Перед коллекцией оружия он едва сдержал вздох разочарования - имевшиеся там экземпляры годились только для украшения интерьера: "Хороший клинок при хорошем ударе разнесет это несчастье в мелкие осколки". Но выбора не было, оставалось лишь вспоминать слова: "Ты сражаешься не силой оружия, но силой духа!" Тогда он этого не понял, теперь тоже понимал не до конца, но в голове стучало: "Князь - не человек, точно, теперь и я уверен в этом, а значит, бить его следует не простым оружием; и обычная, даже самая лучшая дамасской или толедской стали сабля в руке - так, для успокоения души, чтобы знать, что вооружен. Но как, чем его бить?! Учитель, Учитель, почему ты оставил меня именно сейчас?!"
Витрина - застекленный шкафчик - не была заперта ни на какой, даже символический замок, только табличку повесили: "Руками не трогать!", поэтому оружие достали легко и быстро.
Фредерик осмотрел доставшийся ему офицерский палаш и шепотом спросил:
- Не кажется ли Вам, граф, что это оружие, мягко говоря, так себе?
- Молчите! - прошипел тот в ответ. - Делайте вид, что это хорошее оружие. Кроме того, это может оказаться совершенно не важно.
Абигайль вертела в руках шпагу - она никогда не брала в руки оружия и обращаться с ним не умела.
- Имеет ли смысл вооружаться мне, граф? - грустно и без тени кокетства спросила она.
- Имеет, - ответил тот. - Это придаст Вам уверенности.
Доминика выбрала для себя саблю, похожую на его собственную, но с более скромным эфесом и сильно поцарапанной гардой. Она разглядывала клинок, и на лице ее лежала тень сомнения. Она подняла глаза и молча посмотрела на него. "Она кое-что понимает в оружии, да и в фехтовании тоже, практики не хватает и силы удара…" Он вынул из ножен свою саблю и протянул ей:
- Возьмите лучше эту, мои руки все равно будут заняты мечом.
- Извините мою назойливость и бестолковость, граф, но отчего Вы так уверены, что бой состоится именно сегодня? - спросил Фредерик.
Ксавьер Людовиг посмотрел на него, потом на растерянную и притихшую Абигайль, потом на Доминику и больше не мог уже отвести взгляда. "Полная неизвестность… Возможно, я вижу ее в последний раз. Я всех их втянул в то, что их совершенно не касается. Может, им и правда было лучше погибнуть там, на том балу, и не мучились бы теперь… Если я уничтожу Князя - стану бессмертным, говорил этот старый колдун, земля ему пухом… А они? Что будет с ними?.."
- Первый раз меня перебросили через полтора столетия именно для этого, - чтобы я вступил в схватку с Князем. Вы все знаете, чем все закончилось. Теперь мы переброшены через такой же отрезок времени, и вряд ли для иной цели. Надеюсь, что на этот раз нам повезет больше. Прошу вас, не задавайте вопросов. У меня нет на них ответов.
- Господа, - раздался голос Доминики, - посмотрите сюда.
Она стояла у одной из витрин, придерживая открытую крышку большой деревянной шкатулки. Ксавьер Людовиг узнал этот ларец, и у него сжалось сердце: когда-то он хранил в нем запас свечей и пару огнив, и ларец этот стоял на его письменном столе в кабинете…
Там и сейчас лежали свечи - те же самые, только ленточек, связывавших свечи по три штуки вместе, больше не было. "Истлели… Триста лет…" Но фитили были сухие, он чиркнул пару раз огнивом - и высек искру.
Из другой витрины достали фонарь, помятый и с треснутыми стеклами, зажгли одну из свечей и прилепили ее между осколками. Он протянул фонарь Доминике, она молча взяла его. Потом они с Фредериком рассовали свечи по карманам…
По полу потянуло сквозняком, из одной двери в сторону другой, закрытой; сквозняк быстро усиливался, закрытая дверь начала постукивать створками, и, наконец, обе половинки ее распахнулись, открывая проход в другой зал; оказалось, что комнаты расположены анфиладой, и двустворчатые двери начали распахиваться одна за другой, словно приглашая пройти через них.
- Все, господа, - прошептал Ксавьер Людовиг. - Слушайте свой внутренний голос и будьте предельно внимательны.
Крис все еще сидел на скамейке и смотрел на потемневшее небо, когда трое приятелей подошли и остановились рядом.
- Ну, что? - спросил Билл. - Надумал, идеалист?
Тот посмотрел на них с сожалением:
- А как вы собираетесь вывозить камушки? Незаконный провоз драгоценных металлов и камней называется контрабандой. А камушки там - как из пещеры Аладдина.
