ГЛАВА 5
Прощание с цивилизацией. - Последняя стоянка. - Путешественники-европейцы и телеграф. - Экзотика туземной кухни. - Зародыши опоссума. - Личинки пальмы хамеролс с ягодами каркаса. - От горы Виктор до Куперс-Крик. - Первая встреча с аборигенами.
По мере продвижения на север жара становилась все нестерпимее. В Мельбурне, находящемся недалеко от тридцать восьмого градуса южной широты, температура, исключая периоды особой жары, сравнительно умеренная. В отличие от Северного полушария, тропическое солнце постоянно немилосердно жжет север Австралии, и только в сезон дождей появляется некоторая свежесть, но бывает, что живительная влага вообще не выпадает, и тогда вся растительность просто засыхает.
Мы проделали семьдесят пять лье без всяких происшествий. Физическое состояние просто превосходное. Поразительно здоровый климат Австралии сотворил чудеса с мисс Мери, которая чувствует себя отлично, и на ее щеках появились яркие краски, ничем не уступающие по цвету лепесткам розы. Эта девушка являла бодрость духа на всем протяжении пути, находилась ли она в повозке, где имелась постель, или скакала верхом на крупной резвой кобыле Фанни, с которой вполне умело управлялась.
Немцы, и прежде всего герр Шеффер, чрезвычайно предупредительны. Кажется, они не замечают нашего предубеждения к ним. Шеффер весьма любезен, пожалуй, даже угодлив, по-французски говорит очень чисто, словом, человек весьма воспитанный. Однако, черт возьми, где я видел его физиономию? Впрочем, не важно! Все равно он не внушает доверия, и моя антипатия к нему усиливается. Почему? Никаких видимых причин для этого нет.
Двигаясь по течению реки Дарлинг, мы вернулись через три дня к речушке Олери-Крик. Ее устье находится прямо у подножия горы Виктор, близ самой границы обитаемой зоны страны. Эта часть Нового Южного Уэльса почти пустынна. Перед нами простирается овечье пастбище, бесспорно последнее. Европейцы, встречавшиеся позже, были либо такие же путешественники, как и мы, либо золотоискатели или колонисты, бродящие по огромному материку. Если мы приблизимся к кабелю телеграфа, который пересекает Австралию с севера на юг, то, быть может, встретим английские военные патрули, охраняющие это современное и быстрое средство связи.
В настоящий момент мы достигли "стоянки" Форстера, зе́мли которого, покрытые ковром цветов, раскинулись у подножия горы Виктор. Его пастбища находятся на пересечении сто сорокового градуса долготы и тридцать второй параллели. Нас встречают радостными возгласами, не спрашивая, кто мы и куда направляемся. В любых австралийских поселениях с удивительным гостеприимством принимают ниспосланных провидением путешественников. И здесь хозяева благословляют наше прибытие. Им так редко удается встретить европейцев! Единственные люди, которых они видят в этих отдаленных краях, - владельцы передвижных лавок, приезжающие в Уэлком-Майн, поселок, расположенный на сотню километров выше. Эти торговцы доставляют все необходимое поселенцам и золотоискателям на рудниках. Кроме того, они получают жалованье от почты, развозя журналы, телеграммы и письма. Их безукоризненная честность вошла в поговорку, и случалось, эти люди отдавали жизни за вверенные им предметы, защищаясь от бандитов с большой дороги, встречающихся, правда, редко, особенно после того, как полностью исчезли ссыльные.
Вскоре на огромном столе появился обед, сервированный с утонченностью, свойственной выходцу из Соединенного Королевства . Мы рассаживаемся с нетерпением проголодавшихся путешественников. Нас обслуживают четыре здоровенных молодца-атлета. Скорее всего, это поселенцы или скваттеры, дважды в год ценой бесчисленных трудностей гоняющие на рынки Аделаиды огромные стада быков и овец.
Сэр Форстер, владелец этих пастбищ, посадив справа от себя мисс Мери, а слева майора, выполняет обязанности хозяина дома как истый джентльмен. Лейтенант МакКроули, сидящий напротив него, известный гурман , наслаждается запахами туземных кушаний, что подаются вперемежку с умело приготовленными блюдами англо-французской кухни.
После великолепного супа из креветок, выловленных в Форстер-Крик, майор, большой почитатель туземной кухни - его старый факторум был настоящим виртуозом в этом деле, - обратил наше внимание на странные, совершенно неизвестные нам закуски.
- Ну же, Кроули, и вы, Б., не судите о блюдах по внешнему виду. И для начала попробуйте вот это.
Он указал на фарфоровую чашу в виде раковины, полную желтоватых трубочек, отдаленно напоминавших макароны.
