Под рукой податливо отошла щепа. Костя ощупал перекладину. Она оказалась треснувшей. "Теперь можно вернуться, есть причина", - мелькнула спасительная мысль. "Тру-шс-с", - прошипел Костя и полез выше.
Благополучно миновал опасный участок. Сейчас он не переступал, а, всем телом облегая лестницу, полз по ней. И земля казалась уже такой далекой, что лучше, надежнее было добраться до площадки.
Добрался, протиснулся в узкий проем. Широкие толстые плахи обросли бархатистым мхом. Костя вытянулся на них, раскинул руки.
Снизу кричал Витька:
- Самый высокий пролет ты уже пролез. Еще три осталось, они короткие. Давай!
Костя не решился перейти площадку, переполз. И правда, эта лестница была короче, но ведь она вела вверх! "Может быть, дальше не лазить, и так вон на какую верхотуру забрался?" - снова подумал Костя, но тут же взялся за стояки и ступил на перекладину.
Ветер гудел в крестовинах, растяжках, трепал, пузырем надувал Костину куртку. Все тело обрело невесомость и тоже гудело.
Вот и вторая площадка. Она меньше первой и так же, как та, обнесена перильцами. Но они совсем сгнили, толкни - упадут.
Костя полежал на досках и пополз к третьей лестнице.
Здесь уже ничто не мешало ветру, вершины сосен остались внизу, и он разбойно свистел в ажурном сплетении бревен, как в корабельной мачте. С каждым метром лезть становилось труднее, и у Кости несколько раз соскальзывали ноги. Когда это случалось, он замирал, до боли в суставах сжимал пальцами перекладину, переводил дыхание.
Третья площадка была совсем маленькой. Он долго лежал вниз лицом, ощущая плавное раскачивание. Увидел в щель Витьку. Тот опять что-то кричал, размахивал руками. Голос его заглушал ветер. "Все учит"! - с неприязнью подумал Костя.
Лежа снял куртку и швырнул за площадку. Она птицей перелетела через растяжки, покултыхалась на ветру и повисла на сосне.
Последняя лестница была невысокой, но в ней в двух местах не хватало перекладин. "Неужели из-за них придется вернуться?" Костя даже испугался этой мысли. Обидно. Ведь осталась самая малость, главное позади. "Нет уж, теперь все равно доберусь!"
Вспомнил, как мучительно боязно заходить в холодную воду постепенно. Лучше нырнуть сразу. Надо только решиться. Нечто подобное он испытывал и сейчас. "Ну, ну!" - торопил себя Костя и почти бросился на лестницу.
Извиваясь ужом, кусая губы, перебрался через одну недостающую перекладину, через вторую. Дотянулся до лаза, просунул голову. И вдруг ощутил, как под ним что-то треснуло и просело. Костя похолодел. С минуту висел ни жив ни мертв, но все оставалось по-прежнему, ничего не рушилось, он никуда не падал. Подтянулся на руках, уперся коленками в створку - и выкарабкался на площадку.
И тут, когда выкарабкался и оценил свое положение, почувствовал себя конченым человеком. Назад путь отрезан! Что-то сдавило горло, Костя скривил в плаче лицо, но слез не было.
На середине площадки стояла тумба с круглой столешницей. Мальчик ухватился за нее, свесил голову через край площадки.
- Мне теперь не слезть одному, - крикнул Витьке. - Лестница сломалась!
Витька носился вокруг вышки, заглядывая на вершину то с одной, то с другой стороны, а потом сел на камень - тоже напугался. Но тут же встал, и до Кости донеслись слова:
- Ты подожди меня там, я сейчас!
"Интересно, что мне еще делать? - безысходно пожал плечами Костя. - Подожду уж, конечно". Но вдруг он увидел, что Витька побежал.
- Ты куда?! - закричал Костя. - Я тебе говорю, мне не слезть одному, тут поддержать надо!
- Ы-эх! Что я сделаю, раз она сломалась! - завозмущался Витька, однако вернулся.
- Не бойся, лезь сюда, я тебе скажу, что делать.
Витька нерешительно подлез под прясла, подошел к лестнице.
За многими перегородками и площадками Костя не видел, как Витька поднимался. По времени он должен был подняться до первой площадки.
- Отдохни там малость, - с радостной дрожью в голосе прокричал Костя. - Дальше легче будет!
И он опять стал ждать, чутко прислушиваясь к далекому поскрипыванию лестницы, угадывал, как высоко поднялся Витька, и переживал за него, когда вспоминал, что именно там, где сейчас Витька, опасная перекладина, и как бы он ее не проглядел. Костя был уверен, что Витька слушает его советы, и не жалел голоса:
- Ты старайся ступать не на середину перекладины, а по бокам, так надежнее! И руками держись по бокам!
Чтобы как-то скоротать такие длинные минуты, начал считать. Досчитал до ста. Теперь Витька, наверно, уже у второй площадки. Костя снова закричал:
- Прижимайся плотнее и не бойся, что кача…
Он не договорил: внизу, мелькая между деревьев белой рубахой, бежал Витька…
Ух, как обидно стало! Не страх, а настоящее презрение к Витьке шевельнулось в душе.
- Предатель! - закричал Костя вслед.
