- Что вы, сэр! Не сомневайтесь! Отменный дырокол. Лучше не сыскать. Автоматические пистолеты надо перезаряжать, оттянув затвор, возникает характерный щелчок - к-р-р! - и… вас уже засекли. Многие нервничают, у них потеют ладони, и мокрая рука соскальзывает с затвора… Морока! И риск!
Брюс с интересом наблюдал за лавочником. Знал бы тот, кому рассказывает прописи…
- А гильзы, сэр?! У пистолетов то перекос, то деформация, глядишь, заело и… дело дрянь. Если вы хотите не наследить, надо собирать гильзы, знаете, как у нас принято, натягивать на пистолет нейлоновый чулок. А попробуйте стрелять из кармана - того и гляди заклинит. Другое дело "Смитти"! Гильзы остаются в каморах барабана; если осечка - не беда, жми на курок, барабан проворачивается и… вы снова на коне, сэр!
- Да я беру, беру… - нетерпеливо перебил Сарджент.
Гордон Кэлвин, будто и не слыша словоизвержений хозяина лавки, перебирал винтовки.
Брюс рассовал по карманам пачки патронов. Неожиданно Кэлвин повернулся к нему и, широко улыбаясь - мол, я-то давно вас заприметил, - спросил совета.
Хозяин изумленно посмотрел на Сарджента, когда тот пояснил, что у пистолетов подпиливают шептало и выстрел происходит легко от едва уловимого нажатия на спусковой крючок, а с ружьями сложнее: у них иная конструкция затвора, и нужно подбирать с меньшим свободным ходом.
- Вы поняли? - Кэлвин посмотрел на хозяина. - С меньшим свободным ходом. Цена значения не имеет.
Наконец Кэлвин выбрал винчестер, упрятал в багажник и, бесцельно кружа по улицам, покатил к особняку; Сарджент уехал только тогда, когда Нелсон распахнул перед больным двери.
Вечером Сарджент написал подробный отчет: ничего не забыл, получилось полторы страницы округлыми, будто положенными одно к одному зернами, буковками.
Но зачем Кэлвину винчестер? Помешанные на самоубийстве обычно предпочитают способы потише, понадежнее; для них главное - чтобы быстро и не мучиться; к тому же Кэлвин должен был бы догадаться, что покупки ружья скрыть не удастся; с другой стороны, зря Сарджент старается предугадать мотивы поведения душевнобольного - пустая трата времени. Может, позвонить Бейкеру, сказать про ружье? Тот ответит, что предвидел - для того и наняли Сарджента. В отчете Брюс написал про винчестер и завтра же, как принято, передаст бумагу Нелсону, а тот Бейкеру. Сарджент еще и еще мысленно возвращался к сцене в лавке, припоминал лицо хозяина, его слова, бурную жестикуляцию, склоненную над прилавком фигуру безумца. Брюс не понимал, отчего возвращается к дневной сцене в лавке, наконец сообразил: купил ли Кэлвин патроны?
Сарджент обошел стол, распахнул окно: купил или нет? Хоть убей, не вспомнить! Брюс укорил себя: раньше за ним не водилось такой забывчивости. Все после проклятого ранения. Сарджент позвонил хозяину лавки, тот отвечал уклончиво, ничего вспомнить не мог; да и на что рассчитывать - при таком бизнесе, как продажа оружия, словоохотливых говорунов не сыскать.
Брюс знал повадки торговцев оружием; когда такой сбывает револьвер, рот его не закрывается, а попробуй выспросить про другого клиента, да еще день-другой спустя, наткнешься на стену молчания: "Не помню… столько людей проходит… я бы охотно, но…"
На следующий день ровно в десять машина Сарджента стояла, как всегда, недалеко от ворот особняка. Брюс радовался теплому утру и установившейся погоде.
"Остин" Гордона Кэлвина выкатил из ворот, пыльно фыркнув шинами, и помчался к Мышиным озерам. Сарджент не знал, что безумец так гоняет. Брюс не без напряжения выдерживал дистанцию.
Подъехали к реке, что вытекала из среднего озера, похожего на чуть изогнутый по краям кокон шелкопряда. Кэлвин зашагал к причалу, Брюс, не таясь, последовал за ним.
Безумец миновал причал, по кромке берега прошел к ивняку над тихой заводью, взобрался на проржавевшую баржу, наполовину затонувшую, выползшую на берег, и уселся на корме, свесив ноги над водой. Брюс видел спину Кэлвина и точно знал: у того в руках ничего нет, не то что ружья, а вообще ничего; он шел налегке, в парусиновых брюках, карманы которых не топорщились, и в тонкой рубахе вообще без карманов.
Заболели ноги. Сарджент прилег на траву, вытянулся, смежил веки.
Тихо прокричала птица, солнце нагрело рубаху, где-то ударил колокол, звук прорезал разморенную, прокаленную солнцем тишину и, запутавшись в густых кронах, приглох. И снова тишина. И вдруг… всплеск, будто ворохнулась в водах многосотфунтовая рыбина.
Сарджент открыл глаза. Кэлвина на барже не было.
Брюс вскочил. От кормы баржи его отделяло не более десятка ярдов. Он бросился в воду и скорее почувствовал, чем увидел, темную тень на высвеченном лучами песчаном дне: Кэлвин под водой вцепился в проржавевший гребной вал, волосы у него на голове в потоках воды встали дыбом, изо рта выпрыгивали пузыри.
