- Да и этого не хватало! У нас было десять бортовых орудий, не считая легких носовых пушек. Но во время плавания в морях Новой Испании мы лишились многих людей и вместе с тем загрузились товарами. Шесть пушек пришлось снять и использовать как балласт. Эх, была бы у меня достаточная команда, никогда не погибли бы мы так дьявольски глупо! Молодцы мои выбились из сил, работая помпами, и решили спустить шлюпки, оставив меня на судне выкручиваться, как я сам сумею. Но теперь мерзавцы получили по заслугам, и я могу милостиво простить их: шлюпки затопило, люди погибли, а я - здесь.
- Значит, вы прибыли на север из Вест-Индии? - спросил Мордонт.
- Да, да, судно называлось "Добрая надежда", это был капер из Бристоля. И везло же ему в морях Новой Испании: и в торговых делах, и в захвате вражеских судов! Да, кончилось теперь его счастье! Мое имя - Клемент Кливленд, капитан и один из владельцев судна, как вы уже знаете. Родом я из Бристоля: моего отца, старого Клема Кливленда из Колледж Грина, все там хорошо знали в ратуше.
У Мордонта не было никаких прав более подробно о чем-либо расспрашивать чужеземца, и все же ему казалось, что любопытство его удовлетворено лишь наполовину. В тоне Кливленда слышалась какая-то нарочитая, вызывающая грубость или резкость, для которых не было, собственно говоря, достаточных оснований. Правда, он пострадал по вине островитян, но со стороны Мордонта видел одно лишь участие и желание помочь, а получалось так, словно он обвинял всех окружающих в нанесенном ему ущербе. Мордонт опустил глаза и молчал, не зная, уйти ли ему или предлагать и дальше свои услуги. Кливленд, однако, словно угадал его мысли, ибо тут же прибавил более дружелюбным тоном:
- Я человек прямой, мейстер Мертон, - так, кажется, ваше имя, - и я разорен; окончательно разорен, а от этого обходительней не становишься. Но вы приняли во мне горячее дружеское участие, и, может быть, в душе я даже благодарен вам больше, чем могу высказать это словами, и потому, прежде чем покинуть здешние места, мне хотелось бы подарить вам мое охотничье ружье. Из него вы за восемьдесят шагов всадите сотню дробин в широкополую голландскую шляпу; оно метко бьет, и пулей за полторы сотни ярдов я убил из него дикого буйвола. У меня есть еще два ружья, столь же хороших, если не лучше по качеству, так что, прошу вас, возьмите это себе на память.
- Но тогда, значит, я тоже приму участие в разделе выброшенного на берег, - со смехом заявил Мордонт.
- Ничего подобного, - возразил Кливленд, открывая ящик, в котором оказалось несколько ружей и пистолетов, - как видите, мне удалось спасти не только гардероб, но и мое личное оружие - все по милости той высокой старухи в темном плаще, - и, между нами говоря, это стоит всего, что я потерял, - прибавил он, понизив голос и оглядываясь. - В присутствии здешних сухопутных акул я говорю, что разорен, но это отнюдь не значит, что у меня так-таки ничего и не осталось. Нет, нет, здесь у меня имеется нечто получше дроби для охоты за морской дичью. - С этими словами он вытащил огромную сумку с надписью: "Крупная дробь"
- и показал Мордонту, что она полна испанских пистолей и портагезов, как тогда называли большие португальские золотые монеты.
- Как видите, - прибавил он, - у меня достаточно балласта, чтобы снова придать кораблю надлежащую остойчивость; так как же, согласны вы теперь взять ружье?
- Ну, раз вам уж так хочется подарить его мне, - сказал со смехом Мордонт, - то возьму с удовольствием. Я только что собирался спросить у вас по поручению моего отца, - прибавил он, доставая кошелек, - не нуждаетесь ли вы в такого же рода балласте?
- Благодарю, но вы видите, что в этом отношении я достаточно обеспечен. Возьмите это ружье, оно долго и верно служило мне, и надеюсь, что так же послужит и вам, хотя, пожалуй, в ваших руках оно не свершит уже столь славного путешествия. Вы, конечно, умеете стрелять?
- Да, довольно прилично, - ответил Мордонт, любуясь прекрасным, с золотой насечкой, испанским ружьем малого калибра, с необычайно длинным стволом, как все ружья, предназначенные для охоты за морской дичью или для стрелковых состязаний.
- Вы не найдете ружья, - продолжал его бывший хозяин, - которое так точно било бы дробью, а пулей вы за двести ярдов убьете тюленя с самого высокого утеса вашего неприступного берега. И все же, повторяю, эта старая хлопушка никогда не сослужит вам той службы, какую сослужила мне.
- Я, может быть, не так хорошо стреляю, - сказал Мордонт.
