Последующие несколько недель были самыми счастливыми в жизни Люсьена. Дни его тянулись так же медленно и болезненно, как и раньше, но по ночам он легко соскальзывал в беллецианскую жизнь. Он одевался в бархат, пил вино, проводил утро за уроками, абсолютно не похожими на то, что он учил в школе, и каждый день гулял с Арианной - вместе они бродили по улицам и мостам чудесного города. Единственной трудностью оставалось отсутствие тени, приходилось стараться не выходить на солнце, чтобы никто ничего не заметил.
В своей реальной жизни он старался прочесть все, что только мог найти о Венеции. Отец был очень обрадован : этим новым интересом и приносил ему массу книг из библиотеки и соседних книжных магазинов.
- Ты станешь настоящим экспертом, когда вернешься в школу, - сказал он. - Это должно помочь с историей и географией.
Но чем больше Люсьен узнавал о Венеции, тем яснее он осознавал, что она очень отличается от Беллеции. К примеру, в Беллеции серебро было наиболее ценным материалом, значительно ценнее золота, которое считалось "низким" материалом. Все купола и мозаики собора в Беллеции были сделаны из серебра. Когда он заговорил об этом с Арианной, она характерно фыркнула.
- Конечно, а чего же ты ожидал? Золото тускнеет. Ну, ты знаешь, становится темным. Разве в твоем мире не так?
- Нет, - ответил Люсьен, - у нас темнеет серебро, если его не чистить. А вот золото чистить не нужно.
- А мы не чистим серебро. Только полируем иногда.
Люсьен стал думать, что будет, если он возьмет немного золота, которое было доступным и дешевым в Беллеции, в свой мир.
- Ты начинаешь думать, как Киммичи, - сказал Родольфо, когда Люсьен спросил его об этом.
Люсьен ужаснулся, осознав справедливость этого утверждения.
- Так это распространяется на путешествие в обе стороны? - переспросил он. - Я не должен брать с собой ничего?
- Только тетрадь, которую ты принес с собой, - ответил Родольфо. - И значительно позже, когда ты станешь адептом, ты сможешь выбрать другой талисман, объект, который поможет будущему страваганте совершить путешествие из твоего мира в наш.
- Так же, как ты принес тетрадь?
Родольфо кивнул, и Люсьен вздохнул в ответ, Он не мог представить себе, что когда-нибудь станет таким, как Родольфо. Уроки были трудны. Это было слегка похоже на изучение физики и геологии, но Люсьен с трудом мог назвать это наукой. Занятия больше походили на медитацию. Родольфо всеми силами развивал в нем способность к концентрации.
- Опустоши свой разум, - говорил он, хотя это казалось Люсьену невозможным. - А теперь сосредоточься на точке в городе. Представь ее. Описывай мне цвета, запахи, звуки, текстуры. Это упражнение получалось у Люсьена все лучше и лучше, благодаря дневным прогулкам с Арианной,
Настал день, когда он знал каналы, площади и причалы Беллеции не хуже улиц, парков и аллей своей родной части Северного Лондона.
Но город не перестал казаться ему странным. Город напоминал паутину. Сотни водных нитей соединяли его в единое целое. Лоскуты земли неправильной формы, соединенные мириадами мостов, деревянных и каменных, были плотно набиты высокими узкими домами: большими и роскошными, маленькими и бедными. На каждой маленькой площади был колодец место встреч местных жителей. Люди здесь проводили на улице гораздо больше времени, чем жители его родного Лондона. Он напоминал себе, что город этот живет в далеком прошлом - более четырехсот лет назад в его мире. В водах каналов не было моторных судов, в городе не было электрического освещения и нормальных туалетов. Он предпочитал сдерживаться до возвращения в свой мир, чем возиться с этим здесь, в Беллеции. Он знал, что каким бы очаровательным ни казался ему этот город, он оставался туристом, туристом во времени и пространстве.
В том, что он путешествует в прошлое, его убеждало еще кое-что - новизна некоторый основных зданий. По всему городу строились новые здания; мандолы и баржи, несшие каменные блоки, заполняли каналы, Мир Арианны был очень деятельным, полным новых планов.
- Да что ты говоришь! - был ее обычный ответ, когда он пытался рассказать ей о своем мире. -
И у всех в гостиной есть ящик с движущимися картинками? И у людей в нашем возрасте уже есть собственный, в их комнате? И почти у всех из них комната отдельная? И они могут болтать с друзьями на другом конце города, даже не выходя из нее? Что ты говоришь!
Некоторые вещи он просто не мог объяснить ей. К примеру, игровые приставки, -она не понимала, зачем они вообще нужны, - или футбол. Чем больше Люсьен описывал правила и ритуалы, тем более нелепыми они казались ему самому. "Но зачем они натягивают футболку на голову?" - спрашивала она, и у Люсьена не было ответа. Чем больше он узнавал о ее мире, тем более отстранено, воспринимал свою жизнь в Лондоне. Арианна рассказала ему о множестве городских праздников.
