* * *
В голове было пусто и гулко, словно в колоколе. Тошнило. Демоновы крылья едва слушались, полет получался кривым и ломанным.
"Пьяный демон, ха-ха", - подумал Стриж, кулем валясь на дальний от лагеря берег. Рядом шмякнулась и покатилась котомка.
"Ух-ха!" - отозвался мыслям Стрижа филин с ближнего дерева.
"Ауу!" - подтвердили издалека собаки.
На том берегу продолжались пожар и паника. Там, далеко.
"Все. Пророк мертв, я жив. Все закончилось".
Стриж хотел стереть с лица что-то мокрое, но оно не стиралось, норовило попасть в глаза. Он выругался и взглянул на руки. Черные, блестящие в лунном свете. И запах, въедливый железистый, приторный запах… К горлу подступил ком, внутри булькнуло - Стриж еле успел наклониться, как его вырвало черной жидкостью.
"Кровь? Шис, нет!" - подумал он, зажмуриваясь. Перед глазами мелькали раззявленные рты, вытаращенные глаза, оторванные руки - и кровь, кровь… Сколько их было, белых балахонов? Тридцать, сорок? Или сто?
"Всссе мои… всссе…"
Его снова вырвало остатками черного. И еще раз - всухую.
Он встал. Как был, в рубахе и штанах, вошел в воду. Сел на дно, стянул рубаху. Начал полоскать…
Стриж сидел в реке, пока зубы не начали выбивать марш, а сам он не почувствовал себя выполосканным до скрипучей белизны. Только тогда он вылез, натянул мокрую рубаху, повесил на плечо котомку и пошел к деревне: там должен быть мост и дорога обратно, в Суард.
Глава 5
Король умер…
Ристана
436 г. 8 день Жнеца. Роель Суардис.
"…не оставим возлюбленного брата в беде…
…спешим на помощь с тремя полками драгун и Его Светлостью Трондхелем, шером разума и жизни второй категории, и Её Светлостью Зульдани, шером разума третьей категории…
…подойдем к Луазу не позднее 14 дня Жнеца…
…настоятельно просим больше не рисковать военными силами Валанты без должной магической поддержки…"
Ристана швырнула письмо четвертого кронпринца на пол и сжала кулаки. Но насмешливые строчки продолжали плясать перед глазами - за три дня, прошедших с тех пор, как проклятое письмо убило отца, Ристана выучила его наизусть.
- Что уставилась? - зашипела она портрету мачехи. - Это все ты виновата, Хиссово отродье!
Схватив нож для вскрытия писем, Ристана подбежала к портрету последней королевы и всадила острие в нарисованную грудь. Рванула вниз, и наискось, и еще… только когда холст перестал протестующе трещать и повис лохмотьями, обнажив дубовые шпалеры, она вздохнула и отступила. Писаный маслом Император скептически смотрел с другой стены отцовского кабинета… нет, теперь - её кабинета. Её, законной наследницы, лишенной трона, но не лишенной власти.
- И твой сын не получит Валанты, - усмехнулась Ристана прямо в жесткие бирюзовые глаза Элиаса Второго Кристиса. - Это моя земля. Мой дом.
Стук в дверь заставил Ристану вздрогнуть, выронить нож - на миг показалось, что с него капает кровь, но это был всего лишь отблеск заката. Она сорвала со стены погубленный портрет и спрятала за ближний комод.
- Что? - громко спросила она, придав лицу подобающе скорбное выражение.
- Его Темность Рональд шер Бастерхази просит аудиенции у Вашего Высочества, - приоткрыв дверь, дрожащим голосом произнес королевский секретарь.
- Его Темность? Ах, Его Темность! - Ярость снова поднялась, грозя выплеснуться обвинением в государственной измене и приказом о казни.
- Приветствую Ваше Высочество.
Демонический красавец официально поклонился, сияя свежим морским загаром и наглыми угольными глазами. Алая траурная повязка на рукаве черного камзола и алый подбой старомодного короткого плаща казались насмешкой: утром, на похоронах короля, место придворного мага занимал Эрке Ахшеддин. Дождавшись, пока секретарь закроет дверь с той стороны, маг продолжил низким интимным шепотом:
- Не велите казнить, моя прекрасная королева, велите слово молвить.
Ристана молча шагнула к Бастерхази и отвесила хлесткую пощечину… то есть хотела отвесить: он перехватил руку, ухмыльнулся и притянул к себе.
- Ах, какая страсть, - мурлыкнул Бастерхази и прикусил мизинец пойманной руки. - Ты так скучала, моя драгоценная? Всего месяц, а какой эффект!
- Прекратите паясничать. - Ристана вывернулась и отступила на шаг, успокаивая предательски участившееся дыхание. - Из-за вас… Какого шиса вы удрали?! Вы ведь знали о Пророке! Знали раньше, чем пришло донесение, или нет, вы удрали, получив первое - уничтожили его, и удрали!