Оставшись один, он еще острее почувствовал безнадежность своего положения. Глянул на ветхую, с проломанными ступенями лестницу и не то чтобы отчаялся, а как-то пожалел, что все вышло так не по-дружески. И это Витька? Этот вечный спорщик… "Ну ладно, - отрешенно думал Костя. - Теперь все равно".
Прошло около часа. От качания вышки Костю убаюкивало, голова ходила кругами, и сонливое безразличие окутывало сознание. Какая-то расслабленность растеклась по всему телу. Костя отупело смотрел в щелястую крышу над площадкой и лениво думал, укорял себя: "Любишь спорить - загорай теперь здесь! Всегда у тебя так. А весной кто заставлял тебя выдирать шатавшийся зуб? Сам поспорил. И выдернул. Только вместе с шатавшимся вылетел еще один, здоровый. Витька объяснил неудачу просто: дескать, толстую проволоку привязали, и к тому же он резковато дернул… Ходи сейчас беззубый, говори "трушс-с"… вместо, как его, правильно-то?
Ай, да хватит! Последний раз так. Вот если не трахнусь отсюда, с сегодняшнего дня по-другому будет: брошу спорить - раз, не стану хвастаться - два, скажу что следует Витьке - три. И еще: всегда буду слушаться родителей…"
За этими невеселыми размышлениями Костя не заметил, как к вышке подошли Витька и лесник дядя Андрей. А когда увидел их, еще больше озлился на Витьку. Вот ведь какой! Договаривались, чтоб никто не знал, а он? "Ну и пусть зовет кого хочет, даже физрука!" - распалялся Костя, хотя, конечно, лучше, что пришел не физрук, а дядя Андрей.
У дяди Андрея они недавно всем отрядом были в гостях. Дом его почему-то называется кордоном. Лесник водил ребят в питомник, где посажены молодые лиственницы, обещал взять на будущее лето в помощники. Еще он рассказывал про вредителей и друзей леса, про птиц, насекомых и о том, как опасно в сухую пору разводить в лесу огонь. Дядя Андрей - инвалид. На фронте ему ранило правую руку. Кисть этой руки все время согнута, и не действуют пальцы.
Дядя Андрей закричал вверх:
- Высоко ты залетел, дружище!
Костя удивился, что лесник не ругает его.
- А что лестница сломалась - не тужи! - кричал дядя Андрей. - Посиди пока, посмотри на природу. Сверху-то, поди, хорошо видно? Я к тебе живо прибуду!
Тут лесник и Витька пошли рубить мелкий березняк, а Костя стал смотреть на природу.
Так высоко он никогда не бывал. Даже пятый этаж, где живет Костя, намного ниже. Видно далеко-далеко! Речка тянется то по лесу, то по полям, дороги во все стороны вьются. Сквозь ветки деревьев просматривается тропинка к лагерю. И сам лагерь весь на виду. Как нарисованные, стоят белостенные корпуса и домики. У реки - ребята. Купаются, играют в мяч. Хорошо им, на земле…
Снизу опять послышался голос дяди Андрея:
- Как настроение, герой?
- Ничего настроение, - откликнулся Костя.
Дядя Андрей и Витька очищали березки от сучьев, рубили их на части. "Перекладины делают", - догадался Костя.
Потом дядя Андрей связал целое беремя этих обрубков, понес к вышке. Залезал он медленно, перекидывая вязанку через каждую перекладину, простукивая их топором. Кое-где останавливался и менял ненадежные. Костя не видел, как трудно было дяде Андрею это делать: сперва он привязывал свою ношу, затем, зацепившись раненой рукой, отковыривал топором гнилую перекладину, вставлял новую и уж непостижимо как приколачивал.
Добрался до первой площадки и спустился обратно, чтобы поднять другую связку перекладин. Потом еще раз слез и затащил наверх две жерди. Делая это, он все разговаривал с Костей: хвалил его, называл героем и вообще говорил все такое приятное…
А время шло, солнышко уж склонилось к горизонту, синяя роздымь всплыла над дальними полями. От близкого доброго голоса, от присутствия рядом дяди Андрея Костя свыкся с высотой, успокоился и, удобно привалившись к тумбе, наблюдал за парившими в вечернем небе канюками.
А дядя Андрей все тюкал топориком да тюкал.
И вот голос его раздался с третьей площадки:
- Ну, как там делишки, герой?
- В норме! - бодро ответил Костя.
Дядя Андрей не стал делать лестницу для последнего короткого пролета, лишь приставил к треснувшему стояку жердь и связал их вместе веревками.
- Устали? - участливо спросил Костя, увидев в проеме серое, поблескивающее потом лицо лесника.
Дядя Андрей не ответил. Он сказал:
- Спускайся тихонько, а я тебя подстрахую.
Костя на животе повис на кромке створки, нащупал ногами лестницу. Рука дяди Андрея поймала его пятку и утвердила на перекладине.
Так, ступенька за ступенькой, всякий раз ощущая пяткой сильную руку дяди Андрея, Костя спустился на площадку. Здесь они отдохнули, сбросили ненужный теперь топор, оставшиеся веревки.
- А друг-то твой чего тебя не дожидается? - спросил вдруг дядя Андрей.
Костя посмотрел вниз. По тропинке, засунув руки в карманы, уходил Витька.