Монтана улыбнулся ей, но рядом по-прежнему сидел Лэвери, который упорно делал вид, что не замечает Розиты. Он выглядел слегка бледным, был скованным и наигранно беззаботным голосом рассказывал о всякой всячине, пока кто-то не спросил его, каким путем он сюда добирался.
- Мимо поместья Лерраса, - ответил Тонио. - Мне хотелось послушать, что там говорят о возвращении Эль-Кида.
- Эй, малыш! - воскликнул Рубрис. - А ты, случайно, не забыл, что в Мексике тебя до сих пор считают бандитом? Ты разве не знаешь, что на каждого, кто хотя бы ездил рядом с Матео Рубрисом, здесь заготовлена веревка?
- Я услышал, что они еще не успокоились, - подтвердил Лэвери, - дон Леррас пришел в такую ярость, что они с доном Эмилиано схватили несчастную мать Меркадо, выпороли и бросили за решетку…
- Замолчи! - крикнул Рубрис и поднял руку.
В наступившей тишине все уставились не на Хулио Меркадо, а на Монтану Кида.
Тот медленно поднялся со стула.
- Ты знал об этом, Матео? - ледяным тоном спросил Кид. - Знал и не сказал мне?
- Откуда мне было знать? - возразил Рубрис, - Я же не…
- Меркадо, - позвал Монтана.
Пеон вскочил со своего места.
- Мы едем сегодня же ночью, - бросил Монтана и, резко развернувшись на каблуках, вышел из-за стола.
Глава 8
В каждом мексиканском городишке есть кафе или нечто заменяющее его. В городке поместья Лерраса был природный навес - тенистое дерево с мощной раскидистой кроной и круглыми столиками под ней, где к услугам клиентов всегда имелось достаточно пульке и обжигающего рот бренди. Рядом в хижине на очаге постоянно кипел котел с фасолью и хранились запасы еды. В тот день сам достопочтенный Леррас, знаменитый дон Томас, с дочерью по правую руку и доном Эмилиано по левую, проезжали мимо. Заметив в свете догоравшего дня царившее там оживление, дон Томас остановил коня, чтобы посмотреть.
На следующий день должно было состояться одно из самых знаменательных событий в истории семьи Леррасов - помолвка Доротеи с доном Эмилиано Лопесом. В огромном доме готовилось грандиозное пиршество, со всех окрестностей на многие мили вокруг стекался народ, которого в поместье ждало даровое угощение и выпивка. Дону Томасу доставляло истинное удовольствие наблюдать царившую в городке предпраздничную атмосферу, где ему принадлежало все - от сырцового кирпича до последней душонки, обитавшей за стенами беленой хижины. И дону Томасу казалось вполне естественным, что его пеоны, как самые распоследние дураки, танцуют и радуются предстоящему празднику. К тому же он полагал, что для низкого сословия нет ничего более желанного, чем возможность поглазеть на господские развлечения.
Леррас был даже тронут - он не рассчитывал на то, что все пеоны в деревне будут так веселиться. Натянув поводья, дон Томас вгляделся в собравшуюся под деревом толпу. За его спиной не меньше дюжины отборных наемников-телохранителей последовали его примеру; послышался легкий звон цепочек и бряцание шпор. Слегка раздраженные лошади закусили удила и осели на задние ноги. Однако эти звуки не смогли отвлечь внимание толпы, чьи глаза были прикованы к танцовщице, выделывавшей босыми ногами па на голой земле.
- Вот видишь, Доротея, - сказал дон Томас, - эти люди уже веселятся и танцуют в честь твоей завтрашней помолвки.
Дочь подняла изящную головку и с любопытством посмотрела на отца:
- Ты так думаешь? Да разве ты не видишь, папочка, что эти мужланы под деревом просто с ума посходили из-за той очаровательной плясуньи?
- Из-за нее? - насмешливо переспросил дон Томас. - С чего ты взяла? Кто она такая? Оборванная бродяжка, за несколько песо в неделю сбивающая себе ноги о голую землю.
- Мой дорогой, - возразила Доротея, - если одеть ее в шелка, то она станет украшением любой сцены в Мехико, да и в Париже тоже. Это настоящая артистка. Интересно, что она делает в нашем городке?
- Я сейчас спрошу ее, - отозвался дон Эмилиано.
Девушка как раз закончила танец, и толпа принялась неистово рукоплескать ей.
Один из пеонов, мужчина богатырского телосложения, пришел в такое возбуждение, что решил станцевать в ответ. Не зная иного способа, как воздать должное красоте девушки, он, не долго думая, подхватил танцовщицу вместе со стулом и принялся кружиться и вертеться, то и дело поднимая ее над головой. Им подыгрывало трио разошедшихся гитаристов. А когда выдохшийся наконец пеон запнулся, девушка со смехом соскочила на землю, и в этот момент дон Эмилиано громко окликнул ее.
Сквозь проход, образовавшийся в ошеломленной появлением знатных господ и их свиты толпе, девушка быстро подошла к дону Томасу и его спутникам, поклонившись всем троим.
- Что привело тебя во владения Лерраса? - обратилась к ней Доротея.
- Я услышала о помолвке прекрасной сеньориты и решила посмотреть на нее, - ответила девушка, склоняясь в низком поклоне до земли.
