(1 Йодль, Альфред - генерал, с 1939 г. начальник оперативного отдела.)
Соседи и друзья все еще чурались Этель, но слух о том, что Юлиус освобожден и оправдан, уже прошел. Видимо, постарались люди фон Лооса, подумал Юлиус с благодарностью. Доброе имя восстановить очень трудно…
А позавчера незнакомый офицер привез продуктовый набор и сообщил Этель, что теперь они будут получать такой еженедельно. Естественно, Этель пыталась выяснить, куда же посылают Юлиуса и когда он вернется. Юлиус отвечал расплывчато:
- Я буду в Африке, дорогая… Нет, я не могу сказать… Это связано с научной работой… Нет, не воевать, я же не солдат, я ученый…
Они провели день, гуляя по городу. Пообедали в ресторанчике на выданную Фрисснером вполне приличную сумму, потом вернулись в отель. Там его уже ждал молоденький лейтенант.
- Извините, фрау, - смущенно сказал он Этель. - Я должен проводить господина Замке к дантисту.
Дантист всерьез занялся остатками зубов Юлиуса, и через два дня они уже были в полном порядке. Каждый день они встречались с Этель и девочками, которые остановились в другом отеле неподалеку, а вечерами Юлиус работал с рукописью и картами.
Первая половина рукописи почти ничем не отличалась от черновика, когда-то виденного Юлиусом у отца. Отчет о неудачной экспедиции 1935 года, несколько новых вставок (в одной из которых Юлиус с горечью обнаружил пространный фрагмент, описывающий его тупость и косность). А вот описание скрытой от него экспедиции 1938 года было совсем иным, совсем не тот язык. То ли отец работал, подстегивая себя выпивкой и наркотиками - что скрывать, в последние годы он грешил и тем, и другим, - то ли события экспедиции расстроили его рассудок…
Чем, например, объяснить полуразборчивые рваные строки на полях черновиков: "Черный песок… Не забыть о черном песке"?
Почему отец никак не прокомментировал смерть - или гибель? - Карла Тилона? Вернее, прокомментировал, но это больше похоже на Майринка, чем на записи ученого с мировым именем. "Страх обуял нас, и никто не смог подойти к Карлу. Я понимаю, что эти слова звучат недостойно, но в тот момент никто не мог поступить иначе. Особенно был напуган один из наших проводников, который вскочил на коня и умчался прочь. Утром он вернулся и ничего не хотел объяснять, только злобно блестел глазами. На следующую ночь он и еще двое бросили нас".
Так что все-таки произошло?
Судя по всему, к конечной цели экспедиции отец пришел с двумя проводниками и неким Муамаром, о котором он писал очень мало: "Человек он серьезный, хорошо знает пустыню. Я не вдавался в подробности его биографии, которая, возможно, неприглядна и даже страшна, но я ему доверяю". И далее: "Если бы Муамар ушел, пустыня поглотила бы меня, как глотала она тысячи подобных мне. Я обязан этому человеку жизнью, но не знаю, как отблагодарить его, потому что в первом же оазисе он бросил меня, забрав оставшиеся деньги".
К описанию Зеркала Иблиса Юлиус приблизился в самом конце.
"… Идти дальше было невозможно. Казалось, что сам воздух стал камнем в своем стремлении остановить нас. Мне показалось, что я продвинулся дальше других. Где-то позади хрипели Марк и Алекс, кажется, они захлебывались…"
"Захлебывались? - Это слово повергло Юлиуса в некоторое замешательство. - Куда они попали?"
Он продолжил чтение, с некоторым трудом разбирая отцовский почерк, который почему-то стал как-то грубее, резче и размашистей. Контраст был настолько разителен, что чтение изрядно затруднялось.
"… никто не мог им помочь в данный момент. Сейчас каждый был сам за себя, борясь с ополчившимися стихиями…" Далее следовал размытый водой, очень плохо видимый на копии участок текста. "Огромная плоскость, стоящая под небольшим углом и словно смотрящая в небо. Через всю ее поверхность, сверху вниз, тянется ненормальная трещина. Светлая…"
"Еще лучше! Трещина ненормальная…" - Замке-младший терпеть не мог неточностей в описаниях. К сожалению, его отец этим грешит довольно часто.
"…подойти ближе было невозможно…" Снова неразборчивый участок. И в конце стояла совсем уж малопонятная строчка: "…шевелящийся песок".
Дата.
Замке посмотрел за окно. Через мутноватое стекло на него смотрел грустный берлинский вечер.
12
И ведь каждый раз, как они заключают договор, часть из них отбрасывает его.
Коран Корова 94(100)
- Я вас еле нашел! - объявил офицер, резко остановивший их грузовичок.
Фрисснер сделал шаг назад и внимательно оглядел незнакомца.
С виду простой армейский майор. Красивое, но жестокое лицо, его немного портят эти усики… чересчур забавные, пожалуй.
- С кем имею честь? - спросил капитан.
- Майор Ягер. Я должен был вас встретить вместо Рике.
- А где Рике?