Сарджент вынырнул на поверхность, сделал глубокий вдох и ушел под воду. Он оторвал Кэлвина от вала без труда, выволок на берег и, положив на траву, надавал по щекам, удивляясь, откуда берутся силы. Брюс вошел в раж - пощечины так и сыпались, когда безумец разжал губы:
- Бросьте вы… больно!
Сарджент сразу пришел в себя, отпихнул Кэлвина и наконец-то перевел дыхание.
- Вы кто? - Кэлвин смотрел в небо.
Сарджент вертелся: никак не удавалось сесть так, чтобы солнце согревало его целиком; затарахтел мотор катера, и вопрос Кэлвина потонул в захлебывающихся звуках.
- Не валяйте дурака. - Брюс с опаской посмотрел на увесистый камень всего в десятке дюймов от пальцев безумца; ему показалось, что Кэлвин незаметно придвигает руку к камню, и Сарджент крепче сжал рукоятку револьвера, чтобы в случае чего защищаться: неужто понадобится треснуть Кэлвина по затылку? Если не рассчитать, случится беда, и тогда Сарджент окажется в скверном положении: контракт с Бейкером наверняка не всплывет, и получится, что Брюс убил или покалечил ни в чем не повинного человека, больного и несчастного. Сарджент отшвырнул револьвер и отодвинулся.
- А вы ничего, - улыбнувшись, сказал Кэлвин, - другие тряслись в страхе… от моих штучек…
- С чего вам надоело жить?
- Кто вам сказал? - Гордон приподнялся на локтях. - Бейкер? Он думает, я сошел с ума. Смехота! Вы на него посмотрите: сам настоящий психопат. Он всего на свете боится - пауков, поноса, летучих мышей, лягушек, женщин, а больше всего, что прикарманят его денежки.
Сарджент согрелся, успокоился, он слушал Кэлвина и не находил ничего необычного в том, что тот говорит, но знал: часто душевнобольные - приятные собеседники и… все же они поражены тяжким недугом, и поведение их непредсказуемо.
- Глупо торопиться, - пробормотал Сарджент.
- Я и не думал, - Гордон усмехнулся, - просто сорвался с кормы, перепугался и вцепился в железку.
Кэлвин обсушивался, не раздеваясь, только разул ботинки. К машине он шагал босиком, в каждой руке моталось по туфле, длинные шнурки волочились по траве.
У ворот особняка Сарджент вверил безумца попечению Нелсона; уходя, Кэлвин помахал Сардженту, подмигнул и выкрикнул: "До завтра".
…На следующее утро Брюс проснулся от приступа кашля, знобило. В его положении любая простуда грозила большими неприятностями. Он с трудом поднялся, добрался до ванны, глянул в зеркало: глаза ввалились, щеки запали, заросший подбородок заострился. Сарджент провел ладонью по лбу: волосы у корней намокли, на виске бешено пульсировала взбухшая вена. Брюс опустился на табурет в ванной комнате - мыться не было сил.
Он с трудом собрался, на ходу сжевал полплитки белого шоколада и, обваляв в сахаре, проглотил дольку лимона.
Позвонил Майер: Бейкер доволен Сарджентом, особенно отчетами: толково, точно, кратко. Брюс не понял, знает ли Бейкер о вчерашней истории на реке; запись о ней он только сегодня собирался передать Нелсону.
Сарджент закашлялся. Майер выспросил, что с ним, и, не раздумывая, предложил недельку отдохнуть - Кэлвин тоже посидит дома. Брюсу стало неловко оттого, что из-за его простуды ничего не подозревающий безумец обречен на заточение.
На третий день от простуды не осталось и следа.
Сарджент встал, открыл шкаф, увидел костюм, в котором приходил в "Бо-Сит", когда познакомился с Майером. Дотронулся до кармана, нащупал ключи от машины Майера. Забыл отдать их владельцу, а у того, как видно, не одна связка, даже и не вспомнил. Неожиданно шевельнулось сомнение, стремительно прокрутилось в голове: игра в рулетку, вальяжность Майера, мертвенные лица стареющих кокоток, нагло-масляные лица гангстеров и побег через бильярдную… Сарджент отчитал себя за подозрительность, но раз уж выдалось свободное время, то лучше либо напрочь подрубить сомнения, либо…
Он прихватил револьвер и отправился в "Бо-Сит". Бармен у стойки скользнул по нему безразличным взглядом: обычный посетитель. Узнал ли он Брюса? Пожалуй, да: бармена выдало безразличие, а Сарджент умел читать в глазах людей.
Сарджент положил ключи на стойку. Бармен не шелохнулся. Брюс придвинул ключи, едва не вдавив бородки в брюхо бармена:
- Нашел тут недавно. Не подскажешь, кто потерял?
Бармен сосредоточенно протирал стаканы.
- Ты глухой?
- Слышу - лучше не бывает. Могу передать ключи тому, кто спросит.
- А кто спросит?
- Почем я знаю, сэр. Спросит тот, кому надо, - терпение не изменило бармену.
Неожиданно Сарджента резко толкнули в спину:
- Джентльмен любопытен!
Брюса резанул знакомый голос. Повернувшись, он увидел Даниеля Поганку, а с ним еще двоих гангстеров, как раз тех, от которых он спас Майера.
Поганка - тридцатилетний красавец, глядя на которого и не подумаешь, чем он зарабатывает на хлеб, - придвинулся к Брюсу вплотную и предложил:
- Давай удавим тебя на галстуке… бычье дерьмо.