Вы спросите, чем занимались все эти дворцовые жители? Работали. Подсуконные, например, следили за тем, чтобы под сукно регулярно клали важные законы и сообщения. Подковерные отвечали, чтобы все между собой вели борьбу, но так, чтобы широкая общественность Акулии как бы ни о чем не догадывалась.
Чтецы во время таких утренних церемоний гнусаво распевали хвалебные оды в честь правителя и его Любимчика.
Но и это еще не все. В штате у Акульки-13 было несколько подтанцовщиков и несколько прихлопывателей. Они содержались за счет государства на тот случай, если Акульке-13 не захочется самому танцевать и аплодировать. Вот тут подтанцовщики и должны были изображать искусство танца, а прихлопыватели аплодировать и при этом делать вид, что все это очень важно.
В общем, от этого придворного церемониала Коська-Камчатка заскучал и чуть было не заснул. Но и это оказалось не последним действием. Наступил черед придворных художников. Они выстроились в ряд перед Акулькой-13 и Любимчиком, словно фотографы на презентациях, и стали делать моментальные портреты. Ими потом украшали улицы и стены домов. Считалось, что так правитель войдет в каждый дом и в сердце каждого обывателя. Вот и Коська-Камчатка – где бы ни появлялся – всюду на него смотрел Любимчик, то есть он сам. Коська останавливался и внимательно, с интересом пялился на собственное изображение. Но вскоре это занятие ему надоело, и теперь он иногда даже гримасничал перед портретом: оттопыривал уши, губы, раздувал щеки, выкатывал глаза и показывал язык.
Акульки-мальчишки и акульки-девчонки решили, что это новая игра, и тоже стали строить смешные рожицы самому Любимчику! Он отвечал им тем же. Но акулек было много, и перекривлять и передразнить всех оказалось невозможно. В конце-концов Любимчик уговорил Акульку-13 убрать с улиц и площадей все свои портреты.
Поначалу Коське казалось, что быть Любимчиком не так уж плохо. Все тебе улыбаются, раскланиваются, машут руками, желают здравствовать долгие годы. Словом, стараются сделать твою жизнь счастливой. Даже рыночные торговки, и те за просто так отдают любые сладости. Придворный скульптор соорудил в честь Любимчика монумент. Очень старались здешние купцы – они ежедневно писали в его адрес комплименты, называя его величайшим, глубочайшим, наискромнейшим, втайне надеясь, что он замолвит за них словечко перед Акулькой-13 и тот опять разрешит им торговать с карамельками.
Разорившиеся аристократы добивались с Любимчиком личной аудиенции, принося с собой толстые тома родословных, – просили подыскать приличествующую их знатности должность.
И хотя Коська был обыкновенным скромным мальчиком – вскоре и он стал меняться на глазах. И то правда – кому не вскружит голову всеобщее преклонение изо дня в день, по любому поводу и случаю. И вот, представьте себе, Коська-Любимчик стал уже вовсю дерзить взрослым акулькам. Вначале это вырывалось у него как бы случайно. А потом на виду у всех он вдруг начал топать ногой и даже покрикивать на слуг: "Что я, маленький?", "Сам знаю!", "Не хочу и не буду!".
Ах, если бы мама и папа увидели в этот момент своего Коську, они ни за что бы не узнали в этом самодовольном грубияне своего послушного, доброго и хорошего мальчика.
Но Акулька-13 смотрел на Любимчика с большой надеждой. Особенно после того, как тот устроил грандиозный фейерверк. Никогда еще акульки не видели огнедышащих вертушек, разноцветных бенгальских огней, иллюминированных улиц и площадей, хлопушек, которые стреляли всякой всячиной. А для такого химика, как Коська, сделать хороший фейерверк было сущим пустяком.
На радостях, что Любимчик получился таким хорошим, Акулька-13 специальным декретом ввел обязательный выходной день в его честь, и тогда в Акулии осталось всего три рабочих дня. Но это мало кого заботило, ведь в Тридевятой земле случалось и не такое.
Для своего Любимчика Акулька-13 оборудовал специальную лабораторию, чтобы тот и дальше радовал его своими изобретениями.
Однако самого Коську это уже мало заботило. Ему теперь больше нравился восторженный интерес акулек к его собственной персоне. Налицо были все признаки страшной и трудно излечимой болезни, известной под именем "болезни голововскружения". Он стал подозрительным, малоподвижным, перестал соблюдать даже мало-мальский распорядок дня и потому спать ложился поздно и вставал, когда встается. Нередко он просыпался среди ночи и уже не мог заснуть. Настроение у него теперь было скверное и поведение – соответственное. Чтобы поддерживать Коськино голововскружение, Акулька-13 объединил всех любителей фейерверков в одно общество и назначил Любимчика его главой. Ведь всем хорошо известно – люди чаще всего любят командовать другими.