- Глупости! - не поверила Доротея. - Как тебя зовут?
- Розита… к вашим услугам, сеньорита.
- И сколько же заплатили за твой танец эти парни, Розита? - поинтересовалась Доротея.
- Целую кучу медяков. Да мне хватит!
- А ты знаешь, что достойна серебра и золота?
- Сеньорита, об этом я могу только мечтать.
- Послушай, Розита! А мне кажется, что не так давно твои руки купались в золоте и серебре.
- Мои руки? Ах, сеньорита, если бы это было так, то что бы я делала здесь, в таких лохмотьях?
- Вот это мне и хотелось бы знать, - заявила Доротея. - Подойди поближе!
Снова поклонившись, Розита приблизилась к лошади знатной дамы, и та, нагнувшись с седла, коснулась рукой лица танцовщицы.
- Сколько самых дорогих кремов ты потратила, Розита, чтобы твои руки стали такими бархатными? - тихо спросила она. - А сколько ты заплатила за французские духи? Остался лишь легкий аромат, но я, кажется, узнаю его. Я сама пользовалась такими - мне их дарили… Скажи, Розита, кто ты и что ты здесь делаешь?
Розита ответила таким же тихим голосом:
- Сеньорита, от вас ничего не утаить. Вы знаете, на что способна девушка ради любимого?
- Который заставляет ее бродяжничать как попрошайку? А потом отбирает все, что она заработала? - с любопытством продолжила Доротея.
- Нет, сеньорита. Он горд как дьявол и даже не желает смотреть на меня.
- Кто же он, Розита?
- Храбрый мужчина с синими глазами, сеньорита.
- И он здесь, во владениях Лерраса?
- Я надеюсь встретить его здесь.
- А как его зовут?
- У него несколько имен, и одному Богу известно, каким он воспользуется на этот раз.
- Так ты хочешь сказать, что он вне закона?
- Увы, сеньорита!
- Я правильно подумала, когда увидела тебя, - заключила Доротея. - Невозможно быть такой красивой и вместе с тем счастливой… Скажи, а ты придешь завтра в дом моего отца, чтобы станцевать для гостей?
- Если это доставит удовольствие сеньорите…
- О чем вы там разговариваете? - вмешался дон Томас.
- Дай ей денег, - попросила Доротея. - Завтра она придет к нам, чтобы станцевать для гостей. Но ей нужны деньги на приличное платье.
- Но сможет ли она найти его здесь, в глуши? - засомневался Леррас.
- Если есть деньги, то в любом мексиканском городишке можно найти все, что угодно, - возразила Доротея. - Сам увидишь!
Дон Томас достал бумажник, высыпал целую пригоршню монет в подставленные ладони Розиты и, сопровождаемый благословениями, выкрикиваемыми звонким голосом девушки, отъехал.
- О чем она говорила с тобой? - поинтересовался дон Эмилиано.
- Так, - отмахнулась Доротея, - о маленьких женских секретах, которые мужчинам знать ни к чему.
Немного погодя за городом, в сухом русле ручья, под прикрытием освещенных ярким лунным светом густых зарослей кустарника, Розита сидела и ждала. Наконец она услышала со стороны ущелья резкий свист, на который ответила двумя переливчатыми нотами. И тут же издалека до нее донесся конский топот.
Двое молодых всадников галопом подъехали к ней и, резко остановив коней, спрыгнули на землю. Отдав поводья своего коня Тонио Лэвери, Монтана подошел к девушке:
- Ну, что ты узнала, Розита?
- Вот это да! - воскликнула она. - Меня не было целых три дня, я прыгала, скакала, танцевала, пела до хрипоты, позволяла немытым пеонам хватать меня за руки, улыбалась им и делала вид, что исходящий от них чесночный дух приятней аромата майского цветения, а тут появляешься ты и спрашиваешь: "Что ты узнала?" Если хочешь знать, я узнала, что значит уродовать себя так долго!
- Прекрасная Розита, - поправился Монтана, - владычица моего сердца, перл добродетели, сияющая луна, освещающая путь в темноте моей жизни…
- Прекрати! - не выдержала девушка.
- Вообще-то, - заметил Монтана, - на всякие нежности у меня маловато времени.
- Ой-ой! Нежности! Нежности? Ты слышал, Тонио? Этот человек клянется мне в любви только по праздникам. Как я могла забыть, что сегодня будний день!
- У него холодная кровь, Розита, - заметил Тонио. - На твоем месте я бы давно бросил его. Еще ни одной девушке не удавалось завладеть вниманием Эль-Кида дольше чем на десять дней. Но перед тобой стоит Тонио, у которого самое преданное в мире сердце.
- Помолчи, Дик, - оборвал его Монтана. - Садись со мной рядышком, Розита. Давай поговорим… С каких это пор ты стала ныть, словно капризный ребенок? Это не похоже на ту прежнюю Розиту, которую я знал. Кстати, а где монах? Где мой дражайший братец Паскуаль?
- Запутался где-нибудь в кустах или напоролся на кактус - какая тебе разница?
- А Рубрис и Меркадо? Они тоже должны быть здесь.
- Не знаю. Я им не нянька.