- Черт! На вид не очень-то привлекательно! - промямлил я.
- Все ж попробуйте!
- Но, право…
- Какой же вы скептик! Эти личинки из стеблей пальмы хамеролс.
- Личинки! Черви! И кажется, у них есть что-то вроде ножек.
- Эти существа появляются при ферментации срезанных и сваленных в кучу стеблей. Подросших, их собирают и кладут вымачивать в крепкий отвар ягод каменного дерева . Это блюдо для лакомок. Ах! Какие гурманы у нас в Бюиссоне!
- Но это же навозные черви!
- Разве улитки выглядят более аппетитными? А лягушки, близкие родственницы жаб, - одно из излюбленных блюд французов? Так ли вы щепетильны, когда едите их, запивая белым вином? Впрочем, смотрите.
И, чтобы слово не расходилось с делом, он осторожно взял указательным и большим пальцами личинку и с восторгом проглотил ее.
Я был побежден, вернее убежден, и… попробовал… робко. Это было восхитительно.
- Ну, что я говорил! Продолжим эксперимент. Отведайте моих насекомых. Вы видите их слева от себя.
- Какие насекомые? Я сказал бы, что это маленькие жареные каштаны.
- Ваши так называемые каштаны - крупные насекомые, которых энтомологам пока не удалось классифицировать. Что вовсе не мешает им быть восхитительными на вкус. Внешне у них есть что-то общее с пауком и скарабеем. Обычно их собирают на восходе солнца и несколько секунд поджаривают на слабом огне. Лапки и крылышки отпадают, и они начинают издавать ореховый аромат. Местные жители обожают это блюдо. Однако, как можете убедиться сами, и цивилизованные люди не пренебрегают ими.
Я колебался, хотя результат первой попытки вдохновлял меня на новые подвиги.
- Отлично! После червей - насекомые!
Выбрав одного из самых крупных, со всей силы, доверчиво, раскусил его. Сердце замирает всякий раз при этом воспоминании! Тогда мне показалось - во рту горсть кнопок.
Я поверил бы в мистификацию, имей дело с кем угодно, но не с майором, сидевшим напротив и с чувством грызшим отвратительных тварей.
- Воспряньте духом, дорогой Б. Ваше нёбо и сосочки языка скоро привыкнут, и вы станете таким же лакомкой, как и я.
- Сомневаюсь в этом.
- Попробуйте вот это великолепное филе трески. Не сравнимо ни с чем. Но торопитесь, иначе Кроули не оставит ни крошки.
- Дорогой друг, - спросил в свою очередь лейтенант Робартс, - вы знаток тонкостей этой необычной кухни, так будьте любезны сказать, что находится в этом блюде?
- Какое блюдо вы имеете в виду, мой милый путешественник?
- Напротив вас. Там, в желтом соусе, плавает среди больших бобов что-то похожее на мышей, с которых содрали шкурки?
- Мыши, с которых содрали шкурки! - вскричал возмущенный майор. - О Робартс, вы нанесли оскорбление всей колониальной кухне!
- Но, дорогой майор…
- Мыши! Это же маленькие опоссумы, - провозгласил он с пафосом.
Казалось, мы должны были провалиться сквозь землю от стыда.
- Майор, мы дикари из Европы, будьте снисходительны к нашему невежеству.
Такое признание успокоило гастронома , и он продолжил свои объяснения.
- Опоссум, - объяснил он, - через двадцать пять дней производит на свет дюжину несмышленышей, похожих на кусочки размягченного желатина, величиной с вишню. Малыши, как присоски, прикрепляются к груди матери, и в течение целого месяца ни на секунду не покидают ее. К концу этого срока они, подросшие, бросают грудь и начинают самостоятельно передвигаться, но только по ночам. При малейшем шуме прячутся в огромную сумку мамаши. Тех, что вы видите здесь, взяли в последние дни кормления. Это молочные опоссумы. Том неподражаем в приготовлении сего блюда. И если хотите сохранить с ним хорошие отношения - попробуйте и оцените.
- Пусть Том не обижается, - успокоил я, - мне лично больше по душе бараньи ножки и ростбиф. Постараюсь наверстать упущенное.
- Я далек от того, чтобы осуждать вас, однако не упустите шанс отведать попугайчиков на вертеле, откормленных фигами , пухленьких, как полевые жаворонки.
- О да, - пробубнил Кроули с полным ртом, - это садовые овсянки Австралии.
- Бог ты мой, - продолжал гурман, - а вот и привычный вам, мой дорогой Б., паштет. Настоящий паштет! И все на месте: фирма и так далее. Я ее, кстати, прекрасно знаю.