Словом, за очень короткий срок в должности Любимчика мальчишка превратился в самовлюбленного хама и эгоиста. Уверившись в этом, Акулька-13 совсем успокоился. Любимчик принял классические формы, и за ним можно было больше не присматривать. Все надеялись, что таким он и останется навсегда.
И все бы ничего, но случилось такое, чего ни Акулька-13, ни его умненькие советники знать не могли. Став главой фейерверкистов, Любимчик был вынужден что-то делать. А даже в небольших количествах, – лучшее лекарство от всех болезней, в том числе и от себялюбия и голововскружения.
Именно тогда с помощью словаристов он размножил словарик самых употребительных слов и выражений родного языка, и многие акульки, хотя и с трудом, но освоили его. Никто ведь не хотел отставать от моды.
Это занятие увлекло Любимчика, и вслед за тоненьким словариком он стал работать над большой книгой "Сказания об Акулии".
Хотя и не сразу, но Коська-Камчатка вспомнил, что титул Любимчика он принял ради эксперимента. Теперь он все чаще стал запираться в своей лаборатории, все реже появляться на приемах и светских балах. Это вызвало подозрение к Любимчику со стороны Акульки-13, и к нему приставили слухачей и смотрачей, которые тенью следовали за ним, подслушивая и подсматривая. Но кроме треска, стука и свиста в лаборатории ничего не происходило, и Акулька-13 немножко успокоился. Он даже пытался развеселить своего Любимчика, предлагая на недельку-другую пост министра без портфеля, но тот лишь пожимал плечами и отказывался.
Именно тогда главный Алхимик что-то шепнул на ухо Акульке-13. Тот покачал головой, подумал и согласился, что Любимчик получился не совсем удачный и кроме беды от него ждать нечего. Вот тогда он и согласился в полной секретности готовить план Черного дела…
Глава пятнадцатая, из которой мы узнаем о Тайне Тридевятой земли
Колдуита еще несколько минут молчал, будто вслушивался, так ли, как и прежде, шумит водопад, потом взял Димку за руку и произнес:
– Слушай и запоминай. Это случилось очень давно, в те времена, когда на карте Тридевятой земли было еще сколько угодно белых пятен. Неизвестное всегда таит в себе опасность, вот и на этот раз мудрецы оказались правы. Чтобы познать свою землю и избежать беды, надо было скорее изучить ее вдоль и поперек. Они призвали ловких и смелых акулек и карамелек отправиться в далекое путешествие, чтобы белые пятна исчезли навсегда и не грозили неизвестно чем. Мудрецы считали, что если смельчаки не пойдут навстречу опасности, то она сделает это сама.
А смельчаки только посмеивались, ведь им казалось, что если они смельчаки, то они и умники, а это совсем не обязательно. И они не хотели ехать неизвестно куда и неизвестно зачем, полагая, что в случае чего они сразятся с этой самой опасностью где-нибудь поблизости, на городском пустыре…
И вот случилось то, что случилось. Откуда-то с окраины к нам пришли племена, которые потеряли свое имя. Они поселились на берегу Теплого моря в Деревянном городе. Изредка безымянные появлялись в Акулии и Карамелии, чтобы обменять товары и раздать приглашения побывать в их городе. Акульки и карамельки любопытства ради отправлялись туда на экскурсию, а возвратясь, много рассказывали о необычных порядках, которые царят у безымянных.
– И что это за порядки? – спросил Димка.
– А вот что. Например, у каждого жителя был свой дом, окруженный высоким-превысоким забором. Запасшись провизией, семья могла месяцами не показываться из-за забора. И что получилось? Они подолгу не общались между собой, со временем и вовсе перестали разговаривать. Теперь представляешь, что случилось всего через несколько лет? Каждый стал надеяться только на себя и свою тень. Собственная тень стала для большинства лучшим собеседником и спутником. Но хорошую тень можно было получить только ночью при свете луны или уличного фонаря, ведь днем безымянные сидели за заборами. И вот ночью, когда они выводили свои тени на прогулку, одна тень пугала другую, другая наступала на третью, третья заползала на чужой забор, а если, к примеру, большая тень нависала над маленькой, никто не вмешивался в это безобразие и никто никому не помогал. В общем, безымянные совсем перессорились и передрались меж собой. Но еще хуже то, что наступило время повального безразличия друг к другу. Вот это бьшо настоящей заразой, страшной и трудноизлечимой. Болезнь расползалась по всей Тридевятой земле. Дошла и до нас! По данным наших целителей, болезнь Безразличия в Акулии и Карамелии пока протекает в легкой форме. Значит, нас еще можно вылечить.
– Так в чем же дело? – воскликнул Димка.
– Да в том, что никто не знает лекарства от этого несчастья. Уже испробованы десятки и сотни способов. И все напрасно.
– Отчего не поискать лекарство в самом Деревянном городе, не сделать вакцину?