- Я говорю, - медленно начал жандарм, - о той ночи, которую дон Эмилиано наверняка не забыл. - Халиска выражался прямо, но, как истинный мексиканец, все же проявил некоторую дипломатичность. - О той самой ночи, когда были украдены лошади сеньора Лерраса, - добавил он.
И хотя дон Эмилиано не носил кинжала, его рука непроизвольно потянулась к поясу. Несмотря на то что его волосы были почти такими же светлыми, как у Доротеи, он был настоящим мексиканцем.
- На что ты намекаешь, пес? - грозно выкрикнул он.
- Успокойся, Эмилиано, - обратился к нему дон Томас.
Лопес, подавив гнев, с тревогой посмотрел на даму сердца.
Доротея повернула к нему очаровательное личико и улыбнулась. Трудно было сказать, догадалась ли она, что её жених оказался совершенно беспомощным в руках бандитов, или сама мысль о страданиях - даже если они выпали на долю возлюбленного - доставляла ей удовольствие.
Дон Эмилиано пожал плечами, но тут же пожалел о своей забывчивости - спину еще сильно саднило.
А жандарм между тем продолжал:
- Бандит, который побывал здесь, и есть тот самый гринго по прозвищу Эль-Кид.
- Не может быть! - воскликнул дон Томас.
- Это точно был он, - настаивал жандарм.
- Откуда вам это известно?
С трудом сдерживая гнев, дон Эмилиано шагнул вперед.
- Мне это известно, сеньор, - заявил жандарм, - потому, что я уже давно охочусь за ним.
- И как давно?
- С тех самых пор, как у меня появилось вот это. - Жандарм коснулся пальцами двух белых рубцов на лице, походивших на заглавные буквы.
- Все это прекрасно, - промолвил дон Томас, - но бездоказательно.
- То, что проделал этот гринго, не под силу никому другому.
- Объясните, - потребовал Леррас.
- Сеньор, вам будет не слишком приятно это слышать.
- Тем не менее я хочу знать все.
Жандарм покосился на дона Эмилиано, потом спросил:
- Сколько стоит жизнь пеона?
- Несколько песо. А что?
- Тогда судите сами, сеньор, что это должен быть за человек, чтобы подвергать себя смертельной опасности из-за какого-то пеона - пусть даже запоротого чуть ли не до смерти?
- Это верно, - согласился дон Томас, принимаясь снова поглаживать острую седую бородку.
- После того как Хулио Меркадо высекли, но он еще был жив, этот гринго переправился через реку, нелегально проник на территорию Мексики и… - Халиска запнулся.
- Продолжай! - сквозь зубы процедил дон Эмилиано.
- Спасибо, Эмилиано, - ласково поблагодарила его Доротея.
- Ну так вот, - продолжал жандарм, - хоть вы и сами знаете всю историю, я еще раз перескажу ее. Он освободил пеона. Потом вместе с ним пробрался к охраняемому дому и спальне дона Эмилиано. Там оглушил охранника под окном - бедный парень все еще находится между жизнью и смертью. Затем похитил дона Эмилиано, чем подверг его жизнь смертельной опасности. Потом не спеша выбрал лучших лошадей вашего превосходительства, а перед тем как удрать, едва не расправился с доном Эмилиано.
- Это правда, - произнесла Доротея.
Дон Эмилиано ожег невесту взглядом, но увидел, что она ему улыбается.
- И все же, - настаивал дон Томас, - разве это доказывает, что преступником был именно Эль-Кид?
- Он из тех, кто совершает бескорыстные поступки, - пояснил жандарм.
- Ну, на это способен не только он, - улыбаясь, возразил Леррас.
- Сеньор, он смог разбудить в пеоне чувство собственного достоинства - и не просто в пеоне, а в запоротом почти до смерти!
- Что правда, то правда. Но это мог сделать и кто-нибудь другой.
- Сеньор, - продолжал гнуть свое жандарм, - но ведь под конец он, подвергая свою жизнь опасности, зная, что его разыскивает толпа вооруженных людей, и не подумал поторопиться, выбирая самого лучшего коня из ваших конюшен!
- Ах! - воскликнула Доротея.
- Успокойся! - одернул ее отец.
- Сеньор жандарм, - обратилась к Халиске девушка, - скажите, а этот человек, Эль-Кид, он действительно так хороню разбирается в лошадях?
- Сеньорита, он отлично разбирается в двух вещах: лошадях и… - Зажав рот рукой, жандарм оборвал себя и виновато посмотрел на дона Томаса.
- Так в чем же еще? - настаивала Доротея.
- Извините, сеньорита, - произнес жандарм. - Он отлично разбирается в лошадях.
Девушка повернулась к отцу.
- А этот Халиска не лишен чувства такта, - заметила она.
- Не понимаю, о чем ты, - отозвался дон Томас.
- Ну конечно, не понимаешь, - усмехнулась дочь, - однако… - Тут она рассмеялась и посмотрела на дона Эмилиано.
- А ты знаешь, в чем еще, дорогой мой Эмилиано?
Глянув на нее, он сдавленно ответил:
- Надеюсь, что нет.
- И все же ты знаешь! - весело смеясь, заявила Доротея. Она вообще была очень веселой девушкой.
