* * *
Гарнизонная жизнь теперь мало трогала сердце Тэху. Даже службу он нес будто во сне. Нет, он был четок в выполнении приказов, точен и внимателен при несении караула, требователен к новобранцам, но по-настоящему жил лишь в храме. Там он как будто просыпался – трепетали чувства, бурлили эмоции, трудился разум. Только там в его душу потоком лилась радость полноты и осмысленности бытия. Жизнь – это счастье узнавания нового, это открытие тайн Вселенной, это новые неведомые горизонты!
Тэху был уверен, что знания, которыми делится с ним Ра-Хотеп, – заслуга ученых жрецов под царственным водительством великого фараона (да пошлют ему боги величие и преуспеяние!). Но одна из встреч с Ра-Хотепом открыла ему такие исторические дали и такие глубины возможностей человеческого разума, что он долго не мог потом прийти в себя! И было от чего!
Это было самое удивительное помещение, в которое его когда-либо вводил Ра-Хотеп. Они не спускались вниз и не плутали по лабиринтам внутрихрамовых переходов – они поднялись вверх! И оказались на небольшом балконе, нависающем над казавшимся даже уютным из-за хорошего освещения залом. В зале, собственно, не было ничего примечательного, кроме стены, противоположной балкону. Ее освещало несметное количество хитроумно расположенных светильников. Стена была сплошь испещрена узором. Рисунок был явно очень стар, местами стерся и поблек. Судя по наличию разнородных цветных "заплат", выполненных старательно, но выглядевших меж тем весьма беспомощно, многочисленные мастера тщились подновить изображение. У них мало что вышло, но даже в этом виде странный узор на стене внушал величественное впечатление чего-то геометрически выверенного, четко организованного. И при этом – совершенно непонятно было, что здесь изображено.
Жрец молчал. Тэху вопросительно оглянулся на него:
– Это очень красиво, учитель, но я ничего не могу разобрать. Что это?
– Это очень древнее изображение. Мы пробовали оживить его, но, как видишь, не преуспели. И решили оставить, как есть. Я не скажу тебе, что здесь изображено, ты увидишь сам. Либо не увидишь. Не расстраивайся, если ничего не выйдет. Я оставлю тебя на время.
И он ушел. Когда шаги жреца затихли в глубине лестничного туннеля, Тэху, оставшись один, решил полностью сосредоточиться на росписи стены. Долгое время ничего не выходило. Он пробовал рассмотреть рисунок и по частям, и в целом, разобрать систему цветовых элементов и геометрических фигур; пытался, свесившись с балкона, хотя бы немного приблизиться и отходил к самой лестнице, назад, чтобы отдалиться… Ничего! Все тщетно. Тэху вспомнил слова Ра-Хотепа: "Не расстраивайся, если ничего не выйдет". Может быть, жрец заранее знал, что у Тэху ничего не получится, и просто хотел продемонстрировать последнему его умственную ограниченность? Тэху вздохнул – что ж, это справедливо. Теперь нужно было только дождаться Ра-Хотепа и смиренно доложить ему о провале. Тэху глубоко задумался, взгляд его рассеялся.
И как только рассеялся, нечто – неясное, ускользающее – мелькнуло перед его взором! Он сам испугался эффекта, но догадался, что все произошло оттого, что изменился ракурс его взгляда на стену: в минуты углубленных размышлений он смотрел не пристально на предметы, а как бы сквозь них. Он попробовал еще раз – рассеяться нарочно, чтобы увеличить зрачки, смотреть "насквозь". И у него получилось! Из глубины хаоса геометрических знаков и цветовых пятен на него выплыл, объемно надвинулся комплекс пирамид! Трех великих пирамид и статуи Сфинкса, о которых он уже не раз слышал от Ра-Хотепа.
Впрочем, ему рассказывали: Сфинкс с головой фараона. Но… Тэху не видел головы фараона! Зато ясно видел голову льва! Это была прекрасная статуя великолепного льва. И это было потрясающее зрелище! Какое-то время он, едва дыша, наслаждался им, потом, опомнившись, вздохнул и громко позвал:
– Господин! Я увидел это! Я увидел!
