- Что мне за дело до этого! - воскликнул молодой человек, - я не люблю эту молодую женщину, повторяю вам, не люблю ее, я ее едва знаю и только раз говорил с ней!
- Да, вчера ночью! - насмешливо подхватила Леона.
- Вы это знаете!
- Я знаю все, все решительно! - воскликнула она пронзительным, резким голосом, - знаю, что вчера утром вы составили символический букет и, сев на коня, ловко бросили его в комнату Ассунты через открытое окно, но Ассунта была не одна в комнате, с нею была еще другая девушка. И эта девушка была я!
- Вы? о, демон!
Да, я; и так как Ассунта по неопытности своей не знала значения и смысла букета и приняла его за простую любезность, то я и объяснила ей смысл и значение его, которые мне были хорошо известны. Мало того, я притаилась там, в кустах, всего в двух, трех шагах от того места, где вы стояли с ней, а вы и не подозревали этого! Я слышала весь ваш разговор с Ассунтой и только, когда дядя ее и кузены появились на сцене, и у вас завязалась борьба, я убежала, боясь быть накрытой.
- Ах! - сказал он со вздохом облегчения.
- Леона поняла значение этого вздоха и насмешливо улыбнулась.
- Да, но это еще не все! Я бежала оттуда и притаилась в другом месте, откуда следила за дальнейшим ходом дела и все видела и слышала вплоть до того момента, когда дон Лоп и дон Рафаэль по приказанию отца своего бросили вас с моста Лиан в реку. Только тогда, услыхав падение вашего тела в воду, я лишилась чувств от ужаса, наполнившего мою душу в этот момент: я полагала, что вас уже нет в живых!
- И это, конечно, исполнило вас радостью, не так ли Леона? Но, как видите, я жив и здоров; значит, ваша радость была преждевременной.
- Вы жестоки и несправедливы, Торрибио! Ведь я же вам сказала, что к великому горю моему и несчастью я не переставала любить вас!
- Странная эта ваша любовь, - сказал он недоверчиво, - я предпочел бы ненависть. Я постараюсь быть так же откровенен, как вы, - продолжал он ледяным голосом, - Все, что вы сказали, сущая правда; да, я люблю Ассунту, и так как знаю, что она никогда не полюбит меня, то предпочитаю покинуть эти леса навсегда, чем страдать здесь от безнадежной любви, которая мне дороже самой жизни!
- Да, но я-то вас люблю! - воскликнула она с такой душевной мукой, - что станется, со мной, если вы покинете меня? Пока вы жили здесь, я все еще имела надежду вернуть вас, вернуть вашу любовь…
- Вы ошибались, Леона! - сухо перебил он ее, - я не люблю вас больше, и, быть может, мне следовало бы даже ненавидеть вас. В сердце моем нет места для двух чувств - и между нами давно все кончено! Я не стану упрекать вас за ваше ужасное поведение, но то, что вы мне сейчас сказали, убило во мне даже последнее чувство сожаления, какое я уносил с собой в душе.
- О! - горестно воскликнула она, - вы меня убиваете этими страшными словами.
- Я не хочу вашей смерти! - Мало того, я убежден, что не только вы не умрете, но даже очень скоро, быть можете, через несколько дней после моего отъезда, утешитесь с другим.
- О, это низко! Подло, Торрибио! Вы знаете, как горячо я вас люблю!
- Я знаю только, что вы такая же, как и все женщины! - сказал он тоном издевательства, - знаю, что новая любовь заставит вас вскоре позабыть о старой.
- Но это невозможно! нет! вы не можете, не имеете права бросить меня так!
- Что за глупости! Вот уже более трех месяцев, как всякого рода отношения между нами разорваны. Разве мы уже неравнодушны один к другому?
- Нет! я говорю вам, что вы не бросите меня, что это невозможно!
- Что было, то прошло! нельзя воскресить снова ту любовь, которую мы сами убили!
- Может быть! - глухо сказала она, - но, наряду с любовью, есть еще и долг!
- Долг! Что это значит? - засмеялся он, - разве я обещал вам когда-нибудь жениться на вас?
- Нет, этого вы никогда не обещали мне! Мы любили друг друга и верили, что любовь наша должна быть бесконечной.
- Так что же?
- А то, что вы не сделали бы во имя любви, то ваша честь должна заставить сделать вас, - сказала она резко и отчетливо.
- Я не понимаю вас! - сказал он, невольно содрогнувшись.
- А, вы не понимаете! - с горькой иронией воскликнула она.
- Уверяю вас честью! - холодно подтвердил он.
- Ну, как же мне сказать вам это ясней?! Неужели вы не можете понять, что если вы уедете, то я погибла!
- Погибли?.. - повторил он.
- Да, потому что мой отец убьет меня и будет прав!
- Вы бредите, отец ваш ничего не знает о нашей любви!
- Да, - с горечью сказала она, - он ничего не знает о ней и, быть может, еще несколько дней не будет знать, но затем все станет ясно для всех.
- Что это значит?! - воскликнул он бледнея.
- А! - почти крикнула она, доведенная до отчаяния и обезумев от горя, - а, ты ничего не понимаешь негодяй, подлец!
- Леона!
- Так знай же, подлый человек, что наш грех имел последствия, которых я не могу уже более скрывать! Знай, что я скоро должна стать матерью!
- О! - воскликнул он, закрыв лицо руками.
- А, наконец-то, ты понял, почему не вправе бросить меня теперь!
Дон Торрибио быстро поднял голову, нервная дрожь пробегала по всему его телу, он был бледен, точно мертвец, но черты его приняли выражение адской злобы и ненависти при совершенной неподвижности.
- Ты не в своем уме! какое мне в сущности дело до того, беременны вы, или нет? Разве я знаю, что с вами стало в эти четыре месяца, как я вас бросил. Если то, что вы говорите, правда, то обратитесь с этой радостной вестью к кому-нибудь другому, меня же это не касается!
При этом кровном оскорблении Леона вся задрожала и нечто похожее на крик хищного зверя вырвалось из груди.
- О, - простонала она, - нет, лучше умереть, умереть сейчас же, чем терпеть подобные оскорбления! О, негодяй! - и она упала на колени, так как ноги отказывались держать ее. - Отец! Отец, отчего тебя нет здесь, чтобы отомстить за твою дочь?
- Я здесь, - ответил резкий, грозный голос, - и в тот же момент раздался выстрел и из-за деревьев выскочил человек с дымящимся еще ружьем в руке.
Это был дон Хуан Педрозо.
Леона лишилась чувств и без всяких признаков жизни лежала на земле.
Дон Торрибио тоже как упал, так и остался на месте без движения. Ранчеро, казалось, находился в неописуемом волнении; он прошел мимо дочери, даже не взглянув на нее, и подошел к молодому человеку.
- Что он, мертв? - бормотал он, - я целился прямо в сердце - ну, а теперь его надо прикончить.
Рассуждая таким образом, он осторожно обходом подходил к неподвижно лежащему дону Торрибио, волоча за собою по земле ружье, которое держал в левой руке и затем, подойдя к своему врагу, он наклонился над ним. Но в тот же момент дон Торрибио вскочил на ноги и, схватив старика за горло, вырвал у него из рук ружье, которое откинул далеко в сторону. Не смотря на самое энергичное сопротивление со стороны дона Хуана, ловкий и сильный противник повалил его на землю и привычной рукой крепко связав его той reuta, т. е. веревкой, которую ранчеро имел у себя на поясе, вероятно, с намерением применить ее для той же цели по отношению к нему. По странной случайности пуля дона Хуана ударила в железную скобу ручки одного из длинных пистолетов дона Торрибио, засунутых за пояс, и сплющившись упала на землю, не причинив ни малейшего вреда, но контузия, полученная молодым человеком, была тем не менее так сильна, что опрокинула его навзничь и на некоторое время он лишился сознания. К счастью, он очнулся и пришел в себя как раз в тот момент, когда старик подошел к нему. Тогда сделав невероятное усилие и собрав все свои силы, он неожиданно накинулся на своего врага и после нескольких минут упорной борьбы, наконец, справился с ним.
- А! - сказал он, злобно смеясь, - эта была ловушка, заранее подготовленная отцом и дочерью, - прекрасно!
- Подлый обольститель! - яростно воскликнул дон Хуан Педрозо, - что же ты думаешь, что я был слеп все это время? Что я не замечал позора и бесчестья этой твари? Я заставил ее мать сознаться мне во всем! Я знаю твое преступление и намеревался сперва наказать тебя, мерзавец, а затем и ее!
- Так, значит, ваше утреннее приглашение было ничто иное, как западня?
- Да, ты угадал, это - западня, которую я тебе подставил. Но мне нужно было несомненное доказательство, явная улика твоей преступности, чтобы отомстить тебе! А, ведь, не дурно я из себя пьяницу изобразил? Ты и на самом деле ведь поверил! Ха! Ха!
- А, проклятый старик! Мне следовало убить тебя на месте! - воскликнул молодой человек в порыве гнева.
- Ну, так убей же меня сейчас! иначе помни, что как бы ты далеко не ушел, где бы ты ни скрывался я всюду разыщу тебя и ты простишься с жизнью, клянусь тебе Богом!
- Пусть так, я вам не помешаю, но я все таки не трону волоса с головы вашей, ведь, вы мне почти тесть; не так ли? - иронически произнес молодой человек.
- Я им не долго буду! За это ручаюсь! - с бешенством крикнул старик, бросая разъяренный взгляд в сторону своей дочери, которая начинала приходить в себя. Как только ты уберешься, я убью ее!
Дон Торрибио пожал плечами.
- Те, кому грозят смертью, живут долгий век, к тому же вы теперь не в состоянии выполнить своей угрозы и стоит мне только захотеть…
- Так убивай меня, а то вы оба умрете от моей руки!
- Что вы на это скажете, Леона? - спросил молодой человек, обращаясь к девушке.
- Это мой отец, - прошептала она покорно, - он вправе казнить меня, да и сама я предпочитаю умереть, чем жить опозоренной!