- Дорогая, я восхищен вашей проницательностью, - кивнул темный, обходя ее и направляясь к резному шкафу рядом с письменным столом. - Кардалонского или тельдийского? - спросил, открыв дверцу и достав два широких бокала. - Пожалуй, вам Кардалонского.
Ристана поперхнулась от его наглости, хотела высказать все, что думает о предателе…
- Нам есть за что выпить, не так ли, Ваше Высочество регент Валанты? - опередил ее Рональд. - Поздравляю, моя дорогая, теперь королевство - ваше.
Маг отвесил изысканный поклон и вручил Ристане полный бокал, но не убрал руку - чтобы будущая регентша не выплеснула коньяк ему в лицо, как собиралась.
- Из-за вас умер отец, - справившись с детским порывом, холодно сказала Ристана. - Из-за вас погиб генерал Флом. Из-за вас…
- Вы получили шанс вернуть себе королевство, - так же холодно прервал ее Рональд. - И не говорите мне, что вас волнуют несколько десятков сдохших мужиков. Зато вам так идет алый!
- Отец не должен был умирать так быстро, - попыталась сопротивляться Ристана.
- Разумеется. Он должен был дождаться совершеннолетия Кейрана и собственными руками вручить ему корону, а вам - приказ оставить столицу.
- Он бы никогда…
- Хватит. - Повелительное мановение руки темного полностью отбило у Ристаны охоту спорить. - Изображать любящую дочь будете перед толпой на коронации вашего брата. А пока…
- А пока вам придется очень, очень быстро подавить к шису это мятеж.
- Полно, дорогая, какой мятеж? - удивился Рональд. - Чернь немного побузила и успокоилась. Жатва на носу, до мятежа ли мужикам! - Маг, наконец, обратил внимание на полные бокалы, поднял свой, глянул на просвет и прищелкнул языком. - Какой цвет! Его Величество превосходно разбирался в благородных напитках. Мягкой ему травы.
Рональд на миг склонил голову, отдавая дань мертвому королю, и отхлебнул сразу треть. Ристана последовала примеру и задержала дыхание, пока горячая волна бежала по горлу и вниз, до кончиков пальцев на ногах.
- Итак, нам осталось написать письмо дорогому Лерме шер Кристису, да не оставят его чесотка и лихорадка отныне и до скончания света. Садитесь и пишите, Ваше Высочество. - Рональд кивнул на письменный прибор с королевским единорогом-чернильницей и принялся диктовать, прерываясь на коньяк. - Возлюбленный брат наш… так, политесы вы сами, сами… собственно, суть: благодарны, сил нет, но страшно сожалеем, что побеспокоили. Слухи о мятеже оказались преувеличенными. Проповедник, называющий себя пророком, исчез при загадочных обстоятельствах, зачинщиков мятежа, называющих себя Чистыми братьями, одумавшиеся подданные короны казнили собственноручно.
На последних словах Рональда колени у Ристаны подломились, и она упала на стул. Исчез? Казнили?! О нет, она не сомневалась в его словах. Лишь не могла понять, как же так - ужас последних недель исчез сам, растворился.
- Дорогая, что с вами? - спросил Бастерхази, опускаясь рядом на одно колено и поднося её безвольно повисшую руку к губам. - Не надо так волноваться, моя сладкая. Неужели вы могли подумать, что я позволю кому-то вас обидеть? Разве хоть когда-нибудь я подводил вас, моя маленькая…
Шепот Рональда успокаивал, согревал, а его поцелуи рождали глубоко внутри сладостную дрожь. Ристана сама потянулась к нему, запустила пальцы в черный шелк волос, провела ладонью по гладко выбритой щеке, открыла губы навстречу…
- А где портрет? - резкий, холодный вопрос выдернул её из влажной неги.
- Какой еще портрет? - Ристана не могла понять, о чем это он.
- Зефриды.
Темный вскочил на ноги и оглядывал кабинет, раздувая тонкие ноздри. Ристана невольно любовалась статью породистого мужчины: благородный профиль, широкие плечи, смуглая мускулистая грудь в вырезе белоснежной сорочки, поджарый живот, сильные ноги.
- Где, дорогая моя?
Длинные твердые пальцы взяли ее за подбородок, потянули, заставляя встать. Завораживающие черные глаза с алыми отблесками заглянули прямо в душу.
- А, портрет, - улыбнулась Ристана и облизнулась. - Выкинула. Я повешу тут портрет моей матери.
По губам Рональда скользнула кривая ухмылка, взгляд устремился на комод, за который Ристана сунула раму с лохмотьями.
- Умница, моя королева, - шепнул Рональд и впился в её рот.