Газеты наперебой кричали о предстоящем матче. И где-то в пыльных переулках, прилегающих к Барбари-стрит, кое-кто из посетителей боксерского клуба грустно вздыхал, вспоминая "льва пустыни", и шептался о чем-то с соседом, склонив голову над очередным номером "Спортивного обозрения".
5
Наступил вечер поединка. Боксеры прошли окончательное взвешивание, результаты которого были занесены в протокол: Карнес - 196 фунтов, Лопес - 210. Врачи пришли к единодушному выводу: оба в отличной форме.
Теперь, когда все организационные волнения остались позади, Карнес устроился в дальней, пустынной комнате отдыха, сел почитать книжку. Несмотря на то что денег у него и у Рейнольдса было достаточно, запросы их оставались весьма скромными. Кирби по-прежнему тренировался в простеньком зале в нескольких кварталах от "Золотой перчатки". И он очень любил несколько часов перед поединком побыть в одиночестве, почитать, подумать о своем. Секунданты и ассистенты охраняли дальние подступы к его крепости от натиска журналистов и вездесущих болельщиков-фанатов. Вот-вот из клуба должен был вернуться Рейнольдс и занять пост непосредственно перед комнатой Кирби.
В заднюю дверь неожиданно постучали.
- Войдите, - сказал Карнес, нахмурившись: это явно не Рейнольдс.
В комнату неуверенно вошел худенький юркий человек в дешевом, безвкусном костюме. Карнес молча уставился на него, пережидая, пока схлынут воспоминания о самом тяжелом, самом омерзительном периоде его жизни.
- Ну, - сказал он наконец, - и что тебе от меня нужно?
Эл Лайман облизнул губы. Он был мертвенно-бледен.
- Меня прислал Большой Джон Линч, - пробормотал он.
- И что?
- Они захватили Рейнольдса! - выпалил Лайман. - Они схватили его на улице… примерно час назад.
- Что?!
- Подожди, Кирби! Только не бей! - взмолился Лайман, отскакивая от вскочившего Карнеса. - Это не я придумал. Я вообще был против. Линч заставил меня. Он как с цепи сорвался в последнее время. Заикнись я, и он бы прикончил меня. Линч поставил кучу денег на Лопеса. Еще больше поставили другие люди - те, на кого он работает, кто планирует миллионные ставки на бой Лопеса с нынешним чемпионом. Так вот, Линч передает тебе, что ты должен лечь в пятом раунде, или они вышибут из Рейнольдса дух. И они это сделают, Кирби, я не сомневаюсь. Если ты обратишься к легавым, они его все равно убьют. А если ты послушаешься, Рейнольдса отпустят живым и невредимым сразу после матча.
Карнес остолбенел. На него пахнуло зловонным дыханием прошлого. Далекого, но не забытого. Память Кирби была памятью пустыни, закон которой ничего не прощает и ни о чем не забывает. Только ради Джона он отмел прочь мысли о мести. Ярость настолько глубоко проникла в душу Карнеса, что он едва сумел сохранить спокойствие на лице, во взгляде и голосе.
- Могу я лично побеседовать с Линчем?
- Разумеется, - кивнул Лайман. - Линч сказал, что ты можешь прийти - один. Он так и подумал, что ты захочешь поговорить. Только умоляю, Кирби, не держи на меня зла. Я даже не знаю, где они схватили Рейнольдса и где его держат. Честно, не знаю. Пойдем. Моя машина за углом.
Темными улицами и глухими переулками они добрались до того самого тупика, где в подпольной распивочной ошивался Линч, где пуля продырявила ногу Рейнольдса. Кулаки Карнеса сжались с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Молча он проследовал за Лайманом в темную прихожую, а затем в комнату.
Большой Джон сидел за столом, мрачный, как прежде толстый, с неизменной сигарой в зубах. За его спиной стоял Сорелли - рука в кармане пальто. Липкой от пота ладонью Лайман провел по лбу и срывающимся голосом произнес:
- Вот он, Джон.
- Сам вижу, кретин! - рявкнул Линч. - Запри дверь!
- Где Рейнольдс? - сухо спросил Карнес.
- А что, не видишь старика? - криво усмехнулся Линч.
Карнес отрицательно помотал головой, одновременно внимательно оглядывая помещение. Его взгляд остановился на ковре, на котором стояло кресло Большого Джона.
- Он там, где никакая полиция его искать не будет. - Большой Джон опять усмехнулся и ткнул сигарой в сторону Карнеса. - И, пожалуйста, Кирби, без глупостей. Итак, Лайман передал тебе наши условия. Ты их принимаешь?
- Похоже, что выбора у меня нет, - буркнул Карнес.
Линч довольно покачивался в кресле, две ножки которого время от времени повисали в воздухе. Карнес, будто бы случайно, уронил шляпу; та упала на край ковра. Наклонившись за ней, Карнес резко дернул ковер на себя. Линч потерял равновесие и, катапультировавшись из кресла в сторону Сорелли, повалил того на пол. Карнес мгновенно бросился вперед; глаза его сверкали яростью.
