"Сокровищем русской поэзии" назвал Беллу Ахмадулину поэт Иосиф Бродский. Ее творчество стало одним из самых ярких и значительных явлений в русской словесности второй половины XX столетия. В эту книгу включены избранные произведения поэтессы, созданные ею за несколько десятилетий. Особый интерес представляет раздел, в котором впервые собраны стихотворения, посвященные Б. Ахмадулиной друзьям и сподвижникам по литературе.
Содержание:
"Как много у маленькой музыки этой…" 1
Влечет меня старинный слог… 1
Радость в Тарусе 6
Гряда камней 10
Черемуха белонощная 12
Чем больше имя знаменито, тем неразгаданней оно… 15
Ремесло наши души свело… 21
Белла Ахмадулина
Составители Б. Мессерер, О. Трутников
© Ахмадулина Б. А., наследники, 2014
© Составление, оформление. ООО "Издательство "Эксмо", 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
"Как много у маленькой музыки этой…"
Как много у маленькой музыки этой
завистников: все так и ждут, чтоб ушла.
Теснит её сборища гомон несметный
и поедом ест приживалка нужда.С ней в тяжбе о детях сокрытая му́ка -
виновной души неусыпная тень.
Ревнивая воля пугливого звука
дичится обобранных ею детей.Звук хочет, чтоб вовсе был узок и скуден
сообщников круг: только стол и огонь
настольный. При нём и собака тоскует,
мешает, затылок суёт под ладонь.Гнев маленькой музыки, загнанной в нети,
отлучки её бытию не простит.
Опасен свободно гуляющий в небе
упущенный и неприкаянный стих.Но где все обидчики музыки этой,
поправшей величье житейских музы́к?
Наивный соперник её безответный,
укройся в укрытье, в изгои изыдь.Для музыки этой возможных нашествий
возлюбленный путник пускается в путь.
Спроважен и малый ребёнок, нашедший
цветок, на который не смею взглянуть.О путнике милом заплакать попробуй,
попробуй цветка у себя не отнять -
изведаешь маленькой музыки робкой
острастку, и некому будет пенять.Чтоб музыке было являться удобней,
в чужом я себя заточила дому.
Я так одинока средь сирых угодий,
как будто не есмь, а мерещусь уму.Черёмухе быстротекущей внимая,
особенно знаю, как жизнь не прочна.
Но маленькой музыке этого мало:
всех прочь прогнала, а сама не пришла.3 мая 1983
Таруса
Влечет меня старинный слог…
"Влечёт меня старинный слог…"
Есть обаянье в древней речи.
Она бывает наших слов
и современнее и резче.Вскричать: "Полцарства за коня!" -
какая вспыльчивость и щедрость!
Но снизойдёт и на меня
последнего задора тщетность.Когда-нибудь очнусь во мгле,
навеки проиграв сраженье,
и вот придёт на память мне
безумца древнего решенье.О, что полцарства для меня!
Дитя, наученное веком,
возьму коня, отдам коня
за полмгновенья с человеком,любимым мною. Бог с тобой,
о конь мой, конь мой, конь ретивый.
Я безвозмездно повод твой
ослаблю – и табун родимыйнагонишь ты, нагонишь там,
в степи пустой и порыжелой.
А мне наскучил тарарам
этих побед и поражений.Мне жаль коня! Мне жаль любви!
И на манер средневековый
ложится под ноги мои
лишь след, оставленный подковой.1959
"В тот месяц май, в тот месяц мой…"
В тот месяц май, в тот месяц мой
во мне была такая лёгкость
и, расстилаясь над землей,
влекла меня погоды лётность.Я так щедра была, щедра
в счастливом предвкушенье пенья,
и с легкомыслием щегла
я окунала в воздух перья.Но, слава Богу, стал мой взор
и проницательней, и строже,
и каждый вздох и каждый взлет
обходится мне всё дороже.И я причастна к тайнам дня.
Открыты мне его явленья.