- Гм, может быть, и так, - возразил Кливленд, - но дело не в этом. А вот как вам понравится такая штука: подстрелить из него рулевого, как было однажды, когда мы брали на абордаж испанское судно? Доны потеряли голову, мы навалились на них с крамбола, бросились с тесаками в руках на палубу и захватили корабль! О, игра стоила свеч! Это был "El Santo Francisco" - прекрасно оснащенная бригантина, спешившая в Порто Белло и нагруженная золотом и неграми. Мой кусочек свинца принес нам, как видите, двести тысяч пистолей.
- Пока что я такой дичи не стрелял, - произнес Мордонт.
- Ну, всему свое время: не поднимешь якоря, пока вода не позволит. Но ведь вы - ловкий, красивый энергичный молодой человек, почему бы вам не предпринять небольшую прогулку в погоне за такими вот безделушками? - спросил он, положив руку на мешок с золотом.
- Отец собирается вскоре отправить меня путешествовать, - ответил Мордонт; он привык с величайшим уважением относиться к представителям королевского флота и чувствовал себя чрезвычайно польщенным, услышав подобное предложение из уст человека, который представлялся ему самым заправским моряком.
- Ну, за такие намерения я его уважаю, - сказал капитан, - и обязательно навещу его, прежде чем снимусь с якоря. Дело в том, что судно мое шло в сопровождении консорта, который, будь он проклят, носится теперь где-то около этих островов. Товарищи, конечно, разыщут меня, хотя мы расстались во время налетевшего шквала, если только они тоже не отправились к Дэви Джонсу. Впрочем, их судно было лучше оснащено и не так сильно загружено, как мое: оно должно было выдержать вчерашний шторм. Так вот, мы и повесим на нем вашу койку и за одно плавание сделаем из вас и моряка, и мужчину.
- О, я бы очень этого хотел, - ответил Мордонт, который страстно желал познакомиться с окружающим миром побольше, чем позволяли ему пустынные острова, где он жил до тех пор. - Но это должен решить отец.
- Ваш отец? Какие пустяки! - воскликнул капитан Кливленд. - Хотя, впрочем, вы совершенно правы, - поправился он, - я так давно живу на море и просто не могу себе представить, чтобы кто-то, кроме капитана или судовладельца, мог решать что-либо. Но вы совершенно правы. Я сейчас же пойду к старому джентльмену и поговорю с ним. Он живет, не правда ли, в том прелестном, новеньком здании, что виднеется там, на расстоянии четверти мили?
- Он действительно живет в той старой развалине, - сказал Мордонт,
- но никаких посетителей не терпит.
- Ну, тогда вы должны похлопотать о себе сами, ибо я не могу долго задерживаться в этих широтах. Поскольку ваш отец не занимает никакой должности, я вынужден буду обратиться к этому - как вы его назвали? - Магнусу Тройлу, который хоть и не мировой судья, но что-то в этом роде и сумеет, должно быть, уладить мое дело. Здешние жители завладели двумя-тремя вещами, которые я должен получить обратно и получу наверняка. А остальное пусть уж возьмут себе, будь они прокляты! Не дадите ли вы мне рекомендательного письма к этому Магнусу?
- Вряд ли в этом есть необходимость, - ответил Мордонт. - Достаточно того, что вы - потерпевший кораблекрушение и нуждаетесь в его помощи; но я могу, конечно, написать ему.
- Тогда, - сказал капитан, доставая из сундука письменный прибор,
- вот вам все, что для этого требуется. А я тем временем, поскольку люки были раздраены, должен забить их и позаботиться о сохранности груза.
Пока Мордонт писал Магнусу Тройлу, излагая обстоятельства, при которых капитан Кливленд оказался выброшенным на их берег, последний, предварительно отобрав и отложив в сторону кое-какое платье и необходимые предметы обихода, какие могли поместиться в дорожной сумке, взял молоток и гвозди и не хуже заправского плотника заколотил крышку; затем, для большей надежности, присовокупил еще веревку, которой перевязал сундук, и закончил свою работу мастерски сделанным морским узлом.
- Я оставляю все у вас на хранение, за исключением вот этого и вот этих, - сказал он, - указывая на сумку с золотом, тесак и пистолеты, - они предохранят меня в будущем от возможной разлуки с моими портагезами.
- В этой стране вам не представится случая пустить в ход оружие, - сказал Мордонт. - Здесь ребенок может пройти с полным кошельком золота от Самборо-Хэда до самого Ско-оф-Унста, и никто его не тронет.
- Не слишком ли это смело сказано, мой юный друг, учитывая то, что происходит сейчас в поселке?
- О, - возразил несколько сконфуженный Мордонт, - то, что выброшено на сушу морем, жители считают своей законной собственностью. Можно подумать, что они - последователи сэра Артегала, который говорит:
Имеет каждый право на трофей,
И то, чем море раз уж овладело,
Разбив суда и потопив людей
Иль иначе свершив лихое дело, -
Оно как дар на гребнях бурных вод
Тому, кому захочет, принесет.