- Не станут! Только сделайте, как я покажу. - Это заговорил Дан. Он подошел к пустым пороховым бочонкам, по-прежнему привязанным к борту. Выбрав один из них, он расстегнул свой тяжелый пояс, туго обмотал его вокруг бочонка и накрепко завязал. - Держите бочку в руках, сбоку, вот так, и прыгайте за борт. Когда окажетесь в воде, постарайтесь зацепить серединное звено вашей цепи за крючок на поясе. Потом толкайтесь обеими ногами. Это будет как бы езда в стременах. Бочка выдержит ваш вес. Не пытайтесь грести, просто держитесь, прижимаясь к бочке, а ветер и волны сами донесут вас до берега.
И с этими словами он прыгнул в море, держа бочку у груди.
Гектор видел, как его друг вынырнул на поверхность, бочонок у него в руках нырял, вертелся и поворачивался, так что Дан то оказывался на поверхности, то снова погружался в воду. Но вскоре он обрел равновесие, и было видно, что он прижимается к бочонку, голова его выступает над водой и он может дышать. Бочонок медленно вращался, подвигаясь по направлению к берегу.
- Давайте! Быстрее! - крикнул Дан товарищам, и один за другим они прыгнули в море.
* * *
Иргун не добрался до берега. Может быть, пустой бочонок не смог удержать его - слишком тяжел он был, или бочонок просто затонул, или оджаку не удалось зацепить ножную цепь за крючок. А вот Гектор, Бурдон и Карп доплыли до отмели, где Дан поджидал их, чтобы помочь выйти на берег.
- Как тебе это пришло в голову? - спросил Гектор. Он сидел на песке, отдыхая и дрожа от усталости.
- Наши каноэ, - ответил мискито. - Я говорил тебе, как мы переворачиваем их обратно, когда они перевернутся. Только это не всегда возможно. Так что, если ветер и волны попутные, разумный рыбак просто висит на каноэ и ждет, пока его не донесет до берега. Если только не съедят акулы.
- Никогда не видел акул. Если они водятся в этих водах, скоро они попируют бедолагами, - сказал Гектор.
Он смотрел в сторону галеры. Из всего "Герасима" осталась только часть утлегаря, выносного бруса вдоль борта, служившего раньше опорой для весел, и лопасти нескольких из них торчали вверх, вонзаясь в небо, точно огромные колючки. Галера, должно быть, опрокинулась, покуда он с товарищами добирался до берега. "В таком случае, - подумал юноша, - галерники, прикованные на борту, утонули быстрее, чем если бы судно село на ровный киль". Он почти не знал никого из них, но его охватило чувство страшной усталости и уныния.
Прикосновение к руке разом вернуло его к реальности. Карп указывал на берег и тревожно сопел. К ним шел какойто человек. У Гектора мелькнула мысль, что это, может быть, еще один спасшийся, потому что на нем было нечто вроде длинного плаща с капюшоном, какие носят галерники. Но просторное одеяние незнакомца было серым, а не коричневым. Затем он увидел других людей, одетых таким же образом, осторожно пробирающихся вниз по каменистому склону к пляжу.
- Здравствуйте! - крикнул Гектор, встав на ноги и улыбаясь через силу.
Он заговорил сначала на лингва франка, потом на турецком, но ответа не последовало.
Незнакомцы - примерно с дюжину - подошли и остановились в нескольких ярдах. Они походили на мавров, только кожа у них была светлее. Большинство скрывали головы под капюшонами, но те, кто был без капюшонов, оказались обритыми наголо, не считая длинной пряди волос сзади. И немногие из них были вооружены старомодными мушкетами. Они уставились на Гектора и его товарищей.
- Здравствуйте, - начал он снова. - Вы не могли бы нам помочь?
Один из незнакомцев сказал что-то своим спутникам на языке, которого Гектор не понимал.
И тут, к удивлению Гектора, вмешался Дан. Он говорил медленно и с остановками, мучительно подыскивая слова. Человек, который походил на вожака, ответил, и они обменялись несколькими фразами.
- Кто они? - спросил Гектор. - И что за язык, на котором вы разговариваете?
- Они называют себя амазихи, свободные люди, - ответил Дан. - Несколько садовников, с которыми я работал в Алжире, говорили на этом языке или на каком-то очень похожем. Я не понимаю всего, что они говорят, но они из деревни там, в горах. Кажется, они увидели галеру, терпящую бедствие, и спустились на берег узнать, нельзя ли чем поживиться. Они испугались вооруженных людей, которые ранее высадились на берег из лодок, потому и не показывались.
- Это, должно быть, Пьекур с комитами и матросами.
- Очевидно, они пошли сначала вдоль берега, а потом свернули в горы. Этот амазих сказал, что далеко они не уйдут. Глава их племени живет в том направлении, и комиты попадут к ним в руки.
- А мы?
