- Если читать от этого знака, - Саша ткнул пальцем в круг, перечеркнутый вертикальной линией, - а мне кажется, что именно с него и надо начинать! - то получается так: Луч света, идущий с неба или из глаза бога, освещает весь мир, - Сима написала "весь мир" на картинке, изображающей вложенные один в другой круг, квадрат и еще один круг, а Сашка положил рядом с ним знак дордже, - раскручивает несокрушимое оружие…
- Дальше символ волка…
- И как его вставить? - Саша потер переносицу, - ладно, оставим пока…
- А если этот символ указывает на кого-то конкретного, кто был из рода волка? - осенило Симу.
- И что? Несокрушимое оружие против человека?.. Сомнительно как-то. Может быть, род волка, как несокрушимое оружие… Белиберда! Давай пока оставим волков, пошли дальше: четыре правильных треугольника. Один - вершиной вверх, второй - такой же, но перечеркнут горизонтальной линией, два перевернуты вверх основанием, и один из них тоже перечеркнут. Что получается?
- Огонь, воздух, вода, земля!
- Правильно - все стихии. Можно сказать так: Глаз бога видит все - людей, духов, демонов, - обитающих в огне, в небе, в воде, в земле, ничто от него не скроется, так?
- Так!
- И, как закрепляющая печать, защита от злых сил - символ объединения созидания и порождения, как знак взаимной любви бога и людей - звезда Давида, - Саша придвинул листок с двумя нарисованными треугольниками, наложенными друг на друга так, что в центре получился шестигранник.
- И что получается в общем? - Сима взяла чистый лист, крупно написала: "Луч света, идущий из глаза бога…". Нет, лучше так: "Луч света, посланный Тенгри, осветит мир, раскрутит несокрушимое оружие воинов Света, которое поразит злых духов и демонов и кого-то из клана волка, во всех стихиях: в огне, в небе, на земле, в воде. Да будет так во имя созидания и порождения!" - Сима закончила фразу пафосно, и даже выпрямилась, подняв голову. - Все?
- Еще остаются звезды.
- Демоны верхнего и нижнего мира!
- Ну, это сомнительно, пятиконечная звезда - это пентаграмма.
- Это позже, в западных учениях, а восток может трактовать этот знак иначе.
- Может, - согласился Саша, - и здесь подходит хоть и западная трактовка, но вполне применимая к востоку - ведьма, друид, жрец. Можно предположить, что жрецы, или шаманы, смысл тот же, как бы охраняют это место, эту надпись… Слушай, а может это заклятие, вроде охранной молитвы?
Сима вспомнила ритуал вокруг Каменной головы, рассказ Армана о жертвоприношениях под ним, и предположение Саши показалось вполне логичным. Сима решила рассказать ему о том вечере, что касается ритуала, опустив личные переживания.
- Саш, дело в том, что я была участницей какого-то шаманского действа.
Саша откровенно изумился.
- Не по своей воле, не хочу вдаваться в подробности, да я и помню мало, меня опоили чем-то, наверное, что-то вроде сомы-хаомы.
Сашка присвистнул.
- Будешь издеваться, ничего не расскажу! - пригрозила Сима.
- Ты что?! Я вообще в трансе! И шаманский обряд, и шаманский напиток, ты вообще кто? С чего это местные шаманы тебя привлекли к какому-то ритуалу, да еще тайно?
- Не знаю, я о другом думала, ладно, не отвлекай, так вот, я что-то говорила там, еще и не своим голосом. Это мне потом рассказал наш шофер дядя Боря, он был далеко, прибежал в самом конце, а вот наш руководитель стоял неподалеку, он должен был все слышать. Может мне его спросить? Я все равно буду ему отчет отсылать о практике, чтобы подписал, оценку поставил, ну и спрошу, а?
- Спросить можно, но я в толк не возьму, ты говорила заклинание?
Сима пожала плечами.
- Не знаю, вот и хочу спросить.
- Но, если это так, и ты ничего не помнишь… ты уверена, что заклинание ты говорила на русском языке?
Сима озадачилась.
- Не знаю… даже предположить не могу. Вряд ли… но я другого языка не знаю, на казахском что ли? - она хмыкнула, - я только пару слов помню на казахском, но… Саш, я не знаю.
- Вряд ли древнее заклинание могло звучать на современном казахском. Тем более, записано оно символами, если это заклинание, конечно.
- Не знаю…
- Это о несокрушимом оружии воинов света, - пояснил Саша.
- И что?
- Ты это сказала на русском.
- Да… напишу я все-таки Хакану Ногербековичу. Может он понял тогда, что я говорила, - Сима уставилась на Сашку. - Это тебе надо было ехать с ним, вон, сколько ты всего знаешь, а от меня никакого толку, только проблемы.
- На следующий год и поедем. Вместе. И никаких проблем.
Саша посмотрел на нее таким откровенным взглядом, что не понять его было невозможно. Сима смутилась. Но перспектива встречи с Арманом, да еще в присутствии Сашки, ее испугала.
