По тропинке узкой, как ремешок,
Где бушует, ревет летящий поток,
По округлым склонам, крутым холмам
Поскакал он, путь держа к табунам.
На горном лугу, где синеют цветы,
Над рекой у обрывистой высоты
Дремал в траве табун Максуман.
Карт-Кожак объехал вокруг табуна,
А хозяйка, – и не проснулась она.
Трижды он объехал табун большой,
А что Максуман? Не проснулась она!
Сжалился он над девичьей душой,
Целиком весь табун Максуман угнал.
Шесть он гор миновал до вечерней поры
И дошел до седьмой, до Шасан-горы.Вот взмахнул своей гривою огневой
Максуман-богатырши скакун гнедой,
Повернул, заржал, назад поскакал."Нет теперь у тебя твоего табуна,
Ахать поздно теперь! – сказала она -
Позови скакуна, Максуман, взнуздай,
Деревянным седлом его оседлай
И скачи, поспешай, табун догоняй!"Тут коня своего обратала она
И взнуздала его, оседлала она,
Понеслась по следам своего табуна.
Шесть она миновала горных хребтов,
Как доехала до Шасан-горы,
Свой табун вдали увидала она.
"Эй, конный! Чтоб умерла твоя мать!
Ты куда мой табун задумал угнать?
Опозорил меня ты, себя не назвал,
Воровски ты мои табуны угнал!"– "Что ж, – сказал, – мое имя ты хочешь знать?
Ни пред кем не привык я шею склонять.
Мой закон: "Светильника близких не тронь,
Не подбрасывай хворост во вражий огонь!"
Знать меня ты хочешь? Я – это я.
Знай, красавица, я Карт-Кожак – богатырь!"– "Если ты и впрямь Карт-Кожак – богатырь,
То посмотрим, кто старше и кто сильней.
Пусть сперва под удар, кто моложе, встает,
Тот, кто старше из нас, пусть сначала бьет".
Так они и сошлись на решении том.
Максуман было только пятнадцать лет,
Карт-Кожаку тридцать пять, говорят.
Встала прямо пред ним Максуман под скалой,
Карт-Кожак прицелился черной стрелой.
Он пустил стрелу, не попал, говорят.
Очень мой Карт-Кожак горевал, говорят."Если выстрелю в лошадь твою, Карт-Кожак,
Будет пищей воронам лошадь твоя!
Если выстрелю в тебя, Карт-Кожак,
Жалко мне несчастной старухи твоей!"Лук взяла свой и выстрелила Максуман,
Был убит Карт-Кожаков конь вороной.
В грудь коню попала стрела, говорят,
Шесть ременных подпруг порвала, говорят.
На спину богатырю Максуман
Деревянное положила седло.
И, как волк, он домой вдоль кустов побежал."Я за жизнь мою, за тридцать пять лет,
Лишь сегодня страх испытал!" – он сказал.
Арил Солтан
Как ему исполнился год,
Он зубами льва заблистал.
Как ему исполнилось два -
Он копье оттачивать стал.
Как ему исполнилось три -
Он птенцом из гнезда взлетел.
А в четыре – ему народ,
Словно хану-судье, внимал.Как ему исполнилось пять -
Брал любого коня в табуне.
А когда исполнилось шесть -
Он прославился на войне.
В семилетием возрасте он
Семьдесят джигитов водил.
В восьмилетием возрасте он
Восемьдесят водил.
В девять лет – все люди в Крыму
Повиноваться стали ему.
В десять лет – табуны коней
Ханы пригоняли ему.Двух княжон прислали ему-
Описать нельзя их красу.
Платье их – в золотом шитье,
Золотые серьги в носу.Из Стамбула пришли корабли,
Стариков с письмом привезли.
И устроили скачку сперва,
А потом письмо принесли.
На одном корабле шестьдесят мудрецов
Прочитать письмо не могли.
Прочитал бы Касым-грамотей!Семьдесят на другом корабле
Мудрецов – письмо не прочли.
Прочитал бы Касым-грамотей,
Да в ту пору его не нашли.Кто остался дома, друзья?
А остался в верховье реки
Длинноусый, с высокой чалмой,
Много странствовавший на веку,
Обошедший весь мир земной,
Тот, кто жизнь глубоко познал;
Старый, мудрый Абыл-Касым-Шелеби
Заболел и дома лежал.
Положили подушки в возок,
Шесть коней в возок запрягли,
Привезли на подушках его
И письмо ему принесли.
Свиток Абыл-Касым развернул,
Прочитал, головой покачал:
"Эй, Адил, роковое это письмо!
Говорю тебе прямо, любя.
То, что писано в нем, я бы скрыл,
Не сказал бы тебе, мой Адил,
Да терпенья нет у тебя.
Из Ынжилгы ты телеги возьми,
Крепких выбери лошадей.
Пушку бери, ядра бери,
Подбери надежных людей.
Стрел и луков запас возьми,
Сулеймана, сына Уйсина,
Лучшего среди нас, возьми.
