительно тамплиер, то почему не носишь обязательного плаща? - поинтересовался Морис.
- Потому что он сгорел, и у меня не было возможности обзавестись новым, - спокойно ответил Тарик эль-Харим. - Сообщаю вам о своём месте в ордене: я вхожу в отряд тамплиеров из крепости Тортоза. В Аккон мы прибыли по приказу нашего комтура. Мы оказались здесь незадолго перед тем, как вокруг города замкнулось кольцо мамелюков. Если же вы все ещё сомневаетесь в моих словах, давайте я познакомлю вас с моим командиром Пьером де Виньоном. Но сейчас нам надо позаботиться об этом толстяке и его дочерях!
Герольт и Морис переглянулись. Этот левантиец, вовсе не похожий на отпрыска рыцарского рода и даже не носивший христианское имя, был, тем не менее, рыцарем-тамплиером!
8
Они вытерли оружие об одежду одного из лежавших ничком грабителей, вложили его в ножны и поспешили к жертвам гнусного нападения.
Юная, едва ли достигшая шестнадцатилетнего возраста девушка без чувств лежала возле заднего колеса телеги, к которому были привязаны её руки. Вероятно, она потеряла сознание при виде зарубленного насильника, упавшего в грязь к её ногам.
Морис рывком отбросил от неё труп и опустился перед ней на колени, разрезал верёвки и прислонил её к телеге. Длинные волнистые волосы блондинки, с которых рука насильника сорвала голубую шёлковую повязку, он мягко отбросил с лица на затылок.
- Мадемуазель! - он похлопал ладонью по бледным щекам девушки. - Худшее позади, сражение окочено. Не надо больше бояться этого сброда! Вы меня слышите?
- Я принесу воды! - крикнул Тарик эль-Харим и побежал к колодцу. - Глоток холодной воды и влажный платок порой творят чудеса!
А Герольт был уже около маленькой девочки, которая припала к телу своего отца, лежавшего без сознания. Девочка прижимала голову к его груди, хваталась за его одежду и кричала:
- Его убили! Папу убили! Они убили папу!
Слезы градом катились по её щекам.
- Твой отец не убит! Он всего лишь потерял сознание от удара! - утешал девочку Герольт в надежде, что он не ошибается. Из раны в голове лежавшего купца капала кровь, но едва ли она могла стать причиной смерти. И вдруг Герольт с облегчением услышал стон раненого.
- Смотри, он жив! - крикнул Герольт девочке. - Сейчас он придет в себя. Все будет хорошо. Так что больше не плачь. Твой отец обязательно поднимется.
И, чтобы отвлечь девочку, он спросил:
- Скажи-ка, на какое имя ты отзываешься? - он вспомнил имена, которые произнёс купец перед началом схватки. - Беатриса или Элоиза? Одно имя прекрасно так же, как другое…
- Элоиза… Беатрисой зовут мою старшую сестру, - ответила девочка, все ещё всхлипывая. Однако в её голосе уже послышалась надежда. Она выпустила одежду отца из рук и подняла голову, чтобы взглянуть на него собственными глазами.
Отец действительно был жив. Гюстав Гранвиль со стоном приоткрыл глаза, схватился за голову и попробовал привстать, но это ему не удалось.
Герольт помог ему подняться настолько, чтобы он смог облокотиться на стену дома. Купец с искажённым болью лицом бросил на своего спасителя помутившийся взгляд.
- Они… они ушли? - отрывисто спросил он. Рука купца скользила по голове младшей дочери, которая прижималась к нему и продолжала всхлипывать.
Герольт кивнул.
- Двое, как видите, за своё преступление поплатились жизнями. - Он указал на мёртвых бандитов, лежавших в пыли внутреннего двора. - Другие предпочли убежать.
На лице раненого появилось недоверчивое выражение.
- Вы втроём обратили банду в бегство? Благослови вас Господь за ваше мужество и искусство. Не хочу даже думать, что случилось бы, если бы Всевышний не направил вас сюда вовремя!
Купец дотронулся до раны на голове и тут же отдёрнул руку: прикосновение вызвало нестерпимую боль.
- Не волнуйтесь, это всего лишь лёгкое ранение. Скоро ваша рана заживёт, - успокоил его Герольт. - Какое-то время у вас будет болеть голова, но только и всего. Скажите, где в доме можно найти чистые платки. Мы очистим вашу рану и наложим повязку, чтобы она не воспалилась.
- В одном из ящиков на телеге лежат простыни и скатерти, дорогой господин тамплиер! В сундуке с цветной росписью, - сказал Гюстав Гранвиль и озабоченно посмотрел на телегу. - Но скажите, как Беатриса? Что эти негодяи сделали с моей старшей дочерью?
- Можете быть спокойны. Не случилось ничего, что могло бы повредить её доброму имени. Она храбро защищалась. Можете гордиться ею, господин Гранвиль, - заверил Герольт купца. Ведь обесчещенную дочь купца могло ожидать печальное будущее.