- Они поняли, что мы рабы с галеры, и я сказал им, что мы с тобой - мусульмане. Если они такие же, как те, что работали в саду, они тоже последователи Пророка.
- А как же Бурдон и Карп?
- Я ничего не сказал про них. Этот амазих, кажется, настроен довольно дружелюбно. Они отведут нас в свою деревню. А там деревенский кузнец снимет с нас кандалы.
Четыре изгоя с трудом выдержали подъем по горному склону. Подъем был крут, один каменистый склон сменялся другим, узкая тропа изгибалась и петляла среди иссохших ручьев и вдруг шла прямо вверх по каменистым осыпям. Время от времени встречались купы сосен, и рядом с тропой Гектор замечал растения, которые запомнил, живя в Алжире, - дикую лаванду, пурпурный тимьян и белые горные розы. В конце концов, когда море осталось далеко внизу, вожатый ввел их в маленькое селение, состоявшее из одноэтажных домов, стены которых были сложены из нескрепленных раствором камней. В центре селения горный источник, пущенный по деревянным трубам, лил воду в каменный желоб, устроенный в тени древнего кедра. Деревенский кузнец отомкнул запоры оков на лодыжках гостей, не потребовав за работу никакой платы, кроме той, что оставил себе железа, а деревенский староста предложил Дану отправиться завтра вмести с ним на совет старейшин племени. Они и решат, что делать с изгоями. Пока же они - его гости.
Дан и староста ушли задолго до рассвета, а Гектор с Карпом все утро ждали их возвращения, сидя на деревенской площади и глядя, как Бурдон забавляет деревенских ребятишек ловкостью рук, заставляя появляться и снова исчезать голубиные яйца и другие мелкие предметы. Пытаясь вспомнить все, что он знал по морским и береговым картам Тургута, Гектор, чтобы понять, где именно затонул "Герасим", начертил веточкой на песке кроки. Он уже наметил примерные очертания Средиземного моря, когда Карп вдруг выхватил у него палочку и начертал крестик к северу от Константинополя, а потом указал на себя.
- Это оттуда ты родом, Карп? - спросил Гектор. Его товарищ кивнул, а потом неловко начертил на пыли несколько букв. Гектору удалось сложить их вместе.
- Ты болгарин? - спросил он.
Снова Карп кивнул и вытянул вперед руки, сблизив запястья.
- Тебя посадили в тюрьму?
Снова кивок.
- Где это было?
Карп посмотрел на карту, начертанную в пыли, и, подумав, поставил палец на крайней восточной части.
- В Святой Земле?
На этот раз Карп отрицательно помотал головой и начал выписывать новое слово. Буквы сложились в "Канд…", и Гектор его остановил.
- Тебя посадили в тюрьму в Кандии?
Тургут-мореход рассказывал ему об осаде и падении Кандии на Крите. Это была славная победа турок. Командуя галерой, Тургут стал свидетелем окончательной сдачи города войску султана. Только после четырнадцатилетней осады турки сумели поставить Кандию на колени и позволили защитникам города, венецианцам и их союзникам, уйти после того, как те сдали ключи от города.
- Но ведь христианам разрешили свободно покинуть город, разве не так? - заметил Гектор.
В ответ Карп открыл рот, указал на корень отсутствующего языка и сердито пробулькал что-то, а потом покачал головой.
- Турки вырвали тебе язык?
Теперь Карп по-настоящему разволновался. Он неистово мотал головой из стороны в сторону.
- Если не турки, то кто же это сделал? - осторожно спросил Гектор.
Он надеялся успокоить болгарина. К его изумлению, Карп встал, начертил на песке крест и с ожесточением наступил на него.
Звук отдаленной мушкетной пальбы положил конец расспросам. По деревне пронесся вихрь страха. Женщины и дети разбежались, прячась в домах. Мужчины схватили оружие и бросились на околицу, чтобы прикрыть подступы к деревне. Но когда залп повторился, это, должно быть, восприняли как своего рода оповещение, потому что мужчины успокоились и начали собираться на площади, выжидающе поглядывая на тропу, которая вела к морю. Спустя некоторое время Гектор с облегчением увидел Дана. Он шел в сопровождении старосты и степенного вида старца, скорее всего, как решил Гектор, вождя племени. Но что удивило Гектора, так это вооруженный отряд, следующий за ними - дюжина свирепого вида негров с копьями и мушкетами. А среди них - белый в слишком длинном и просторном камзоле из красного атласа, украшенном рядами розовых шелковых лент, завязанных бантами. Шпага висела на широкой перевязи из красной парчи, а еще на нем была широкополая шляпа с белым страусовым пером.
Это яркое видение подошло к Гектору и его товарищам и объявило официальным тоном:
- Именем императора я призываю вас посетить его величество Мулая Исмаила.
К изумлению Гектора, это повеление было произнесено по-испански.