Подольше живите всегда…
В созвездье Вероники…
На островке ночной земли
Погасли постепенно звуки,
Минуты медленно текли,
И обнимали крепко руки…
В такой кромешной тишине,
Что уши заложило ватой,
И лоскут неба в вышине
Казался звездною заплатой…
Луны серебряный венец
По темноте рассеял блики,
И лишь биение сердец,
Вон там – в созвездье Вероники…
Все тянут лямку службы вечной,
На перекличке бесконечной
Их помяни за упокой…
Стояние Зои
Вечер, танцы, посиделки:
Накрывай на стол.
Проглядела все гляделки -
Милый не пришел.
Не пришел и не ревную,
Только так и знай,
Я с иконой потанцую -
Тоже Николай…
Полетела в хороводе:
Милый мой, держись!
Ведь недаром в переводе
"Зоя" – это "жизнь".
Так с иконою летела,
Крылья их несли.
Только вдруг окаменела,
Ноги приросли…
Прикипели к половицам,
Как ушли в песок.
И свечой стоит девица,
Держит образок.
Замерла слепым страдальцем -
Все теперь, молчок.
И грозит с иконы пальцем
Строгий старичок…
Отвернулся и уходит
Тихо, не спеша.
И кричит, слезой исходит
Девичья душа.
Ей от жажды и от зноя
Нету больше сил.
За тебя на небе, Зоя,
Кто бы попросил…
А вокруг нее мелькают
Шумные друзья
И никак не понимают,
Что помочь нельзя.
И не вымолвить ни слова -
Плачь или кричи.
И лекарства колют снова
Бледные врачи…
Полетели кривотолки -
И не разберешь:
Мол, ломаются иголки,
Тело не проткнешь.
Что же врач молчит районный -
Ну, давай, решись.
Ты же ведаешь, крещеный:
"Зоя" – это "жизнь"…
И никто не знал сначала,
Что душа не спит.
По ночам она кричала,
Как земля горит.
В никуда смотрела прямо,
Образку под стать.
Больно, мама, плохо, мама,
Страшно умирать…
Молодые постовые
По ее вине
За ночь стали все седые,
Словно на войне.
Окропив святой водою
Стены и порог,
Принял батюшка рукою
Старый образок…
Позолотой светят краски,
Мягкий свет течет.
"Ждите праздник Светлой Пасхи", -
Батюшка речет.
Долетела до столицы
Быстрая молва,
Что столпом стоит девица,
Даром, что жива…
Патриарх о сем стоянье
Мудро порешит:
Кто придумал наказанье -
Тот ее простит.
А старушки вдоль ограды
День и ночь снуют:
Милицейские наряды
Ходу не дают…
И в один такой чудесный
Тихий вечерок
Появился неизвестный
Пришлый старичок.
Стражам строгим поклонился -
Был нелегким путь.
И в домишко попросился
К Зое заглянуть…
Было видно – издалече
Довелось шагать.
В предпасхальный добрый вечер
Трудно отказать.
Да и выпили легонько -
Тоже не секрет.
И шепнул сержант тихонько:
"Две минуты, дед…"
И от деда отвернулся,
Смотрит на часы.
Старый путник улыбнулся
Лишь себе в усы.
В заколоченной светлице
Время не терял.
"Что, устала?" – он девице
Только и сказал…
Стрелка ходиков качнулась,
И запел сверчок,
И стоялица очнулась -
Канул старичок.
А в больнице врач несмело
У нее спросил:
"Что же ты, голубка, ела?" -
"Голубь приносил…"
И какой диагноз ставить?
С чудом-то свяжись:
Ни убавить, ни прибавить:
"Зоя" – это "жизнь".
Знает правду про стоянье
Весь самарский край.
