* * *
Федосий наблюдал за происходящим из башни соседнего Родоса, в двух сотнях шагов. Он видел, как по его письменному, отправленному стрелой приказу открыли ворота Трои, как стремительно выбежали из крепости отборные отряды, и как аравитяне, увидев, что им вот-вот ударят в спину, стали быстро перестраивать ряды.
- Не успеют, - хохотнул Феодосий.
Сейчас все самые слабые воины аравитян были в хвосте колонны, а значит, когда Амр выполнит маневр, этого "хвоста" просто не станет, - посекут всех. И аравитяне окажутся в еще меньшем численном составе.
А потом он вдруг увидел, что земля у выхода из Троянского акведука черна от воды, а прямо по двору крепости в сторону ворот - один-одинешенек - мчится здоровенный эфиоп - грязный и мокрый.
- А это еще кто?
Он повернулся к приближенным.
- Кто это?!
А тем временем эфиоп в два удара зарубил обоих охранников и приник всем телом к вороту титанического засова.
- Куда вы смотрите?! - заорал Феодосий. - Ворота! Ворота держите!
Но все до единого воины Трои стояли на крепостных стенах и с азартом наблюдали за развитием событий там, за пределами крепости.
- Во-ро-ота! - заорал Феодосий.
Но было поздно. Ворота дрогнули, разошлись, и внутрь неприступной крепости хлынули как бы занятые осадой соседнего Вавилона евреи - единым неудержимым потоком.
* * *
Симон отшвырнул перегородившего ему путь монаха и толкнул дверь. Фома стоял у окна и с интересом наблюдал за тем, как уходит за горизонт оранжевая комета.
- Мир тебе, настоятель…
Фома обернулся, и его брови изумленно поползли вверх.
- Симон? Ты?!
Симон кивнул и, хлопнув ладонью в лоб сунувшегося за ним охранника, притворил дверь.
- Елена здесь.
Фома растерянно моргнул, сипло прокашлялся и осел в резное кресло.
- Насколько это достоверно?
Симон подошел и осторожно положил медальон из оникса на стол. Фома глотнул, потянулся, но в последний миг отдернул руку.
- Я не хочу с этим связываться.
- Я тоже не хочу, - пожал плечами Симон, - однако, ты же знаешь, что бывает с теми, кто преступает клятву.
Фома побледнел. Он знал.
- Царица Цариц должна явить себя миру, - присел напротив Симон и кивнул в сторону уходящей за горизонт кометы, - и сейчас - самое время.
Фома молчал.
- Я только что из Александрии, - продолжил Симон, - в городе полно трупов, а будет еще больше. Ты же помнишь, как это было двадцать восемь лет назад?
Фома опустил глаза. Конечно же, он помнил.
- Я тебе точно говорю, - ткнул пальцем в небо Симон, - этот старый бабуин готовит нам Апокалипсис.
- Думаешь? - поднял голову Фома. - А мне кажется, Он в последнее время притих. Так, словно и нет Его.
Симон хмыкнул. Невзирая на огонь с неба, у него было точно такое же чувство.
- И что ты предлагаешь?
Фома на мгновение ушел в себя.
- Я бы не стал совершать необдуманных поступков, - задумчиво проговорил он. - Мне кажется, надо спросить у пророков.
Теперь уже задумался Симон.
- Пророка сначала изготовить нужно.
- Но ты же умеешь.
Симон заглянул Фоме в глаза, и зрачки настоятеля на мгновение скакнули в сторону. Уж, то, какую прибыль начинает получать монастырь, имеющий хотя бы одного бесноватого, Фома знал, как никто другой.
- Ах, ты, старая пройда, - укоряющее протянул Симон, - пророков ему захотелось… ты лучше на себя посмотри; весь в корысти увяз! Как ты собираешься встретить Судный день?
Фома обиженно поджал губы.
- А я вообще не собираюсь его встречать. А если кто собирается посетить это судилище добровольно, то второго такого дурака свет еще не видывал.
Симон пожал плечами. В этом Фома был прав.
- Я тебе точно говорю, Симон, - с напором произнес Фома, - без пророка нам никак! Ты сам-то знаешь, что нам с этой Еленой делать?
- Филоксен знает.
Настоятель монастыря отмахнулся.
- Филоксен не пророк. Тут нужен человек масштаба Мухаммада. Кстати, это не ты его в Иерусалим провел?
Симон покачал головой.
- Он сам прошел.
Фома поднял брови.
- Как так сам? Никто сам в Иерусалим не проходит, и ты это знаешь лучше других.
Симон хмыкнул. Правда была в том, что пройти туда было не так сложно; а вот выйти… тут и нужен был проводник. Однако Мухаммад не просто вышел, а вышел в ясном уме и твердой памяти, способным четко различать вещи и понятия. На фоне сонмища других, почти безумных прорицателей, это казалось почти невозможным.
