Мерный, мощный рокот двигателей. Нагоняя время, шли на полной, крейсерской скорости, благо погодка способствовала - ровный, в пять баллов ветер в корму подгонял танкер почти что от мыса Агульяс. Хотя бы продержалась такая погодка еще с недельку, только бы было тихо и спокойно в районе южного промысла!
Ах, это топливо... Русов не помнит рейса, чтобы его не ждали на промысле, чтобы рыбаки не торопили танкер: "Быстрее, работаем на подсосе, торопитесь, торопитесь!" И не бывало такого, чтобы не возникали какие-нибудь конфликты при получении топлива в иностранных портах. Или фирма отказывается продать солярку, или заламывает такие цены, что глаза лезут на лоб, то топливные пирсы заняты танкерами, пришедшими раньше твоего, и на рейде пять-шесть судов, очередь! Показалось вдруг, будто кто-то идет следом. Русов поежился, но не обернулся. Из каюты Алексанова слышались голоса. Зашел: механики "забивали" "морского козла". Глянули все вопросительно на Русова, Алексанов кивнул: не волнуйся, чиф, тут порядок. Грохнул костяшкой по столу: "Рыбу считайте!" - поднялся, вышел следом за Русовым, сказал:
- Посоветоваться с вами хочу, Николай Владимирович. - Русов вопросительно глядел на него, и Алексанов, слегка помявшись, сказал: - Решил я завязать с морями...
- Да ты что? Такой механик и...
- Девушка моя, Анютка, сказала: "С тобой вдвоем хоть на край света, Петенька, а будешь ходить в моря, потеряешь ты свою Анютку..." Таких, как Анютка, чиф, терять нельзя. Вот и порешили мы: на край света. На золотые прииски, в область Магаданскую.
- Ну ты даешь, Петя! Не отпущу! Мало ли еще на какие острова придется высаживаться. Как без тебя обойдусь?
- Ничего, высадитесь. - Алексанов помолчал, сказал: - Пай там вступительный, Коля, три тысячи, а я еле-еле наскреб две. Поможешь?
- Ни копейки от меня не получишь. И останешься в море, Петя. Все, отстань, и слушать не хочу.
Двери, повороты, трапы. Из столовой команды доносилась музыка и приглушенные, курлыкающие голоса. Русов заглянул: женщина и мужчина лежали в постели, целовались, говорили какие-то слова. Тьфу, тут и без фильмов-то что только не пригрезится во сне... Ну, Долгов! Девчонка знакомая на кинобазе у судового "крутильщика кино", вот тот и набрал "кинух" про любовь...
Горел свет в каюте Володина. Разложив чертежи главного двигателя, стармех что-то выискивал в них, кивнул на приветствие Русова, коротко глянул в его лицо туманным взором.
- Эй, дед, очнись, - позвал его Русов. - Что новенького дома? Шлют приветы, не забывают, а?
- Что новенького? - пробормотал стармех. - А что у нас может быть новенького? Шатун шатается, мотыль мотается... Вот какой-то шумок в третьем цилиндре, Коля, какой-то подозрительный, понимаешь, шумок.
- Шатуны, цилиндры. Что дома? Все живы-здоровы? Все в порядке?
- А что может случиться дома? - удивился Володин. - Живут. Пишут. А вот главный двигун уставать начал, Коля. Боюсь, выдержит ли?
- А ну тебя. Сам ты шатун.
Черт знает что, не люди, а механизмы, придатки машин, поговорить ни о чем не могут, кроме как про свои судовые заботы... А, кок еще не спит. Русов толкнул дверь, Донин вскинулся из койки, лежал он со счетами на тощей груди, что-то подсчитывал. Засмущался, сунул счеты под кровать, листок исписанный упал на палубу, Русов поднял его, мельком взглянул в кривые строчки: "Мухер - шесть", "Костюм", "Грудь резиновая"... удивился, пожал плечами, спросил:
- К заходу в Лас-Пальмас готовишься? Прости, а что это такое: "грудь резиновая"?
- Понимаешь, Коля, баба у меня плоская, что доска стиральная. А в том Пальмасе, говорят, есть магазин, где грудями резиновыми, надувными торгують... Какую хошь, хоть с ведро, накачать можно...
- Проверь, пускай накачают при тебе, - засмеялся Русов. - А то опять подсунут тебе что-нибудь не то.
С покупками коку вечно не везло. Жадноватый кок все "химичил", пытался приобрести вещи подешевле не в магазинах, а с рук, на толкучках возле проходной порта. Вот и облапошивали его, как ребенка. То нейлоновое пальто купил по дешевке; отличное, надо сказать, пальто, только почему-то без рукавов. Второпях покупал, примерять было некогда. То пачку пестрых рубах добыл за сущую мелочишку, очень красивые рубахи, одно скверно: бумажные. От первого же дождя рубаха линяла и расползалась по швам.