- Рике тяжело ранен. Осколок в живот, это очень неприятно и, учитывая то, что мы в Африке, смертельно. Его бронетранспортер наехал на мину.
Фрисснер сочувственно покивал. Подполковника Рике он лично не знал, но, судя по отзывам, офицер был дельный. Что ж…
- Я направлялся в штаб Роммеля, - сказал капитан. Ягер досадливо поморщился:
- Ну и нашумели бы там…
- Извините, но я прекрасно знаю, что бы делал, и это было бы правильно. В то же время я не знаю, что вы за человек. И… - Фрисснер поднял ладонь, пресекая попытку майора вскинуться и заорать. - И я хотел бы получить какие-то подтверждения.
- Ч-черт… - Ягер стал рыться в карманах. Фрисснер терпеливо ждал, оглянулся на грузовичок. Юлиус протирал очки, ребята таращились по сторонам. Водитель что-то жевал.
- Вот, - майор протянул сложенный вчетверо листок бумаги. Фрисснер развернул его.
"Капитану А. Фрисснеру.
Ганновер.
Я в госпитале, полномочия переданы майору Ягеру. В штабе вам все подтвердят. Больше никаких изменений.
Ганновер.
Подполковник Р. Рике".
"Ганновер" было кодовым словом. Подписи Рике капитан не знал, но был, в общем-то, с самого начала уверен в том, что Ягер и есть Ягер.
- Кто мне может подтвердить этот документ в штабе?
- Роммель не подтвердит. Он сейчас сильно занят на востоке, - ехидно сказал Ягер.
- Я могу связаться с ним, но, думаю, не стоит. Кто еще?
- Например, полковник Боленберг.
- Хорошо. Едем в штаб.
Майор злобно развернулся, забрался в свой рыдван и поехал впереди. Спустя минут двадцать они прибыли в штаб Корпуса.
- Сидите здесь, - сказал Фрисснер спутникам. Каунитц пожал плечами, а Богер демонстративно улегся на скамью и прикрыл глаза. Ученый что-то писал в блокнотике.
Ягер также остался сидеть в своей машине.
Полковник Боленберг оказался очень загорелым человеком с поврежденной левой рукой, которая висела на перевязи. Он сидел в душной комнате за столом, заваленным кипами бумаг, и ремонтировал будильник.
- Здравствуйте, капитан, - сказал он, не отреагировав на вскинутую руку Фрисснера. - Присаживайтесь вон туда, автомат положите на пол.
Фрисснер убрал со стула автомат и сел.
- Так… И вот так, - полковник, откинув голову, полюбовался своей работой, - Вроде должен работать. А вы, как я понимаю, капитан Фрисснер.
- Да, господин полковник.
- Руди вас не дождался. Мотался по делам в Эль-Азизию, и вот… Старая итальянская мина. Наверное, не выживет. Жаль, очень хороший офицер, замечательный танкист. Я готов помочь вам. Что требуется?
- Прежде всего - подтвердить личность некоего майора Ягера, который поймал меня посреди города.
- Людвиг? - полковник прищурился. - Он тот, за кого себя выдает. Работает в комендатуре, и именно ему Рике передал полномочия, касающиеся вашего появления. Не доверяете Ягеру?
- Нет, просто проверяю.
- Он неприятный тип, но дело знает. Поедет с вами?
- Не хотелось бы, - признался Фрисснер. Полковник засмеялся.
- Тем не менее поедет. Раз уж у него такое задание… Буквоед. Бог с ним, чем могу помочь я?
- Распоряжение по организации экспедиции… - напомнил Фрисснер.
- Я в курсе. Горючее, вода, медикаменты, продовольствие, запчасти. Все будет готово в течение дня. Но для начала нужно разобраться с транспортом, не так ли? Сколько вас?
- Со мной трое, плюс охранение - человек десять, плюс проводники… Мы исходили из шестнадцати - восемнадцати человек.
- Приемлемо. Итальянцы в курсе?
- Нет.
- И не надо. Возьмете наших людей. Пойдемте во двор, посмотрим, что там у нас есть…
Они прошли по узким коридорчикам и вышли во двор, огромный и жаркий.
- Если вам нужен танк, просите у самого Роммеля, - говорил по пути Боленберг. - Только сомневаюсь, что Лис1 выделит вам хотя бы один ролик2. Фюрер слишком прижимист насчет резервов для Африканского корпуса… - Боленберг проводил взглядом чумазого солдата в спецовке, тащившего куда-то две лысых покрышки.
(1 Лис - от "Лис пустыни" прозвища, полученного Роммелем после успешного начала Африканской кампании.
2 Ролик - слэнговое название танка, популярное у немецких танкистов. По легенде, введено самим Роммелем)
- Танк нам не нужен, господин полковник - Фрисснер покачал головой. - Нам нужны простые машины для передвижения по пустыне. Не бронеавтомобиль, не армейский тяжелый грузовик… Довольно быстрые и с хорошей проходимостью.
- В таком случае берите итальянские машины. Пойдемте.
Они прошли через двор, остановившись, чтобы пропустить два танка, с рокотом проползших наперерез. Фрисснер проводил их взглядом.