Сорелли повернулся, нащупал курок пистолета и выстрелил сквозь ткань пальто. Не попал. Отпустил застрявшее в складках оружие и вытянул перед собой правую руку, чтобы защититься от набросившегося на него Карнеса. Левой же рукой он привычным движением выхватил из-за пояса длинный, узкий нож-заточку.
Карнес почувствовал острую боль в паху, и в тот же миг его железный кулак настиг телохранителя, швырнул того на пол; Сорелли потерял сознание.
Лайман пулей вылетел в переулок. Линч пошарил рукой по полу, нащупал пистолет. Давненько, уже много лет ему не доводилось драться самому, и сейчас его движения были медленными и беспорядочными. Далее схватив пистолет, он долго не мог нащупать пальцем предохранитель. Карнес же, не тратя времени, перехватил его толстое, волосатое запястье и резко крутанул в сторону, излив таким образом часть накопившейся на Большого Джона ненависти.
Что-то хрустнуло, как сухая ветка, и Линч взвыл. Пистолет со стуком упал на пол. Большой Джон позеленел. Он стонал и бился в безжалостной, подобной тискам, хватке Карнеса.
Снаружи, из-за двери, донеслись голоса:
- Что случилось, босс? Все в порядке?
- Скажи им, чтобы убирались прочь, - негромко произнес Карнес в ухо Линчу. - И поторопись, пока я не оторвал тебе руку.
- Ненавижу, - простонал Линч, а потом громко прокричал: - Пошли вон, болваны! Чтоб я вас тут не видел!
Люди, бормоча извинения, отступили от двери.
- Где Рейнольдс? - спросил Карнес.
- Его взяли Макгурти и Штейман, - прохрипел Линч, закатывая глаза от боли.
Подтащив Большого Джона к столу, Карнес ткнул его лицом в телефон.
- Звони им! - рявкнул он. - Живо! Трясущимся пальцем Джон Линч набрал номер. Голос ответившего был хорошо слышен Карнесу, стоявшему совсем близко к аппарату.
- Скажи им, чтоб они немедленно вернули Рейнольдса в наш зал, - приказал Карнес, чуть крепче сжимая запястье Линча. - Живого и невредимого!
Линч поспешил исполнить приказ - не дай Бог, Карнес сожмет сильнее свои стальные клещи.
- Эй, Макгурти, слышишь меня? Значит, так: дело отменяется, понял, да? Ну вот, берешь сейчас этого одноногого и целехоньким доставляешь обратно. Что? Я тебе покажу, кто из нас сдурел! Нет, ты что, не врубился? Живо!
- Ладно, - донесся из трубки голос разочарованного, но готового подчиниться боссу Макгурти. - Все сделаю. Прямо сейчас.
Карнес набрал номер зала и сообщил удивленному спарринг-партнеру, который поднял трубку:
- Слушай меня внимательно. Как только приедет Рейнольдс, двигайте все в "Золотую перчатку". Я скоро там появлюсь. Да, Рейнольдс уже выехал, вот-вот будет у вас.
Посмотрев на скорчившегося от боли толстяка, Карнес развернулся и без единого слова вышел на улицу.
По ноге текла кровь. Остановившись под фонарем у темного подъезда, он осмотрел себя. Стреляя, Сорелли промахнулся, зато нож оказался более метким.
Брюки и белье Карнеса были залиты кровью, сочащейся из раны в том месте, где живот переходит в пах. Судя по боли, не царапина - глубокая рана. С каждым шагом ее края расходились все шире, и кровь лилась все сильнее.
Повернувшись, он как можно быстрее заковылял к знакомому дому. Постучал в дверь давнего приятеля, надежного, проверенного человека.
- Доктор Аллистер! - позвал он. - Впустите меня. Пожалуйста, быстрее!
Открывшего дверь врача поразила не рана Карнеса, а сам факт его появления. Что касается травмы, то на Барбари-стрит даже куда более серьезные увечья были не в диковинку.
- Не станем терять времени, - деловито поторопил врача Карнес, снимая перепачканную кровью одежду. - Я очень занят. Через час мне выходить на ринг.
- Да ты что, приятель? - изумился врач. - С такой раной нельзя драться! Это исключено!
- Кстати, я возьму у тебя взаймы кое-какую одежку, - перебил его Карнес. - Все журналисты в городе на уши встанут, если я появлюсь на людях в залитых кровью штанах.
6
Рейнольдс нервно ходил из угла в угол раздевалки "Золотой перчатки", когда в дверях неожиданно появился Карнес.
- Ты в порядке, Джон? Они ничего с тобой не сделали?
- Нет-нет, - отмахнулся Рейнольдс, для которого все его приключение по-прежнему оставалось сплошной загадкой. - А ты-то как? Где ты был? Что случилось, объясни наконец! Ты очень бледен.
- Я так волновался, так беспокоился о тебе, - пробормотал Карнес, рассматривая собственные ботинки. - Потом все объясню. А сейчас выстави всех отсюда, пока я переодеваюсь. И сам иди, пообщайся с репортерами. Не доводи дело до скандала, они и так наверняка что-то почуяли.