- Так вы полагаете, - вновь заговорил дон Томас, - что на белом свете существует только один человек, способный на подобную дерзость? Только один бесстрашный дьявол, который разбирается в лошадях, как в своих пяти пальцах?
- В лошадях и во многом другом, - повторил жандарм. - Готов присягнуть, что здесь побывал Эль-Кид. Я слышал, как его описывал дон Эмилиано. Дон Эмилиано, можно вас спросить?
- Спрашивай, черт тебя побери?
- Давайте, давайте! - подбодрил жандарма Леррас.
- Когда вы увидели его, - начал Халиска, - он показался вам крупным мужчиной?
- Да, - ответил Лопес.
- С могучими плечами?
- Да.
- И тем не менее по тому, как он двигался, можно было определить, что он без труда взберется на дерево?
- Да, - снова подтвердил дон Эмилиано. - Он двигался легко, как кошка… Да, очень похоже на кошку.
- На нем была маска?
- Да.
- И поэтому вы не смогли как следует разглядеть его?
- Да.
- А цвет его волос?
- Черный.
- А цвет его глаз? Они, случайно, не были синими?
Тут Лопес впервые за все время сорвался.
- Да, синие, синие, синие! - закричал он. - Боже праведный! Этот человек прав! Это действительно был Эль-Кид!
- Ой! - воскликнула Доротея. - Как бы мне хотелось увидеть его!
- Доротея! - снова одернул ее отец.
- В цепях и с петлей на шее, - закончила девушка.
- Но что из всего этого следует? - оттягивая ворот рубашки, чтобы стало легче дышать, спросил дон Эмилиано.
- А вот что. Когда Эль-Кид уезжал, то поклялся, что, если мать Хулио тронут хотя бы пальцем, он спустится с гор и свершит возмездие…
- Да, это его слова. Но откуда вам они известны? Я говорил об этом только одному человеку, - полюбопытствовал Лопес.
- Сеньор, слухами земля полнится, - парировал жандарм.
- Ладно, не важно. Это правда, - нетерпеливо заключил дон Томас. - Но что нам это даст?
- Очень многое, сеньор, - облизал губы кончиком языка Бенито Халиска.
- Не тяните! - поторопил его Леррас.
- Ведь мать этого Меркадо так и не тронули? - поинтересовался жандарм.
- Она старая женщина, - вмешался дон Эмилиано, - и не несет ответственности за то, что ее сын спятил.
- А если ее, предположим, бросить в тюрьму? Слегка выпороть - только для вида - и посадить за решетку? - предложил Халиска.
- И что? - не понял дон Томас. - Не думаете же вы, что этот гринго Эль-Кид, каким бы дураком он ни был, будет настолько безрассуден, что примчится ей на выручку?
- Сеньор, он всегда ведет себя безрассудно, когда дело касается его слова, - объяснил жандарм. - А в данном случае Эль-Кид дал обещание.
- Он никогда этого не сделает, - покачав головой, возразил Леррас.
- А вдруг сделает? Или все же не сделает? - пробормотала девушка.
- Позвольте мне рассказать вам одну историю, - обратился к хозяину поместья Халиска.
- Ну рассказывайте! - позволил дон Томас, доставая цигарку и прикуривая от спички, с готовностью зажженной доном Эмилиано.
- Однажды, - начал жандарм, - к Эль-Киду, которого в стране гринго называют Монтана, явились двое проходимцев и поведали о богаче по имени Лэвери, чей сын много лет назад был похищен мексиканскими бандитами. У этого мальчика были черные волосы и синие глаза, а на спине - родимое пятно. Ну, в общем, они сделали на спине Монтаны татуировку, имитирующую родимое пятно, и он отправился к тому самому богачу Лэвери. Там родимое пятно на спине "случайно" заметили, и счастливый отец принял его за родного сына. Но однажды Эль-Кид вспомнил, что когда-то видел так называемого сына известного бандита Рубриса, Тонио. Этот Тонио был серьезно ранен в жестокой схватке с жандармами, в которой я тоже принимал участие. Его захватили в плен и перепроводили в городскую тюрьму. И вот, когда его вели по улицам, полуобнаженного, истекающего кровью, Эль-Кид и увидел на спине Тонио родимое пятно - настоящее родимое пятно. Теперь он понял, кто был настоящим сыном Лэвери. Недолго думая, Эль-Кид отправился на юг, в глубь Мексики, вызволил Тонио из тюрьмы и чуть ли не насильно отвез его на родину. Рубрис, как обезумевший ягуар, следовал за ними по пятам, то и дело атакуя беглецов. Вот так Эль-Кид вернул Тонио настоящее имя и причитающееся ему по праву наследство. Теперь этого парня зовут Ричард Лэвери… А рассказал я вам эту историю, сеньор, для того, чтобы показать, что в Эль-Киде сидит настоящий бес, которого нам, простым смертным, не понять. Этот бес толкает его на поступки, которые другие ни за что не стали бы совершать. И как верно то, что Монтана добровольно отказался от благородного имени, любви достойного семейства и миллионов песо, точно так же верно, что он спустится с гор, дабы выполнить свое обещание, стоит вам лишь пальцем коснуться матери Хулио Меркадо.