- Да ладно тебе, нашел о чем беспокоиться! - беспечный Сэм махнул рукой. - Мы - дети из бесплатной группы для бедных, кто нас будет досматривать? Ерунда!
- Короче, ты отказываешься от своей доли? - Майк был раздосадован этим "бунтом на борту". - Тебя это не интересует?
- Нет, ну почему же, кое-что меня интересует, - Крис посмотрел на них с усмешкой. - Например, как вы будете выковыривать у этого кадра бриллиант из уха. Позовете, ага?..
- А мы вот что купили - краску в пульверизаторе, похвалился Сэм. - Он такой воспитанный, пока будет нам разговоры говорить, мы ему краску в глаза - пшик, а там уж дело за малым!
"Дураки", - подумал Крис, а вслух сказал:
- Ну-ну, давайте. Потом расскажете. Если память не отшибет. Вместе с башкой.
Они махнули на него рукой и ушли, оживленно разговаривая. Крис почти не сомневался в их печальной участи. Одна у него была надежда - что они этого парня не найдут, побродят по подвалам до утра или даже пару дней и выберутся ни с чем, усталые и голодные. "Надо было мне все-таки быть понастойчивей. Еще и правда, положит он там этих придурков в два счета, а я буду виноват, что знал и не остановил. - Он закусил губу. - Ведь и правда буду виноват, и не в том даже дело, знает кто-нибудь или нет, что я знаю, что они пошли, а я-то буду знать… Вот черт! Кто его знает, что у этого графа на уме, может, у него и правда с головой не в порядке… Остановить их? Не остановишь, богатства им захотелось! Опередить? Попросить его не убивать их? Глупо! Сказать нашему гиду? Где он? Пока буду искать, они уже дойдут до замка… Где же они? Ведь только что были здесь! Бегом, что ли, врезали?.."
Он поднялся и посмотрел вдоль ярко освещенной улицы: троицы не было видно. Он пошел в ту же сторону, оглядываясь по сторонам, надеясь, что они задержались у какого-нибудь лотка, но напрасно - не увидел. Так он дошел до моста. За мостом освещения уже не было, и противоположный край терялся в темноте. "Быстро-то они как!.." Идти в темноту не хотелось, но повернуть обратно он тоже не мог, понимая, что будет иначе казниться всю жизнь, особенно если они и правда не вернутся. Он перешел мост. Узкие окна замка слабо светились желтым светом, и от этого делалось еще более не по себе. Крис оглянулся: людей не было видно. "Не услышат", - подумал он и позвал:
- Эй, идиоты, постойте! - Тишина. - Стойте, я с вами! - позвал громче, но с тем же результатом. Потом решил, что ну и пусть услышат, тогда их остановят, и закричал изо всех сил:
- Стойте, вы! Подождите меня, я пойду с вами, э-эй!
Тишина в ответ. "Что делать? Бежать назад, за подмогой? А вдруг я их просто упустил, не увидел и они еще не вышли из города? Хорош я тогда буду! Точно к доктору поведут, и так на меня криво смотрят…"
Он помедлил несколько секунд, а потом, спотыкаясь на неровностях неосвещенной грунтовой дороги, поспешил в сторону замка, рассуждая: "Если я приду раньше их, тем лучше, если позже, тоже еще не все потеряно, может, мне повезет и я найду его раньше, чем они. Вернее, чем он их… А ведь и правда, он-то точно их в спину бить не будет, а они его - запросто. Ну, допустим, они к нему со спины вряд ли подберутся, а вот краской в лицо вполне могут успеть, но только все равно, он-то ведь не человек уже, может, он в полсекунды проморгается, и вот тогда точно будет, как в анекдоте: "А вот теперь тебе крышка", но только это будет не смешно…
Когда Крис добрался до ворот замка, наползающая с запада туча уже не выделялась на фоне черного неба, ворчание грома же слышалось с каждой минутой все яснее; ни один листок не шевелился на деревьях, и с каждой секундой становилось все более и более душно, словно воздух сгущался, причем удивительно быстро, и казалось, что если этот процесс не остановится, то дышать вскоре станет совсем невозможно, а сам воздух можно будет резать ножом или ковырять ложкой, как гель. Крис мгновенно и сильно вспотел, волосы взмокли, и он стал задыхаться, будто долго бежал в гору. "Что это такое со мной? - подумал он. - Никогда так не запыхивался…" В этот момент блеснула молния, и через несколько секунд раздался первый удар грома. "Сейчас хлынет. Испортит им праздник", - и он прошел в ворота, чувствуя, как холодеют ладони от волнения и страха, словно переступал грань реального и нереального.