Но хранит свое молчанье
Отче Николай…
Вечная присяга
Среди предательства и лжи,
Неправых дел и произвола,
Во тьме духовного раскола
Храните чистоту души…
Среди российского холста
Фальшиво выписаны маски -
В самих себе ищите краски
Живого вечного Христа…
Среди торговцев и менял,
Прикованных навеки к ларю,
Никто присяги Государю
Пока еще не отменял…
Ода гурьевской каше…
Создана крепостным
Захаром Кузьминым,
поваром графа Д. Гурьева
Нет, не совру, не приукрашу,
А сидя с ложкою в руке,
Восславлю гурьевскую кашу,
Что на топленом молоке…
По виду что – одна обманка,
Рецепт не стоит и рубля:
Поочередно пенки, манка
И сверху крошки миндаля…
Но ей хвала не за гляденье:
Вы с полуложки, на лету,
Поймете: каша – объеденье!
И тает манною во рту…
Отведав блюда с русской сказкой,
Уж не оставит мысль одна:
Мужицкой этой каши графской
Тарелку вычерпать до дна…
Люблю, признаться, кухню нашу,
Народ кормившую века -
Восславлю гурьевскую кашу
И с ней простого мужика!
Хочу…
Держусь покуда на плаву,
В потоке дней не унываю -
С надеждой новую главу
Любви и жизни открываю…
Хочу сначала все начать,
Чтоб дней помчались вереницы -
Тебя, как книгу, прочитать
И перелистывать страницы…
Душно…
Мне душно в серости рутины,
В однообразье тусклых дней,
Где запах подпола и тины
От часа к часу все сильней…
Мне душно от телеэкрана,
Откуда льются боль и бред,
Как натощак, проснувшись рано,
От пары крепких сигарет…
Мне душно в немоте и боли,
Среди торговцев всех мастей,
От злой тоски по вольной воле,
И от бездарности властей…
Мне душно от призывов лживых,
От грязных душ и потных рук,
И без улыбок нефальшивых
Друзей ушедших и подруг…
Мне душно в атмосфере зоны,
Где быдлом делают людей,
От позабывших про законы
Марионеточных судей…
Мне душно от скотов и хамов,
Которых также носит свет,
От пустоты печальных храмов,
В которых больше Бога нет…
Мне душно, если вдруг смелее
Пишу от страха – хоть ты плачь,
И от того, что в мавзолее
Лежит преступник и палач…
Вот так живу, дышу натужно
И знаю, что других виня,
От рабской трусости мне душно -
Прости мне, Господи, меня…
Охота на ангелов
Наталье фон Дольст
Ангел белоснежный,
Любящий и нежный,
Вздумал приземлиться
На цветущий склон.
И не знал заботы,
Но сезон охоты
Тут успел открыться
На таких, как он…
Не беги так быстро -
За спиною выстрел.
Крылья для полета
Больше не раскрыть.
Ты цветком прекрасным
Расцветаешь красным.
И подходит кто-то,
Чтоб тебя добить…
Ангел прирожденный,
Пулей пригвожденный,
Тосковал по воле,
Глядя в небеса.
Там он был беспечным
И почти что вечным.
Здесь из глаз от боли
Потекла роса…
Плачь, но только быстро -
Скоро новый выстрел.
Крылья для полета
Больше не раскрыть.
Ты цветком прекрасным
Истекаешь красным.
И подходит кто-то,
Чтоб тебя добить…
Ангел залетевший,
Разом поседевший,
В небесах считался
Вроде как пацан.
И комочек счастья
Унесли собратья,
Чтобы не достался
Ангел подлецам…
Поднимайся быстро -
Не догонит выстрел.
Крылья для полета
Вновь сумел раскрыть.
Ты цветком прекрасным
Стал от крови красным.
И идет охота,
Чтоб тебя добить…
Дороги
У него была
Такая дорога -
Побираться
И просить ради Бога:
По бумажке говорил,
Все поддакивал,
И здорову ногу,
Врал, приволакивал…
У нее была
Такая дорога -
На болезнь свою
Просить ради Бога:
Так и шла своею
Грешной тропою,
Притворялась все
По жизни слепою…
А у Господа
Такая дорога -
Попросил,
И получи ради Бога:
Стали оба
По молитве горячей -
Тот безногим,
А другая незрячей…
Обожду…
За окошком серый снег,
Сельская больница,
Просит старый человек: