Наверное, с час громко и горько плакал, потом слезы иссякли, и он только мог жаловаться и завидовать своей супруге, что у нее сердечные колики; тогда старик стал призывать и на себя какую-нибудь напасть - чтобы не так ощущать душевную боль. Он ругал Винце за бессердечность, за то, что тот не побежал сию минуту к шахте, а когда старый слуга стал собираться, не захотел его пустить.
- Нет, не уходи, из-за матушки нельзя. Я же один никак не смогу ей помочь. О Пали, Пали, мой милый внучек!
Самочувствие госпожи, хотя и медленно, постепенно улучшалось; вернее, прекратились физические боли, и она могла теперь разделить с мужем душевную боль.
- Я чувствовал, чувствовал, - стонал папаша Купойи душераздирающим голосом, - я знал, что вижу его в последний раз. Недаром же я сказал ему сегодня утром: "Не ходи, дорогой Пали, не торопись в шахту, отдохни". У меня было предчувствие, но он не послушался меня, не послушался.
Тем временем наступил вечер, небо заволокло тучами, звезд не было видно. Да и зачем они сейчас нужны, звезды?! Старики сидели в комнате, выходящей во двор, сидели, как в камере смертников, ожидая последнего слова, самого страшного…
Временами кто-то заходил из знакомых с новыми известиями.
- По-видимому, все, кто там был, погибли, - сообщил Михай Гал, прибывший оттуда. - А сколько там народу собралось, сколько народу из трех сел! Работают, откапывают, но надежды нет.
Старики переваривали услышанное, обсуждали, объясняли друг другу, рядили так и сяк. Ни о чем другом думать были не в состоянии. Голодные волы мычали в стойле, корова тоже никак не могла понять, почему никто не идет ее доить.
Через полчаса снова постучали в наружную дверь. Винце пошел отпереть. Янош Середнеи принес новую весть:
- Спасательные работы идут. Уже откопали десятерых; все - мертвые.
Наступила давящая тишина. Кто решится ее нарушить? Наконец мамаша Купойи спросила дрожащим голосом:
- Он среди них?
Снова тишина, и какая тишина! Слышно было биение сердец.
- Нет, его среди них нет, - ответил Янош Середнеи.
Потом Середнеи ушел, а трое так и остались сидеть в темноте, в тупой апатии. Никому даже не пришло в голову зажечь свечу. Никто не проронил ни слова, ни одного слова, только изредка из груди вырывался вздох, как свидетельство того, что они живы.
Во дворе снова послышались шаги. Снова кто-то идет. О боже, что-то он принесет?
Винце встал, пошел отворять дверь, но, как видно, он и не запер ее после Середнеи, потому что шаги уже слышались в сенях, и вот перед носом старого слуги дверь открылась, и прозвучал родной, знакомый голос:
- Добрый вечер, дедушка, добрый вечер, бабушка!
- Пали, Пали!
Радости не было конца. Такой радости не испытывали люди. Старики Купойи повскакали с мест. "Винце, свечу, Винце!" Винце засуетился, стал водить по свече концом мундштука своей трубки, но от нее нельзя было ожидать чуда, и свеча не загоралась. Наконец сам Пали чиркнул спичкой, но и ему не удавалось зажечь свечу, потому что оба старика тушили ее, кинувшись, тяжело дыша, обнимать внука.
- Так ты жив, родной? Ничего с тобой не случилось?
- Только вот страшно голоден, бабушка, и тоска гложет по погибшим товарищам.
Тут мамаша Купойи сразу захлопотала, завертелась (болезни ее как не бывало), зажгла свечу; при свете свечи они еще раз расцеловали Пали, и не только они, но и Винце, причем дед тут же позавидовал этому и прикрикнул на него:
- Ну, ну, нечего лизаться, старик! Лучше отыщи-ка мою трубку! Уже целую вечность не курил.
Правда, у него не осталось на это времени, потому что госпожа Купойи молниеносно собрала все, что было в доме, и уже накрывала на стол. Пали сел к столу, дед тоже подвинул свое кресло, аппетит у него тотчас же восстановился, и они оба с удовольствием ели.
- Ну, так расскажи же, как ты спасся, родной наш. Потому что мы ведь считали тебя уже погибшим.
Тут мамаша Купойи подсела к столу, рядом с внуком, и положила ему руку на плечо. Винце же примостился на маленьком стульчике около буфета и занялся латанием своих сапог. (Черт бы побрал этого плута Фильчика - плохую кожу поставил на сапоги!)
- Наверняка бы и я погиб, если бы не одна маленькая случайность. В полдень у нас на шахте кончился табак, и мы послали Пишту Кирая в Вернё, в лавку. Только он вернулся, как подзывает меня и говорит, что какая-то молоденькая девушка дожидается меня наверху, хочет срочно поговорить со мной. "Что за девушка? Не знаю я никакой девушки!" Я и не хотел подниматься, но Пишта успокоил меня, что это не какая-нибудь такая девица, а тоненькая девушка, почти подросток. Меня разобрало любопытство, и я поднялся наверх, как был, в грязной рабочей одежде.
- Ну, и кто же она была? - нетерпеливо спросила бабушка.
- Действительно, совсем незнакомая девушка с черным петухом под мышкой.
- С черным петухом?! - прервал его Купойи, вскинув брови и тут же отложив в сторону трубку, - Продолжай-ка, продолжай, прошу тебя!
- Она спросила меня, я ли - Пал Купойи? Я сказал: "Да, это я". "Тогда пойдемте, пойдемте, - задыхаясь, затараторила она. - В лесу на лужайке вас ждет женщина; она наказала мне сходить за вами и позвать вас. Мы не можем терять времени, вам надо скорее идти, потому что речь идет о большой опасности".
- Ну, и ты, конечно, пошел, подумав про одну особу? - спросила бабушка с добродушным укором.
- Я вообще-то не хотел идти, - продолжал внук с открытым выражением лица. - Я сказал, что очень занят. И тем более мне не хотелось идти потому, что, по описанию девушки, женщина эта мало походила на ту, о которой думает бабушка.
- И все же это была она, не так ли?
- Не знаю.
- Так ты не пошел? - удивился Купойи.
- Да нет же, пошел, иначе я не был бы сейчас здесь. Девушка так просила, чуть ли не силой тянула меня, что в конце концов я согласился. Эта девчушка была такая странная: чего она хотела, в чем был лично ее интерес, я и сейчас не могу понять…
- Наверняка дама ей хорошо заплатила за то, чтобы та привела тебя, - высказала свое мнение Купойине.
- А как была одета девочка? - спросил Купойи с лихорадочно сверкающими глазами.
- Да я не очень приглядывался, какой-то платочек в горошек на голове…
- Ты не заметил никакого изъяна в ее фигуре?
- Вроде бы она как-то странно держала шею.
- Не блондинка ли?
- Да, блондинка. Но почему это интересует дедушку?
- Потом увидишь почему. А пока знай отвечай. У петуха красный был гребешок?
Пали улыбнулся и переглянулся с бабушкой.
- Так ведь у всех петухов красный гребешок, дедушка.
- Постой-ка, постой! - воскликнул старик с непонятным оживлением. - А не было ли на петухе колокольчика, на шее или еще где?
Теперь уже и внук и бабушка переглянулись с явной озабоченностью.
- Нет, дорогой дедушка. Никакого колокольчика на петухе не было; это только на овцах да на барашках бывают колокольчики. Словом, я пообещал девушке, что сейчас же пойду туда, только переоденусь внизу в чистую одежду. На этом она успокоилась и сказала, что пойдет вперед, но вновь попросила меня, чтобы я поспешил, поторопился… Когда я, переодетый, вернулся наверх, то уже нигде не увидел эту странную девушку.
- Слышишь, Винце? - воскликнул Купойи. - Он говорит, что она бесследно исчезла!..
Винце задумчиво смотрел на пламя свечи и кивал своей большой головой, мол, все слышу.
- Тогда я пошел один в сторону леса, думая все же - не стану отрицать, - что встречу там Хорватине, но не успел я дойти и до опушки, как послышался страшный глухой взрыв; казалось, земля задрожала и застонала от него. Обвалилась шахта. Я опрометью побежал назад…
Глубокая тишина наступила после его рассказа; каждый снова как бы мысленно повторял его про себя. Свежий ветерок заколебал пламя свечи, и его голубоватый, как цветок гиацинта, язычок нервно затрепетал. Что-то из мебели таинственно затрещало, и снова стало все тихо, только часы громко тикали.
Лицо старого Купойи засветилось каким-то озарением. Он сложил на груди руки, как для молитвы, поднял глаза кверху и набожно залепетал:
- Точно, это была она! Она пришла, чтобы спасти его.
- Кто? - недоуменно спросила госпожа Купойи.
- Та девушка, которую я похоронил, - повторил старик с суеверным восхищением.
Его супруга в третий раз переглянулась с внуком. В их глазах можно было прочесть: "От великой радости он лишился ума".
Но Винце, мудрый маловер Винце, задвигался на своем стульчике.
- Да, это была она! - подтвердил он дрожащим голосом и перекрестился. - Да восславься Иисус Христос!
В это мгновение на дворе закричал петух. Может быть, это был петух госпожи Купойи, возвещавший, что уже полночь. А может быть, пришел тот, другой, таинственный петух, пришел, чтобы подтвердить: "Кукареку! Это мы были, мы были!"
Примечания
1
Xольд - основная мера земли в Венгрии, равен приблизительно 0,57 га.
2
Xатош - старая венгерская монета в 20 филлеров.
3
В этой местности девушки на троицу трясут навес, и если упадет пшеничное зерно, значит, на ней женится хозяин с усадьбой, зернышко ржи - мастеровой человек, а если ячменное зерно - пастор. (Прим. авт.)
4
"Макао" - азартная карточная игра, заимствованная из Франции.
5
Эстерхази - знатный дворянский род в старой Венгрии, крупнейшие земельные магнаты.
6
Вашкор - богатый крестьянин, владелец 200 хольдов земли в тех краях. (Прим. авт.)
7
Татры - горный массив в Польше и Словакии; в описываемое Миксатом время находился на территории тогдашней Венгрии.