Конечно, карнавал - он уже знал о нем из книг о Венеции, и в первый визит он узнал от девушки о Венчании с Морем. Но были еще гонки мандол, соревнования гребцов, праздник света, когда все мандолы несли зажженные факелы, особые мосты, на которых устраивались ритуальные бои между местными шайками, - и многое другое. Казалось, что почти каждую неделю у суеверных и непостоянных жителей Лагуны был повод для праздника. И во время всех праздников устраивали пиршества и фейерверки.
- Все это звучит так весело, - сказал Люсьен. - Вы, беллецианци, знаете, как получать удовольствие.
- Все не совсем так, - ответила Арианна, внезапно посерьезнев. Они сидели на парапете Большого Канала и ели сливы. Арианна указала вдаль, на прекрасное здание, близкое к завершению строительства. - Это - новая церковь, она называется - Святая Мария Благодарения.
- Благодарения? - озадаченно переспросил Люсьен. - Что это за имя?
- Святая Мария Благодарения, - повторила Арианна. - Двадцать лет назад, еще до моего рождения, началась чума. Она убила почти треть жителей города.
- Это ужасно, - отозвался Люсьен, представивший, что подобное произошло с третью его одноклассников и соседей.
- Да, - продолжала Арианна, - но могло быть и хуже. Церковь построили в благодарность за то, что этого не случилось; за то, что чума остановилась, забрав лишь треть жителей и оставив две трети в живых.
Пока она говорила о чуме, она постоянно повторяла рукой жест, который Родольфо назвал рукой фортуны. Он называл его распространенным суеверием и делал замечания своему слуге Альфредо каждый раз, когда замечал этот жест. Люсьен обратил внимание, что жители города повторяют его постоянно - спонтанно, похоже, на то, как в его мире стучат по дереву наудачу, но гораздо чаще. Сейчас он спросил об этом Арианну. Она взглянула на свою руку, замершую в воздухе, удивленная своими действиями. Это получалось у нее инстинктивно.
- Это означает... "пусть богиня, ее муж-король и их сын помогут нам" и "пусть никогда не разорвется круг нашей жизни", - сказала она, будто цитируя школьный урок.
- Богиня? - переспросил Люсьен. - Но вон там обычная церковь. Я думал, это христианская страна. Арианна пожала плечами.
- Так и есть. Но ведь нет ничего плохого, если мы сохраним наших старых богов, так ведь? Я не уверена, кого бы хотела иметь на своей стороне, если вдруг снова начнется чума.
Люсьен вспомнил, что Родольфо рассказывал про стремление Киммичи достать лекарства из двадцать первого века и сохранить их для своих людей. Остается лишь один шаг до того, чтобы принести сюда в пробирке болезнь из того же двадцать первого века, Люсьен подумал о СПИДе и содрогнулся. Потихоньку, отвернувшись от Арианны, он сам повторил "руку фортуны". И когда они пошли дальше вдоль Большого Канала, наблюдавший за ними человек в синем плаще последовал за ними.
Глава 6
ДОКТОР СМЕРТЬ
Люсьен чувствовал себя значительно лучше. Сейчас был перерыв в лечении, и он начал думать, что действительно когда-нибудь снова вернется к нормальной жизни. Его лучший друг, Том, пришел навестить его - это был первый посетитель с тех пор, как началось лечение.
Смущение быстро прошло, Том привык к новому виду Люсьена, и спустя несколько минут друзья болтали, как ни в чем не бывало. Люсьен предоставил инициативу Тому и ограничился вопросами.
В общем-то, как был убежден Том, с Люсьеном не происходило ничего интересного - он целыми неделями не вставал с постели.
С другой стороны, сам Том был полон историй о школе: новый учитель, подвиги команды по плаванию, капитаном которой он был, и множество сплетен о том, кто кому нравится. Том был увлечен девчонкой по имени Катерина с восьми лет и сейчас пытался собрать все свое мужество, чтобы пригласить ее на дискотеку в конце последнего семестра одиннадцатого класса.
Люсьен слушал Тома с улыбкой. Он представил себя на дискотеке с Арканной. Со своими длинными ногами и пышными волосами она бы смотрелась не хуже Джулии Робертс. Он улыбнулся еще шире, подумав, что сказали бы об этом его друзья. Потом он представил себе лицо
Арианны, когда она услышала бы музыку, и представил себе, как она сделает "руку фортуны" и произнесет "Боже!". Это то же самое, что прийти с марсианином. Он заметил, что хихикает, и попытался замаскировать это кашлем.
Том раскаялся:
- Прости, глупо с моей стороны было заострять внимание на дискотеке. Как я понимаю, ты будешь еще болен и не сможешь прийти?
- Скорее всего, - кивнул Люсьен. - Кроме того, с кем бы я пошел? Мне подошла бы невеста Франкенштейна.