- Король разговаривал с вами сегодня благосклонно, - сказал Колиньи Югэ, - завтра у вас будет больше друзей, чем волос на голове.
- Тем лучше!
- Ну, не знаю. Иногда бывает очень опасно иметь много таких друзей. Их объятия напоминают мне те венки, которые вешали в древности жрецы на шею жертвам. Вас осыпают приветствиями, и в то же время ведут незаметно к краю пропасти. Ни в одном болоте нет таких опасных ям, как в этих позолоченных галереях. Здесь нужно ходить, открыв глаза и уши.
Совет был хорош, но одна вещь заботила Монтестрюка больше, чем все козни на скользком придворном полу. Ему хотелось разгадать загадку, которая хранилась у него в кармане, в виде записки с подписью Орфиза де М…
Прежде всего, после представления королю, он поспешил к герцогине д'Авранш. Он нашел её в великолепном наряде, она собиралась ехать на прием к королеве. Шиврю был у неё и рассыпался в похвалах по поводу её драгоценностей, которые горничная подавала ей. Шиврю не смог скрыть удивления при виде Югэ, но поспешил к нему навстречу.
- Что это мне говорили? За вами гоняется полиция? Слава Богу, это неправда, я вижу!
- Теперь это действительно неправда, но ещё недавно я не мог бы этого сказать.
- Как это?
- Целая история: беготня по улицам, прыжки через стены, переодевание, и все это, чтоб отделаться от полицейских, выпущенных на меня целой стаей.
- Выходит, настоящая одиссея? - спросил Шиврю.
- Которая окончилась только в Фонтенбло, у короля.
- Теперь все для меня ясно! Вот почему я вас так давно не видела, сказала Орфиза. - Мне тоже говорили о какой-то дуэли, в которой вы творили чудеса… Вас сравнивали со знаменитым Амадисом Гальским!
Сарказм Орфизы затронул Югэ за живое.
- Эта дуэль, о которой вам рассказывали, вероятно, разные бездельники, - отвечал он, - имела удивительные последствия, и первое из них была схватка, в которой два или три бедняка лишились жизни.
- Столько разом! И, без сомнения, от вашей могучей шпаги!
- Увы, да. Другое последствие то, что ваше имя было замешано в этой истории.
- Мое имя? - вскричала Орфиза.
- Ваше имя, лучшее доказательство - вот эта записка.
Югэ вынул из кармана записку, переданную ему вчера, и передал её раскрытой герцогине. Пробежав её глазами, она расхохоталась.
- И вы могли подумать, что я написала подобную записку? - спросила она. - Вот наивность, очень близкая к дерзости! Взгляните, Шиврю!
Герцогиня передала записку Шиврю, он улыбнулся.
- Меня обвиняют в тщеславии, - сказал он, взглянув на записку, - но, сказать по правде, если бы мне прислали подобное нежное письмецо, то, прежде всего, я бы вздохнул от сожаления, что не могу этому поверить, но никогда бы не подумал, что написала его герцогиня д'Авранш! Бедный друг мой! Какая же странная мысль пришла вам в голову!
Орфиза улыбнулась одобрительно, и эта улыбка окончательно рассердила Монтестрюка. Он взял из рук Шиврю записку, скатал её шариком и спокойно бросил в огонь.
- Немного золы - и ничего не останется! - сказал он.
Потом продолжал шутливым тоном:
- Это однако же неблагодарно! Я бы должен был хранить этот кусок бумаги, какая бы рука ни написала его, хоть на память о том добре, которое он принес мне.
- Что это за добро? - спросил Шиврю.
- Вещь очень ценная - благоволение короля.
- Да, в самом деле, вы видели короля! - вскричала Орфиза. - А я совсем об этом забыла… По какому случаю, зачем?
- Но разве не в обычае, чтобы все дворяне представлялись его величеству? Спросите у графе Шиврю. Кроме того, я должен был ещё просить короля о милости.
- И получили?
- Он сделал больше: со вчерашнего дня, по высочайшему повелению, я принадлежу к военной свите его величества.
- А! - протянул Шиврю.
- Это только начало, - прибавил Югэ, - я надеюсь пойти гораздо дальше и гораздо выше, во что бы то ни стало.
- Да куда же, позвольте узнать? - спросила герцогиня, улыбнувшись при этом намеке.
- Но ведь вы сами знаете… До завоевания Золотого Руна.
- А! Так это дело решенное! Вы похитите меня на корабле Арго!
- Вы сами видите, что нет: ведь я вас предупреждаю.
- Какая милость! А если я откажу? Женщины так причудливы!
Югэ был просто в припадке хладнокровия. Он улыбнулся, поклонился и отвечал:
- Нет, герцогиня! Вы согласитесь!
- Только что вы были наивны до дерзости, теперь смелы до наглости!
Орфиза встала с явным желанием прекратить разговор.
Но Югэ решился идти до конца. Он положил руку на эфес шпаги и, поклонившись ещё раз Орфизе, глаза которой сверкали от гнева, сказал ей:
- Пусть смелость - преступление, но ничто не заставит меня отступить. Вы - или смерть!