- Кстати, а в какой он Иерусалим ходил? - заинтересовался Фома.
- В небесный, - вздохнул Симон.
- Может, проведешь пару человек туда же? - ненароком бросил настоятель, - у меня толковые мальчишки есть…
Симон задумался. Он и сам уже чувствовал, что без пророков на таком важном этапе - никак. Только пророк мог объявить то, что уже неотвратимо. Но следовало решить, в какой именно из четырех - в точности по числу стихий - Иерусалимов будущего пророка провести.
Шаманы-людоеды, подобные Аббасу, все, как один, попадали в Иерусалим Подземный - самый жестокий, и ждало их всех, в общем-то, одно и то же: ад при жизни. По звуки там-тамов бесы резали и разделывали их на мелкие части, жадно пожирая внутренности, высасывая мозг и выковыривая глаза. Аббас говорил, что лично с ним это длилось около полусуток, и он чувствовал все - каждый оттенок боли. Понятно, что после этого напугать Аббаса было просто немыслимо. Нечем его было уже пугать.
Однако для людей утонченных такой подход не годился, и Симон, как правило, водил будущих пророков в Иерусалим Подводный, под мягкие звуки струнных инструментов, безо всякой спешки. Все было почти то же самое, просто вместо разделки, пожирания внутренностей и выварки костей в котле, паломникам Духа вскрывали грудь и бережно вынимали сердце, дабы отмыть его в священных водах источника Зам-Зам от человеческих пороков и страстей.
Некоторых, вроде Александра, сына Македы, можно было после этого посвящения вести в Иерусалим Небесный. Человека не так трясло. И, пожалуй, Мухаммад был единственным, кто прошел туда сам и с первого раза. Однако самым страшным для человека оставался Иерусалим Огненный - Вселенский Тофет, как он есть. Туда вообще никто из монахов не ходил - боялись. И только Симон, один-единственный в Ойкумене, был во всех четырех.
- Ну, что? Надумал? - оторвал его от мыслей Фома.
Симон нехотя кивнул.
- Хорошо. Убедил. Сделаю тебе пророка.
- Семерых, - тут же воодушевился настоятель. - У меня есть отличные ребята.
Симон печально хмыкнул. Эта жадность Фомы его просто убивала.
- Ты, главное, дай мне самых подготовленных. На этот раз Иерусалим будет Огненным.
* * *
Амр предвидел все, а потому поставил в хвост колонны лучших из лучших. Так что, едва византийцы зашли ему в спину, только что хромавшие, отстававшие, худо одетые и все, как один, пешие аравитяне развернулись, тут же сплотились в одно целое и дали такой жесткий отпор, что ветераны растерялись.
Но это было только начало; Амр знал: если Зубайр не сумеет ничего сделать с акведуком, на него и на плечи сидящего в засаде небольшого отряда евреев ляжет вся тяжесть битвы. А потом ворота вдруг распахнулись, и евреи поднялись из укрытий и хлынули внутрь чужой крепости.
- Зубайр… - выдохнул Амр. - Тебе удалось…
Что Аарон, что Менас многократно говорили, что для прорыва в Трою сегодняшний день вдруг отступившего Нила подходит уникально, но они же предупреждали, что это почти невозможно.
- Эй, поросята! - крикнул Амр на греческом и тут же - на армянском и латинском, - назад посмотрите! Вам понравится!
Кто-то из византийских командиров обернулся, увидел, закричал, и в следующий миг войско ветеранов смешалось. Они уже видели, как евреи - отряд за отрядом - втекают в открытые ворота их крепости.
- Аллах Акбар! - закричал Амр и ударил верблюда пятками.
Он видел, прямо сейчас происходит главное: привыкшие к неприступности своей Трои византийцы теряют опору - там, внутри себя. И едва его воины, все, как один, двинулись на превосходящих их втрое византийцев, те дрогнули и побежали. Они то пытались повернуть к уже закрытой евреями изнутри крепости, то бросались к пристани и принимались двигать стоящие на приколе негодные старые суда, и, в конце концов, начали делать то же, что и последние защитники Трои. Те, словно горох из кружки, сыпались в бурлящий кроваво-красной пеной Великий Поток - прямо со стены.
Амр с интересом понаблюдал за последними усилиями воинов противника, а совсем скоро уже заезжал в Троянские ворота. Стены - ни пробить, ни взять штурмом, сторожевые башни с запасом самых разных орудий - лет на пять осады, акведук, беспрерывно подающий свежую воду, и самое главное: канал. Обнесенный высоченными стенами Траянский канал проходил прямо посреди крепости, так что ни одно судно не могло пройти из Нила в море Мекканское без дозволения коменданта.
- Ну, вот, Амр, - подъехал явно потрясенный таким везением Менас, - теперь в твоих руках вся торговля Византии со всеми Индиями на свете. Никогда бы не поверил в такое, но только что ты взял империю за кадык.