Вокруг оглядываюсь я
с усмешкой старого еврея.Я вижу, как грачи галдят,
над чёрным снегом нависая,
как скушно женщины глядят,
склонившиеся над вязаньем.И где-то, в дудочку дудя,
не соблюдая клумб и грядок,
чужое бегает дитя
и нарушает их порядок.1959
Новая тетрадь
Смущаюсь и робею пред листом
бумаги чистой.
Так стоит паломник
у входа в храм.
Пред девичьим лицом
так опытный потупится поклонник.Как будто школьник, новую тетрадь
я озираю алчно и любовно,
чтобы потом пером ее терзать,
марая ради замысла любого.Чистописанья сладостный урок
недолог. Перевёрнута страница.
Бумаге белой нанеся урон,
бесчинствует мой почерк и срамится.Так в глубь тетради, словно в глубь лесов,
я безрассудно и навечно кану,
одна среди сияющих листов
неся свою ликующую кару.1960
Зима
О жест зимы ко мне,
холодный и прилежный.
Да, что-то есть в зиме
от медицины нежной.Иначе как же вдруг
из темноты и муки
доверчивый недуг
к ней обращает руки?О милая, колдуй,
заденет лоб мой снова
целебный поцелуй
колечка ледяного.И всё сильней соблазн
встречать обман доверьем,
смотреть в глаза собак
и приникать к деревьям.Прощать, как бы играть,
с разбега, с поворота,
и, завершив прощать,
простить ещё кого-то.Сравняться с зимним днём,
с его пустым овалом,
и быть всегда при нём
его оттенком малым.Свести себя на нет,
чтоб вызвать за стеною
не тень мою, а свет,
не заслонённый мною.1961
Маленькие самолёты
Ах, мало мне другой заботы,
обременяющей чело, -
мне маленькие самолёты
всё снятся, не пойму с чего.Им всё равно, как сниться мне:
то, как птенцы, с моей ладони
они зерно берут, то в доме
живут, словно сверчки в стене.Иль тычутся в меня они
носами глупыми: рыбёшка
так ходит возле ног ребёнка,
щекочет и смешит ступни.Порой вкруг моего огня
они толкаются и слепнут,
читать мне не дают, и лепет
их крыльев трогает меня.Ещё придумали: детьми
ко мне пришли и со слезами,
едва с моих колен слезали,
кричали: "На руки возьми!"А то глаза открою: в ряд
все маленькие самолёты,
как маленькие Соломоны,
всё знают и вокруг сидят.Прогонишь – снова тут как тут:
из темноты, из блеска ваксы,
кося белко́м, будто таксы,
тела их долгие плывут.Что ж, он навек дарован мне -
сон жалостный, сон современный,
и в нём – ручной, несоразмерный
тот самолётик в глубине?И всё же, отрезвев от сна,
иду я на аэродромы -
следить огромные те громы,
озвучившие времена.Когда в преддверье высоты
всесильный действует пропеллер,
я думаю – ты всё проверил,
мой маленький? Не вырос ты.Ты здесь огромным серебром
всех обманул – на самом деле
ты крошка, ты дитя, ты еле
заметен там, на голубом.И вот мерцаем мы с тобой
на разных полюсах пространства.
Наверно, боязно расстаться
тебе со мной – такой большой?Но там, куда ты вознесён,
во тьме всех позывных мелодий,
пускай мой добрый, странный сон
хранит тебя, о самолётик!1962
Сказка о дожде в нескольких эпизодах с диалогами и хором детей
Со мной с утра не расставался Дождь.
– О, отвяжись! – я говорила грубо.
Он отступал, но преданно и грустно
вновь шёл за мной, как маленькая дочь.Дождь, как крыло, прирос к моей спине.
Его корила я:
– Стыдись, негодник!
К тебе в слезах взывает огородник!
Иди к цветам!
Что ты нашёл во мне?Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про всё на свете
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.Я, с хитростью в душе, вошла в кафе
и спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь под окном пристроился, как нищир
и сквозь стекло желал пройти ко мне.Я вышла. И была моя щека
наказана пощёчиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.