- Поживем - увидим! Еще год учиться. Кстати, через три дня уже начнется - лекции, семинары…
- И хорошо, будем встречаться каждый день.
Сашка не скрывал радости. Но и Симе было приятно, хотя смутная тревога, предчувствие чего-то недоброго словно отодвигали от нее Сашку, не позволяя им перейти черту дружбы. Не давал покоя и сон про волчицу, особенно с того момента, как Саша рассказал, что волк - не только знак рода древних кочевников, но и символ высшего духа, обличие, в котором он являлся к достойным и общался с ними. Такие предания есть в истории кочевников. И даже имена. Например, Аланкува - праматерь рода Чингизхана. "Но я не праматерь", - думала Сима, а сердце замирало. Что-то происходило с ней, что-то необычное: и обморок, и какое-то появившееся отвращение к запахам с кухни. Она боялась напугать мать вопросами, боялась откровенничать с Маринкой. Но теперь жила в напряжении, ожидая того дня, когда ее сомнения могут быть рассеяны или подтверждены.
Но дни проходили за днями, и ничего не менялось, а Сима чувствовала себя отвратительно. Вполне уместная мысль теперь не оставляла ее: "Беременна!"
"Но как же так?! Какая же я дура, дура… что же теперь делать? Что будет с учебой? А мама с папой?.." - Сима даже представить себе не могла, как скажет им, что ждет ребенка. И от кого?! И вдруг ее осенило: "Они же сразу на Сашку подумают! Вот впутала парня, что же теперь делать?"
Но эмоции улеглись, а разум подсказал единственно верное решение - пойти к врачу! И Сима пошла.
- Беременность пять недель, - врач смотрела с издевкой, как казалось Симе, а вместо лица под белоснежным накрахмаленном колпаком она увидела волчью морду с внимательными желтыми глазами, смотревшими прямо в душу.
Сима силилась держать себя в руках, но руки тряслись, в самом прямом смысле, а ноги едва держали. Она опустилась на стул, глядя в пол и ничего не видя, кроме расплывающейся картинки зашарканного линолеума.
- Одна пришла?
Сима кивнула, пряча глаза.
- Замужем? Понятно… Ты не реви, так тоже бывает. Может, еще все образуется.
Сима повела головой.
- Не образуется.
Все пути назад были отрезаны - приговор прозвучал. Теперь она думала, как все это случилось, и как сказать маме, и когда… А еще ей страшно хотелось увидеть Армана, спрятаться в его объятиях и быть счастливой… вместе с ним. Но последние слова врача смутили ее не меньше, чем известие о беременности:
- Ты бы сейчас замуж вышла, муж и не догадается, что ты беременна - срок пока маленький, родишь, так и будет думать, что ребенок его.
Сразу вспомнился Сашка и стыд перед ним, и перед всем курсом запылал на щеках.
- Спасибо, мне не за кого замуж выходить.
- А-а… так на учет ставить или аборт делать будешь?
Вопрос больно ударил по сердцу. Но Сима уже пережила самое страшное и теперь, именно с этой минуты, начала думать по другому. Она ответила:
- Ставьте на учет. Ребенок не виноват, что мать - дура. Как суждено, так пусть и будет.
Сказала и словно сбросила с плеч тяжелый груз, слилась с новой жизнью, уже развивающейся в ней, и почувствовала себя сильной. "Я со всем справлюсь!" А волчица улыбнулась, сверкнув желтыми глазами.
Справиться со всем оказалось не так просто. Если мать, узнав о беременности дочери, растерялась и только и сказала в ответ: "Не ожидала я от тебя такого, дочка", то отец заметался по комнате, нервно закурил и выдал сразу, как Сима и опасалась: "Это пацан тот, что к тебе приходил?"
Сима старалась быть твердой и сразу заявила, что будет рожать, а Сашка здесь ни при чем, но родители не поверили. Тогда Сима сказала Сашке, предупреждая его:
- Не ходи за мной больше! - так и заявила.
- Вот те раз! - Сашка не ожидал и растерялся. - Что случилось - то?
- Случилось! - Сима почувствовала, как запылали щеки, но она решила не отступать, а обрубить все концы одним махом. - Саш, ты не обижайся, ты хороший парень и все такое, но я, - она набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула: - Я беременна! А мои родители думают на тебя.
Сашка в прямом смысле слова лишился дара речи. Он так и остался стоять в коридоре университета, как столб, пока Сима уходила.
- Ничего не понял… беременна… так ничего же не было…
В тот же вечер прибежала Маринка. Позже, вспоминая все, Сима сама удивлялась своему спокойствию - она без утайки рассказала подруге об Армане. Зачем врать? От этого только лишние домыслы рождаются, а с ними и лишние вопросы.
- И как теперь быть? Ты что рожать будешь? А учеба? - Маринка сыпала вопросами, которые казались естественными, но так больно ударяли.