Жрец откликнулся где-то очень близко:
– Не кричи. Я уже понял. И я рад, что не ошибся в тебе.
Тэху оглянулся: жрец стоял в проеме, ведущем на лестницу, и стоял, видимо, давно.
– Там, я видел сам, пирамиды и лев! То есть Сфинкс… Ну, то есть он с головой льва. В общем, я видел…
– Да-да, я понял тебя, – Ра-Хотеп не дал ему договорить и задумчиво пробормотал, словно обращаясь к самому себе: – Все-таки лев. Впрочем, я так и полагал. А куда обращен его взор, ты не заметил?
– Там несколько звезд. Наверное, какое-то созвездие?
– Вот именно. Жаль, что ты не запомнил, как они расположены.
– Почему не запомнил? – даже обиделся Тэху. – Я офицер, меня учили! – Он осекся под насмешливым прищуром жреца и смущенно закончил: – Ну, хотя бы запоминать детали пейзажа. Это для разведки. Нэхеб учил. Он хороший воин!
Тэху наклонился, подобрал несколько мелких камешков и выложил их в том порядке, что на всякий случай запомнил. Неожиданно Ра-Хотеп сжал его плечо – взволнованно, радостно – и воскликнул:
– Это созвездие Льва! Статуя – лев, и обращена она взором к созвездию Льва. Это указано ими более чем ясно!
"Кем "ими"? И на что указано, не понимаю!" – только и подумал Тэху, а вслух спросил:
– А пирамиды – это те самые гробницы, учитель?
– Те самые, Тэху, но не гробницы. Мы, – он по-особенному выделил это слово, – не считаем, что это гробницы.
– Что же это?
Ра-Хотеп долго молчал.
– Что будет, солдат, – начал он издалека, – если ты передашь словесный приказ своему отряду не через одного посыльного, а по цепочке – через сотню?
Тэху решал недолго.
– Нетрудно предположить, учитель, – усмехнулся он. – Хвала богам, если последний вестовой не пошлет мой отряд в сторону, противоположную необходимой!
– Противоположную необходимой, – повторил жрец. – А если ты ко всему прочему еще и зашифруешь приказ, написав его на куске папируса?
– Что ж. Если вестовые его не потеряют и не повредят, то он дойдет в исходном виде до командира отряда. Но если тот не сумеет расшифровать, то… – Тэху выразительно пожал плечами.
– Правильно мыслишь! Тогда твое сообщение вообще не пригодится.
– По крайней мере, – вставил Тэху, – моему посланию придется ждать того, кто его сможет понять.
– О да! Именно! – более эмоционально, чем обычно, подтвердил жрец. – Я расскажу тебе кое-что…
Они шли под сводом колоннады храма, Тэху со вниманием вникал в каждое слово жреца. Тот говорил медленно, задумчиво глядя перед собой:
– Мы получили послание, солдат, из глубины веков. Послание в камне – математически выверенное, величественно построенное и – пронизанное надеждой на наше понимание!
– Здесь какая-то тайна, да, учитель?
– Здесь – великая тайна! И великое знание!
– И вы проникли в эту тайну?! Ну-у… то есть я хочу сказать, – Тэху заговорил торопливо и сбивчиво, боясь, что жрец не скажет больше ничего, – уж вам-то это тайное знание открыто?!
Он отчего-то не сомневался, что Ра-Хотеп торжественно улыбнется и подтвердит его предположение: мол, да, уж мы-то, жрецы, храним знание и тайну!
Но Ра-Хотеп отрицательно покачал головой:
– Нет, Тэху. Не все так просто: слишком много было "посыльных" – слишком много веков с той поры утекло, почти забыт "язык" послания. К тому же люди изрядно повредили его – дополнительные постройки, реконструкции, "улучшения" и "обновления"…
Последние два слова он произнес с явной иронией и с досадой махнул рукой. Тэху не знал, что и сказать, но отчего-то ему стало горько, и он лишь безрадостно вздохнул.