Не спал еще и доктор, читал словарь Даля. На палубе валялись радиограммы с "Коряка". Доктор начал подбирать их, говоря при этом торопливым, глухим голосом, что надо было бы на "Коряка" "сбегать", глянуть, как там дела у больного. Раскладывал пасьянс Степан Федорович Волошин. Сводил к переносице седые лохматые брови, что-то не получалось у него, десятка "уходила" куда-то не туда, куда бы ей надо было уходить. А в столярке, расположенной в полубаке, строгал досочки из красного дерева боцман Василий Дмитриевич. Ту большую, полученную с "Коряка" доску он уже распилил на узенькие и обрабатывал их теперь, подчищал рубанком, шлифовал. Какое-то странное сооружение стояло на верстаке, небольшой, с тупым носом и кормой кораблик. Досочками были обшиты уже и "корма" и "нос", часть досочек прилажена на борта. "Люльку лажу, - сказал боцман, откладывая рубанок. Погладил "кораблик" черной, грубой ладонью, пояснил: - Для девахи с "Ключевского", помните?" - "С "Ключевского"? Ах да, камбузный матрос..." И Русов тоже погладил колыбельку-кораблик, на дне которой пока лежал не ребенок, а кот Тимоха.
...И все же кто-то идет следом. Русов шел по коридору верхней, командирской палубы и лишь большим усилием воли заставлял себя не оборачиваться, глупости, все ему что-то мерещится. Смешно, кто может идти следом? Подошел к двери своей каюты, взялся за ручку и резко обернулся - позади него стоял Юрик.
- Тебе чего?
- Однако воля у вас, - ответил тот. Раскачиваясь с носков на каблуки, он глядел в лицо старпома своими серыми глазами, улыбался. Правая рука в кармане брюк. - Я за вами уже час хожу. И приказываю: "Обернись! Обернись!", любой по этому приказу оборачивался, а вы нет.
- Зачем шел за мной?
- Хотел проверить, могу ли подойти к вам со спины незаметно.
- Зачем?
- Таков приказ Великого Командора, Русов.
- Вот как?.. Валяй-ка к себе в каюту, Юрик.
- Минутку. Я получил сообщение, что Всемирный конгресс по проблемам возникновения жизни на Земле вот-вот состоится в Париже и что я приглашен туда для доклада. Так что, если исчезну с "Пассата", вы не очень тревожьтесь. Вернусь.
- Всемирный конгресс? Ах, да! - В каюте зазвонил телефон. Наверняка, капитан. - Хорошо, Юра. Только, когда соберешься на конгресс, все же сообщи мне. Хорошо? Гм... сухой паек в дорогу получишь. А сейчас прости, мне к капитану.
В каюте капитана уже были Степан Федорович Волошин, стармех Володин и Жора Куликов. Дверь из капитанской каюты в ходовую рубку была открыта, и Жора стоял на комингсе, как бы присутствуя на совещании и в то же время оставаясь на своей вахте. Михаил Петрович сидел перед низким столиком, на котором лежали радиограммы, полученные от Огуреева, Попова, капитана порта Уолфиш-Бей и полномочного директора фирмы "Шелл". Он вглядывался в эти листки и раскладывал их, как карты пасьянса, меняя то одну, то другую радиограмму местами.
- Не будем разводить длинных дискуссий, - сказал он, лишь только Русов вошел в каюту. - Ситуация вам всем известна. Все вы опытные, технически грамотные судоводители, всякое в вашей жизни случалось... Так вот, как поступить на этот раз? Итак. Вот оно, главное... - Капитан на первую позицию положил радиограмму Огуреева. - Наша задача: получить топливо и подешевле, но... - Капитан положил рядом радиограмму от капитана порта Уолфиш-Бей сэра Макдональда. - Если это не просто угроза? Арест судна, а значит, и арест всех нас...
- Можно мне? - нетерпеливо шагнул к столику Жора. - Капитан! Люди без топлива! А если ураган?! Сможем ли мы жить спокойно, если окажемся виноватыми в гибели моряков? Капитан, подкиньте к эрдеошке Огуреева просьбу о топливе Попова и заверения сэра Томаса Мердла. Мы должны идти в Уолфиш-Бей за топливом.
- Подозрительно мне все это, - проговорил Волошин. - "Коридор"? Дело в том, что некоторые могущественные фирмы за большие деньги откупают у порта такие коридорчики, подходы к пирсам, которые могут занимать лишь те суда, которые идут именно к ним. И вряд ли, фирма "Шелл" обманет нас, ведь слишком крупное имя в торговом мире. Международный скандал, коль южноафриканцы задержат нас в этом коридорчике... Но идти по нему надо точненько. Чуть выйдем из коридорчика, и нас действительно могут сцапать... Очень все подозрительно, уж и не знаю, что сказать.
- Я "за", - сказал стармех Володин. - Надо топать за горючкой, капитан.
- Ну а что скажет старпом? - спросил капитан. - Слушаем вас.
Русов пожал плечами: ну о чем тут говорить? Угрозы этого сэра Макдональда, "коридор" сэра Мердла - риск, но что такое понятие риск для них? Ведь это же не случайность, а естественное состояние обычной морской работы, черт возьми... Все молча глядели на него, и Русов вновь повел плечами, ясно, что надо идти в Уолфиш-Бей.
- Все свободны, - сказал капитан и, как карты, смешал радиограммы.