Карасая, сына Орака,
Мы в помощь дадим тебе.
Кызылбасов саблями бей.
Прославляй свой меч в Кабарде,
Верь своей счастливой судьбе!"Карасай, сын Орака, сказал:
"На кутане, эй, мой Адил,
Было много тысяч овец,
Не успел я зарезать овцу.Велика Кызылбасов страна,
За шесть месяцев из конца в конец
Не проехать ее удальцу.
Там в горах тропы не найти,
Не проехать там, не пройти.
Будет лучше, эй, мой Адил,
Нам вернуться в Бакша-Сарай.
Мы вернемся, коль не позорно тебе,
От беды уйдем, мой Адил,
Воротимся в отчий край!"И Адил Солтан отвечал:
"Кто боится, пусть в шалаше лежит,
Ну а кто не боится, тот Выступит со мною в поход.
Завтра к полудню будете вы утопать
В золоте и серебре!"В первом бою, на рассветной заре,
Сулейман, сын Уйсина, пал.
Во втором бою, на вечерней заре,
Конь его темно-бурый пропал.Разгневался мой Кулыншак,
Звон стремян долетал из дали.
И над красной от крови Курой
Вражьи трупы горой полегли.
Одержал победу Адил Солтан,
Захватил он вражеский стан,
Добычу богатую взял,
Но, собравшись с войском домой,
Над Курою заночевал.
В ночь на них напали враги,
В плен Адила взяли враги.
Выкололи Адилу глаза,
Бросили в яму его.Мать Адила страшный видела сон,
К гадальщице утром пошла.
Сон рассказывать начала:
"Этой ночью я видела сон.
Коль к добру, Адилу добро предскажи,
Если к худу – враг) – предскажи.
Снилось мне, что я косы плету
И никак их не заплету.
Укоротился, казалось мне,
Красивый язык во рту.
На коне Адила ездил чужой,
Плеткой бил – показывал власть.
Снилось мне, запряженная в шесть лошадей,
Пушка разорвалась.
Опора мужа – две крепких ноги -
Протянулись, казалось мне.
Помощь мужа – две крепких руки -
Согнулись, казалось мне.
Светочи мужа – зеницы его -
Закрылись, казалось мне.
Семь высоких, надежно сколоченных арб
Развалились, казалось мне.
Достигающий до неба дым
Не встал над его шатром.
Кобылица табунная родила
Жеребенка с куцым хвостом".Баранью лопатку гадалка достала,
Посмотрела и так сказала:
"Если волосы не заплетались в косу,
Это знак, что добру не быть.
Если красный укоротился язык,
Значит, он перестал говорить.
Если ходит конь под чужим седоком,
Он хозяину перестал служить.
Если пушка разорвалась,
Нельзя из нее палить.
Если ноги раскинуты на земле,
Значит, больше не смогут ходить.
Если руки согнуты у него,
Он не сможет их распрямить.
Если закрыты глаза его,
Это значит – он спит беспробудным сном.
Если семь телег развалились вдруг -
Значит, помощи нет кругом.
Если дыма нет над его шатром,
То напрасно мы его ждем.Не к добру – во сне видать
Жеребенка с куцым хвостом.
Если режут у нас нежеребых кобыл,
Если пар мясной валит над котлом,
Если платья надели без рукавов -
Это значит, готовят поминки о нем!"
Кази Ашильтинский
О смелом, что крови испил с копья,
О храбром, что мяса вкусил с клинка,
О старом, но все не забытом событье
Скажу вам всю правду, лишь не торопите!Не значит ли – крови с копья испить -
Элдара в жестоком бою победить?..
Не значит ли – мяса отведать с кинжала -
Добиться победы, убив каджара?!Послушайте, как в Казанище-село
Однажды письмо из Кайтага пришло:
"Коней оседлайте, готовьтесь к бою.
Кази-ашильтинца возьмите с собою"
Гонец поскакал к ашильтинцу Казн:
"Спеши в Казанище. Людей привози".
Дружине Казн повелел – поскорее
Седлать скакунов, что взросли в Эндирее,
Черкесские седла на них закрепив,
Кремневые сабли с собой захватив.И вот ашильтинец, прославленный лев,
Оружье в серебряных ножнах надев,
Вскочил на коня и помчался к победам.
Шесть тысяч отборных дружинников – следом.Народ их встречает, покинув жилища…
"Ассалам алейкум, народ Казанища!"
– "Алейкум салам! – отвечает народ. -
Да будет удачным, Казн, твой поход!
Домой возвращайся с победою скорой,
С богатой военной добычей из Цора!"Влились салатавцы в конный отряд.
И жители неба "аминь" говорят,Желают победы Казн с его станом
В бою с кизилбашем, врагом окаянным.
"Пускай охранит их аллаха рука!.."
Лишь кадий молчит, провожая войска.
"Они не придут, говорю вам заране:
Я видел над их головами – сиянье.
Святыми желает их сделать аллах!" -
Сказал он, домой возвратившись в слезах.