Лишь только он вышел, Шиврю пожал плечами и вскричал:
- Это просто сумасшедший!
Но Орфиза, под влиянием внезапного, столь обычного у женщин переворота, посмотрела ему прямо в лицо и сказала:
- Он не похож однако же на прочих… Кого он возьмет, то сумеет и охранять!
Выйдя из отеля герцогини, Югэ пошел бродить без цели по улицам Парижа. Он мечтал о воздушных замках, Над которыми реял в облаках образ Орфизы. Он сладит наконец с этой гордой герцогиней, с которой вечно приходится начинать с самого начала. Он пожертвует для этого всей кровью, всей жизнью. Она увидит наконец, что он не шутил, когда принимал её вызов.
- С ней, - говорил он себе, - то улыбается надежда, на наступает отчаяние, сегодня у ней - ласковая улыбка, завтра - ирония, сарказм. Молодая и прекрасная, она забавляется переменами… Но я сам из упрямого рода и покажу ей! Волей или неволей она должна сдаться и сдастся!
Югэ все шел и шел. Настали сумерки, потом и ночь. Опомнившись, он уже не знал и сам, куда зашел. Он ждал прохожего, спросить дорогу, как вдруг вблизи раздались крики. Он кинулся на шум и в узком переулке, в ночном мраке, увидел брошенный у стены портшез, между тем как несшие его лакеи с трудом отбивались от целой шайки грабителей.
Югэ выхватил шпагу и бросился на грабителей. Как только самый отчаянный из них упал от первого удара, все прочие бросились бежать. Югэ и не думал их преследовать и уже вкладывал шпагу в ножны, как вдруг дверь портшеза отворилась и из него вышла дама, закутанная в плащ с черной маской на лице.
- Если она старая и дурная, - сказал себе Монтестрюк, - то пусть это доброе дело зачтется мне хотя бы на небесах.
Незнакомка взглянула на него, пока он кланялся.
- Послушайте, что это значит? - спросила она.
- Извините, но я сам хотел спросить вас об этом, - отвечал Югэ, успокоившись: голос был молодой с свежий.
- Извините и вы меня, я привыкла спрашивать, а не отвечать.
Дама толкнула ногой тело человека, которого ранил Югэ, он не двинулся.
- Вот как вы их отделываете! - продолжала она, взглянув на своего защитника.
- Да, так уж я привык, - гордо ответил Югэ.
Она осмотрелась кругом. Из двух носильщиков и двух лакеев, которые были при ней, один был убит, двое убежали, четвертый стоял возле опрокинутого портшеза.
- Милостивый государь, - продолжала дама, - когда спасают кого-нибудь, то тем самым отдаются в их распоряжение.
- Приказывайте. Что я должен делать?
- Не угодно ли вам проводить меня домой, но с условием, что вы не будете ни пытаться увидеть меня, ни узнавать, кто я.
- Боже сохрани! Как скучно бывает смотреть на тех, кого знаешь, и знать тех, на кого смотришь.
- Какая дерзость!
- Вот это самое слово вы уже сказали мне раз сегодня, и потому мне хочется говорить ни с кем.
Незнакомка подошла к раненому лакею, и, толкнув его ногой в плечо, сказала:
- Перестань стонать, и марш!
Бедняга встал и потащился кое-как к концу переулка.
- Приятное приключение, нечего сказать! - проворчала незнакомка, идя за ним, - и вот бы посмеялись, если бы узнали с кем оно приключилось!
- Посмеялись бы или поплакали, - сказал Югэ, шедший рядом.
- Почему вы так думаете?
- Потому что одно без другого не бывает. Женщины, как кошки, то прячут когти, то царапаются. Когда одни смеются, другие плачут.
- А вы это знаете?
- Что бы вы подумали обо мне, если бы я не знал!
- Немного или много?
- Достаточно, чтобы не иметь желания делать новые опыты.
Разбуженный шумом, жилец одного из соседних домов, приотворил немного окно, чтобы узнать, что случилось. При свете свечи у него в руках, дама посмотрела на Югэ внимательно, в упор.
Югэ рассмеялся.
- Мое лицо говорит вам что-нибудь?
- Ничего.
- Мы встретились с вами, как два ночных призрака.
Скоро показались стены большого сада, сквозь деревья смутно виднелся в темноте дворец.
- Да это Люксембург! - сказал Югэ сам себе.
- Теперь мне уже нечего бояться, можете уйти.
Монтестрюк остановился и уже было повернул назад, как вдруг она его удержала.
- А если бы мне пришла в голову фантазия поблагодарить вас, неужели вы не дали бы мне возможности вас найти? - спросила она.
- Ничего нет проще. Угодно ли вам снять перчатку?
- Вот, - сказала она, подумав минуту.
Она подала ему тонкую, гибкую, изящную руку. Югэ взял её почтительно кончиками пальцев и, сняв шляпу и поклонившись, поднес к губам. Выпрямившись, он сказал ей:
- Теперь я должен благодарить вас.
Он ещё раз поклонился незнакомке и ушел, не поворачиваясь, между тем как она следила за ним глазами.
- Вот человек с сердцем, - сказала она, - а будет придворным.