- Да будут благословенны Матерь Божья и покровитель тамплиеров! - проговорил Гранвиль, осеняя себя крестом.
Тем временем Морис побрызгал в лицо девушки холодной водой, омочил её лоб. Девушка тут же пришла в себя и смущённо посмотрела своими светло-голубыми глазами на коленопреклоненного тамплиера.
- Что… что произошло? - забормотала она слабым голосом, тревожно оглядываясь.
- Вы в безопасности, дорогая! - умиротворённо произнёс Морис и взял руку девушки. - Никто не сделает вам ничего плохого, даю слово тамплиера. Мы прогнали бандитов.
Беатриса Гранвиль пробормотала слова благодарности, встала и начала смущённо оправлять изрядно помятое платье. Краска медленно возвращалась на её прелестное лицо.
- Скажите ваше имя, сударь, - попросила она.
- Морис де Монфонтен, - представился тот и изысканно поклонился. Всё это было похоже на то, как если бы Морис посылал прощальный знак уважения даме, ради которой он выходил на поединок, обвязав её платком копье. И не менее изысканным жестом он указал на своих товарищей:
- А это мои собратья по ордену Герольт фон Вайсенфельс и Тарик эль-Харим, которые помогали мне в битве! Нам выпала честь освободить вас из рук этих бандитов! - улыбался он.
По мнению Герольта, то, что Морис де Монфонтен превозносил свою роль в схватке, было очень характерно для дерзкого француза. Он заметил, что Тарик эль-Харим тоже так подумал: брови левантийца изумлённо поползли вверх. Но взгляд, который он бросил на Герольта, был не рассерженным, а ироничным.
Лёгкая усмешка прозвучала в голосе Тарика, когда он скромно заметил:
- То, что возвышает моих братьев-тамплиеров, возвышает и меня.
Беатриса все ещё оставалась под сильным впечатлением от кровавых событий и не ощутила усмешки. Но все же она поблагодарила и обоих рыцарей, которые "помогали" Морису.
Герольту показалось, что Морис отпустил руку милой девушки весьма неохотно, и предоставил ему возможность поддерживать девушку, когда она направилась к отцу.
Гюстав Гранвиль обнял дочь и начал говорить ей слова утешения, которыми, впрочем, пытался успокоить и себя. При этом он осыпал ругательствами своего слугу, из-за которого, по мнению купца, все это и случилось.
- Юсуф, этот чёртов бездельник, давно уже мог бы вернуться с лошадьми! Не удивлюсь, если узнаю, что он вообще продал лошадей и скрылся вместе с деньгами!
- Не переживай из-за Юсуфа, отец, - сказала Беатриса. - Сейчас есть дела поважнее. Надо перевязать рану на твоей голове. А господа тамплиеры заслужили больше, чем слова благодарности за то, что ради нас рисковали своими жизнями.
- Ты права, моё сокровище! Мы всегда будем в долгу перед этими благородными рыцарями. И наша благодарность действительно не должна ограничиваться одними только словами, - заверил Гюстав Гранвиль и пригласил братьев-тамплиеров для начала выпить по кубку его лучшего красного вина в честь чудесного спасения.
На это три тамплиера все же не согласились, хотя Морису такое подкрепление казалось весьма подходящим. Но Герольт энергично напомнил ему, что им предстоит выполнить весьма ответственное поручение. К тому же следовало убрать со двора два трупа и водой смыть кровь. За это неприятное дело взялся Тарик эль-Харим.
Герольт и Морис отправились в дом вслед за семейством Гранвилей. Беатриса внезапно задрожала - только сейчас она осознала все, чего удалось избежать ей, отцу и маленькой сестре. Она без сил упала на кожаный диван.
Морис на кухне обрабатывал рану купца, а тот жаловался на судьбу, несколько недель назад отнявшую у него мать его дочерей. После смерти жены его уже ничто не держало в Акконе. В этот день он собирался сесть на торговую галеру и вернуться со своими дочерьми во Францию.
Когда Герольт и Морис вышли во двор, левантинец уже перетащил оба трупа к развалинам на пожарище по соседству. Он должен был рассказать служащим городского управления о нападении на дом Гранвилей и о происхождении трупов - их следовало закопать в общей могиле в Монмусаре.
- Как ты, брат, относишься к общей круговой чарке? - весело спросил его Морис.
Тарика эль-Харима это неожиданное предложение смутило так же, как и Герольта.
- Ничего не имел бы против, о великий воин! - помедлив, ответил он.
- Так приходи же, как только закончишь здесь свои дела, в погребок Алексиоса, - пригласил его Морис. - Знаешь, где таверна этого грека?
- Да, - кивнул Тарик эль-Харим, - в гавани, как раз у мола, который ведет к Башне Мух!